— А как ты себя чувствуешь?

— Ужасно.

— Ты думаешь, они…

— Где они, что с ними — мы об этом знать не можем. И ничего с этим не поделаешь. Последуй моему примеру.

— Какому?…

— Не думай об этом.

Артур поразмыслил, неохотно пришел к выводу, что это — единственно мудрое решение, и… решил не думать. Он глубоко вдохнул.

— Шаги! — воскликнул Форд неожиданно.

— Где?

— Слышишь шум? Тупые пульсирующие удары? Это звук шагов.

Артур прислушался. Звуки эхом доносились по коридору непонятно откуда. Но это и в самом деле был звук шагающих — или бегущих? — ног, и теперь он раздавался значительно громче.

— Пошли, — решительно позвал Форд, и они пошли — в противоположных направлениях.

— Да не туда, — сказал Форд, — они же в той стороне.

— Нет, — стал спорить Артур, — они раздаются с другой стороны.

— Нет, они…

Оба замолчали. Оба развернулись. Оба напряженно прислушались. Каждый признал правоту другого. И они снова двинулись в разных направлениях.

Их объял страх.

Шаги приближались с обеих сторон.

Через несколько метров от внутренней стены под прямым углом влево отходил еще один коридор. Они решили побежать туда. Коридор был темный, невероятно длинный. Чем дальше они бежали, тем холоднее становилось, так, по крайней мере, казалось. От этого коридора под прямыми углами влево и вправо отходили еще коридоры, и, пробегая мимо них, они каждый раз ощущали ледяное дыхание холода.

Вдруг они остановились в тревоге. Чем дальше они углублялись, тем громче становился топот.

Тяжело дыша, они прислонились к стене и стали беспокойно вслушиваться. Холод, темнота и топот неприложенных к телам ног действовали на нервы. Форда пробрала дрожь, не только из-за холода, но и из-за того, что он вспомнил те истории, которые рассказывала ему его любимая мама, действительно самая любимая из всех его мам, когда он был еще крошечным бетельгейзечишкой и не доходил до лодыжки арктуранскому мегазнечику: истории о мертвых космических кораблях, громадных посудинах, населенных привидениями, блуждающих не зная покоя по темным закоулкам космоса, гонимые демонами погибших команд; истории о непослушных путешественниках, которые необдуманно залезали на эти корабли; истории о… тут Форд вспомнил обтянутую мешковиной стену в самом первом коридоре и взял себя в руки. Каковы бы ни были вкусы демонов и привидений в отношении отделки помещений, они пошли бы на любые расходы, лишь бы не обтягивать стены мешковиной. Он схватил Артура за руку.

— Возвращаемся, — твердо сказал он, и они побежали назад.

Буквально через секунду им пришлось перепуганными ящерицами шмыгнуть в ближайший перпендикулярный коридор, поскольку прямо перед ними внезапно выскочили отбивающие барабанную дробь ноги.

Спрятавшись за углом, они округлившимися от изумления глазами смотрели, как мимо протрясли жирами два десятка бегемотоподобных мужчин и женщин в тренировочных костюмах, отдуваясь с таким тяжелым свистом, что любого кардиохирурга немедленно хватил бы удар.

Форд Префект посмотрел им вслед.

— Бег трусцой, — шепотом констатировал он, а топот тем временем эхом разносился по разветвленным коридорам.

— Трусцой? — тоже шепотом переспросил Артур Дент.

— Трусцой, — подтвердил Форд Префект, равнодушно пожав плечами.

Коридор, в котором они спрятались, не был похож на остальные. Он был очень короткий, и в конце его находилась большая стальная дверь. Форд обследовал ее, нашел открывающий механизм и распахнул дверь.

Первым предметом, который бросился им в глаза, был гроб.

Остальными четырьмя тысячами девятьсот девяносто девятью предметами, бросившихся им в глаза, тоже были гробы.

Склеп был низкий, темный и огромный. В дальнем конце, примерно в трехстах метрах, арочный проход вел в абсолютно такое же помещение, с тем же содержимым.

Форд Префект, войдя в склеп, издал тихий свист.

— Ух ты! — воскликнул он.

— Что такого особенного в мертвых людях? — спросил Артур, боязливо входя вслед за ним.

— Не имею понятия, — сказал Форд, — но давай выясним?

