Самолет улетел, но на сердце у Леры почему-то было светло и радостно. Незаметно наступил вечер, а за ним и ночь. В доме все уснули и даже перестали просыпаться от лая Рэма. А пес исходил злобой и носился вдоль высокого забора с белой от пены мордой, истекая слюной. Он обезумел, рыл лапами землю, пытаясь сделать подкоп под ограждением. В очередной раз бросался грудью на забор в стремлении перепрыгнуть его. Он обессилел и уже не мог лаять, только глухо рычал. Рычание было утробным, глухим, похожим на рев медведя-шатуна. Человек за забором уже давно прекратил попытки проникнуть на чужую территорию, а чуткое ухо собаки все еще ловило удаляющуюся бегом поступь врага. «Что пес вспоминал в эти минуты? — сквозь сон подумала Лера. — Раненного смертельно в грудь своего прежнего хозяина? Лихую пулю, задевшую его заднюю лапу? Кого он защищал теперь? Вновь обретенный дом, новых хозяев, а может быть, свою любовь?»

Собачий лай смолк, и она снова провалилась в сон. Остервенелое рычание прекратилось, будто что-то щелкнуло в разуме собаки: Рэм отбежал подальше от забора и, решительно набрав скорость, перепрыгнул наконец через него. Высота была достаточной, из-за большой массы лапы жестко приземлились на землю, и пес больно ударился грудью. Встряхнулся, разбрызгивая пенную слюну во все стороны, и, быстро набирая темп, помчался за чужаком. Он несся, ловя носом встречный ветер с чужим враждебным запахом, не разбирая дороги. Преследуемый оглянулся и, увидев мчащегося на него зверя, замер. Потом, судорожно полез в карман и быстро достал небольшой черный предмет. Они встретились в прыжке. Коробочка выдала голубую искрящуюся дугу, и тело пса, как-то сразу размягчившись, стало опадать, словно сдернутый со стены тяжелый ковер. Человек облегченно вздохнул, присел, заглядывая в закрывающиеся собачьи глаза. Он посмотрел на часы, покачал головой, огляделся. Рядом темнела гладь лесного озера. Человек крепко ухватился за собачьи лапы и потащил неподвижную, но еще живую собаку к воде. На берегу он остановился, опустил тело, пытаясь в темноте разглядеть темноту водоема. Потом уперся ногой в спину пса и столкнул его в воду. Ледок издал неприятный звук, вода чавкнула, впитывая в себя живое тело, и сомкнулась над ним. Человек передернул от холода плечами и походкой опаздывающего человека поспешил через лес к автотрассе.

Утром Лера, как всегда, вышла с огромной миской еды, чтобы покормить Рэма, но того нигде не оказалось. Она долго звала собаку и успокоилась только после предположения Павла Александровича, что пес, наверное, погнался за течной сучкой и к вечеру наверняка вернется. Искать по всему поселку собаку было некогда, и она помчалась на работу.

К вечеру зашла в библиотеку и полистала журнал «Катера и яхты». «Боже! Да это же целый мир! Целая наука! Какие-то пеленгаторы, стаксели, кили, эхолоты. Я в этом никогда не разберусь…»

Главное она для себя уяснила. Хорошая, вернее, очень хорошая яхта стоит столько же, сколько стоит ее дом.

«Да… Мне такую игрушку не потянуть. Надо же какие-нибудь курсы вождения заканчивать, права получать… Нет. Не смогу. Жила бы я в приморском городе, тогда да. Тогда конечно. А так…» — размышляла Лера, лавируя на Маруське между разномастными автомобилями. Телефонный зуммер прервал ее мысли. Она стала одной рукой шарить в дебрях сумки, не спуская глаз с дороги, и наконец извлекла мобильник.

— Да. Я вас слушаю, — пыталась она удержать ухом телефон и при этом ни в кого не врезаться.

— Хорошо слушаешь?

— Да. Да. Слышу вас хорошо. Кто это?

— Дед Мазай, — прозвучал тот же приглушенный голос.

— Стас, ты? Хватит шутить. Говори. Я за рулем.

— Ты своего сына давно видела?

— Нет. Недавно. Утром, — растерялась Лера.

— Теперь не скоро увидишь.

— Что? Что ты сказал? Стас, это ты? — Она попыталась выбраться из потока машин и припарковать машину.

— Говорю, сына не скоро увидишь, — очень спокойно, вроде как с усмешкой повторил мужской голос.

— Да что случилось? Вы кто? — Лера остановила машину.

— Кто я, не важно. Важно, что если хочешь его увидеть, готовь деньги.

— Вы что, украли его? — Голова ничего не соображала. Наверное, нужно задавать конкретные вопросы. Получить как можно больше информации, но Лера ничего не могла с собой поделать, у нее затряслись руки, задрожал голос.