При более подробном осмотре гробы оказались скорее саркофагами. Они стояли приблизительно на уровне пояса и были сделаны из материала, до боли напоминавшего белый мрамор. Видимо, именно это и представлял из себя материал — нечто, до боли напоминающее белый мрамор. Сквозь полупрозрачные крышки можно было смутно различить черты покойных и, надо думать, горячо оплакиваемых, обитателей. Очевидно, они были гуманоиды, давно оставившие суету того мира, откуда прибыли, но помимо этого мало что можно было сказать по их поводу.

Чуть поднимаясь над уровнем пола, под саркофагами клубился тяжелый маслянистый белый дым. Артур было подумал, что таким образом в склеп поступает некая дыхательная смесь, но вскоре обнаружил, что странный газ успел заморозить ему ноги до самых лодыжек. Саркофаги наощупь тоже были очень холодные.

Форд резким движением присел на корточки. Он вытащил из рюкзака полотенце и принялся яростно оттирать что-то на стенке одного из саркофагов.

— Смотри, тут табличка, — объяснил он Артуру свои действия, — она покрылась инеем.

Он оттер иней и стал рассматривать выгравированные символы. На взгляд Артура, это были следы паука, принявшего накануне чересчур много того, что употребляют пауки, когда ходят в гости, но Форд сразу же распознал древнегалактический изерид.

— Здесь написано: «Флотилия «Голгафринчемский ковчег», корабль В, отсек 7, телефонист-санобработчик, второй разряд» — и серийный номер.

— Телефонист-санобработчик? — удивился Артур. — Мертвый санобработчик телефонов?

— Высший сорт.

— А что он тут делает?

Форд внимательно посмотрел сквозь крышку.

— Ничего особенного, — доложил он и вдруг сверкнул на Артура одной из тех оскаленных улыбочек, которые так часто заставляли людей думать, что он переутомился и нуждается в отдыхе.

Он перебрался к другому саркофагу и немного поработал полотенцем.

— Покойный парикмахер! — провозгласил он.

Следующий саркофаг оказался последним пристанищем младшего бухгалтера рекламного отдела; а следующий за ним хранил в себе тело менеджера по продажам подержанных автомобилей, третьего разряда.

Внимание Форда привлек люк в полу, и он склонился, чтобы открыть люк, одновременно отгоняя клубы охлаждающего газа, грозившие укутать его с головой.

Артуру в голову пришла одна мысль.

— Если это обычные гробы, — задумчиво произнес он, — почему их хранят в таком холоде?

— Да и вообще, зачем их хранят? — поддержал Форд, открывая люк. Газ потек вниз в отверстие. — Зачем кому-то понадобилось тратить столько сил и денег, чтобы отправить в космос пять тысяч трупов?

— Десять тысяч, — поправил Артур, указывая на арочный проем, сквозь который, как в тумане, виднелось соседнее помещение.

Форд просунул голову в люк и глянул вниз.

— Пятнадцать тысяч, — сказал он, выныривая, — там внизу еще одна команда.

— Пятнадцать миллионов, — раздался голос.

— Это много, — протянул Форд, — это куча.

— Медленно повернитесь ко мне, — прогавкал голос, — и поднимите руки вверх. Одно лишнее движение, и ваши головы станут на девять грамм тяжелее.

— Хэлло, — светским тоном поздоровался Форд, медленно поворачиваясь, поднимая руки и не делая ни одного лишнего движения.

— Почему, — обиженно надул губы Артур, — нам никто никогда не радуется?

Прорисовываясь силуэтом в дверном проеме, сквозь который Форд с Артуром попали в склеп, стоял человек, который не был рад их видеть. Его неудовольствие ясно прочитывалось и в лающей манере разговора, и в том, как зловеще размахивал он длинным серебристым Килл-О-Заппом. Того, кто разработал дизайн этого оружия, явно попросили не ходить вокруг да около. «Сделай его страшным, — велели дизайнеру, — сделай так, чтобы было ясно: у этого оружия есть тот конец и не тот конец. Сделай так, чтобы каждому, кто стоит не с того конца, было понятно: ему конец! И если это значит, что отовсюду должны торчать страшные черные штуки, то не экономь на них. Это тебе не ружье над камином. Это такое оружие, с которым выходят темной ночью на улицу, чтобы кому-то другому утром не пришлось вернуться домой!»