— Да. Я украл твоего Игоря. Киднепинг называется. Слышала?

— Гражданин, вы что, с ума сошли?! Такими вещами не шутят.

— Не веришь — проверишь. Ментам не звони, иначе совсем ребенка потеряешь. Подумай. Я же немного прошу. Всего двести тысяч.

— Рублей? — с надеждой в голосе прошептала Лера.

— Легко отделаться хочешь, милая. Долларов.

— Да где же я столько возьму?

— По сусекам, по сусекам! Все. Больше говорить не могу. Поговорим позже. Мне пора. Перезвоню. А ты думай.

Лера откинулась на спинку сиденья и замерла. Думать не было сил. Она ослабела и никак не могла собраться с мыслями. Мимо с ревом проносились грузовики, подавали световые сигналы иномарки, требуя, чтобы им освободили проезд, скромно жались к обочинам «Жигули» и «Москвичи». Лерин взгляд бессмысленно скользил по улице, прохожим, зданиям. Очень медленно стало возвращаться желание что-то делать, куда-то бежать.

«Вот приду я сейчас в детский сад, — словно нехотя подумала она, — а мне скажут: вашего ребенка уже забрали. Что я должна буду делать? Удивиться, спросить — кто? Они тогда сами запаникуют. Шум поднимут. Придется обращаться в милицию. Съездить туда все равно надо. Только аккуратно. Выяснить, кто забрал. Решено. Поеду. Но где деньги взять? Ну, Маруську продам — пять. Ну, кольцо пана Мстислава — пусть десять. Штук шестьдесят своих. Занять?.. У кого? Сколько дадут? Если по всем побираться, тысяч тридцать наскребу. Всего значит — девяносто пять. Продать антиквариат? На это нужно время. Под это только занять можно. Иначе за бесценок продавать придется. Так. Комнату в квартире продать можно. Еще двадцать. Нет, двести никак. Кто же это? Кто это сделал? Наверняка ворье, с которым Павел Александрович сидел. Твари! Или тварь. Сколько их? Один? Два?.. Хватит! Хватит паниковать. Надо ехать в сад». Лера завела машину и резко рванула вперед.

Вбежала в ворота сада, запыхавшись, словно все это расстояние проделала на своих двоих. Дети играли на площадке, на лавочке сидела незнакомая девушка. Она была молода и простовата.

— Я, — обратилась к ней Лера, — мама Игоря Родина. — И огляделась по сторонам, как бы ища сына.

— Здравствуйте, приятно познакомиться. А я Елена Владимировна, ваша новая воспитательница. Вы, наверное, знаете, что Татьяна Николаевна ушла в декрет.

— Так где же Игорь? — снова спросила Лера.

— Игоря забрал дедушка. Разве вы не знаете?

— Дедушка? Да, наверное. Он собирался… Спасибо. До свидания. — И она, не чувствуя под собой ног, пошла к выходу. Значит, правда. Значит, действительно украли.

Теперь Лера вела машину с болезненной заторможенностью. Вялые, неспешные, как мучные черви, мысли шевелились в голове: «Куда ехать? К кому обратиться? Когда опять позвонит эта сволочь? — Ей вспомнился какой-то иностранный фильм ужасов. — Как он назывался? Кажется, «Ночной звонок»? В нем рефреном повторялись слова убийцы: «Ты проверила детей?»

Она вспомнила тот ужас, который охватил ее во время просмотра видеокассеты. Не было ни одного явного убийства, на экране не пролилось ни капли крови. Но режиссер так мастерски сделал фильм, что страшно было от молчания экрана. Неужели это случилось с ней? И ей суждено в своей жизни пережить весь этот кошмар?

— Господи милосердный, яви силу свою! — беззвучно шевелила она губами. — Обереги сына моего, раба божьего Игоря, от жестокости и злобы людской. Сохрани, господи, жизнь моему ребенку. Пусть несчастья и невзгоды не травмируют его психику. Да, господи, плохая из меня вышла прихожанка. Редко хожу в церковь. Не соблюдаю посты и праздники. Грешна, господи! Но ты же, ты же милостив! — Мокрые дорожки уже прочертили Лерины щеки. — Я во всем виновата. Зачем же маленькому ребенку такие испытания? Мы, люди, творения твои. Может быть, даже мы клетки твоего тела. Не верю я, что кончился срок отведенной Игорю жизни! Не дай, чтобы безвременно отмерла малюсенькая клеточка тебя. Он же чудесный, Игорь! Ты же знаешь это. Он умеет лечить руками, у него добрая и чуткая душа. Он лучше меня, чище! Накажи лучше меня! Помоги ему, господи! Яви силу твою!..