В июне 1943 года мы открыли стационар на 120 человек для больных. За годы войны многие труженики поправили здесь здоровье.

Хочется отметить инициативу активисток совета жен инженерно-технических работников и стахановцев Комаровой и Печенежской. Они взяли шефство над рабочими, находящимися на излечении в больнице-стационаре. Домохозяйки помогали больным разрешать все хозяйственные вопросы, связанные с домом и заводом, следили за своевременным снабжением их продуктами питания. Постоянная забота, внимание порой действовали сильнее лекарств, помогали людям скорее избавиться от недугов.

Руководители завода, члены парткома и завкома часто посещали наши медицинские учреждения, в случае необходимости оперативно оказывали помощь. Работой медицинского персонала регулярно интересовался и я. Вопросов возникало немало, и один практически постоянный — обеспеченность транспортом. В распоряжении медиков находилось определенное количество автомашин. Однако их не хватало. В случае крайней нужды, распорядился однажды я, берите мой служебный автомобиль, если он, конечно, на месте. И, что же — часто выручал людей в белых халатах директорский ЗИС-101. Но это так, к слову. Медицинские работники строго следили за соблюдением правил личной гигиены, гигиены рабочего места и жилища. И если обнаруживали непорядок в бане, душевой, санпропускнике или парикмахерской цеха, не давали покоя соответствующим начальникам. Пока не добивались своего, не отступали. В этом у руководства завода они находили полную поддержку.

Все мы хорошо понимали, что забота о здоровье рабочего, членов его семьи — первостепенная, государственной важности задача. И этим занимались постоянно, не жалели ни времени, ни сил, ни средств.

И еще об одном вопросе, связанном со здоровьем человека, — об обеспеченности тружеников завода одеждой, обувью и другими необходимыми вещами. Необходимыми не только для того, чтобы иметь нормальный вид (я уже не говорю об эстетике, красоте), а чтобы было удобно и тепло зимой, ведь сибирские морозы известны. Так вот, отдел рабочего снабжения организовал несколько мастерских. В середине 1942 года на заводе появилась пошивочная мастерская, где шили различные образцы одежды и ремонтировали ее. В 1942 году здесь пошито 2300 изделий и столько же отремонтировано. В 1943-м эти показатели были вдвое выше. Увеличивались они и в последующие годы.

Открыли мы сапожную и пимокатную (изготовлялись валенки) мастерские. Штат каждой — более сорока человек. Все это способствовало уменьшению невыходов и опозданий на работу.

В обеспечении работников завода одеждой и обувью существенную помощь оказали нам обком партии и облисполком. При их содействии на предприятиях местной промышленности области были размещены заказы на изготовление ватных костюмов, пальто, полушубков, спецодежды, валенок, сапог, которые потом распределялись через цеховые бытовые комиссии для нужд рабочих и членов их семей. Все заказы местные предприятия, как правило, выполняли своевременно и с высоким качеством.

Забота о рабочих — это забота и об их семьях. Мы помнили об этом постоянно. Что можно сказать по этому поводу?

Партийные, профсоюзные и комсомольские активисты взяли на учет всех детей дошкольного возраста. Были приняты меры, чтобы дети, родители которых работали на заводе и которых им не на кого оставить, посещали детские ясли или сады. Всего в детских учреждениях этого типа находилось около 1200 детей, из них почти половина — дети фронтовиков.

Мальчики и девочки постарше отдыхали летом в пионерском лагере. Лагерь располагался вдали от завода в одном из живописных уголков Сибири. Однажды я поехал туда и был поражен увиденным. Представьте себе бурный поток обмелевшей горной реки, который стремительно несется вниз, взвивается между скалами и вырывается на равнину. И вот там, где эта небольшая река делает крутой поворот, у самого подножья гор, по воле людей выросли павильоны и палатки, естественно вписываясь в окружающий ландшафт. Величавой и яркой красотой веяло от этих мест. Вдали виднелись вековые сосны и ели. Воздух неподвижен и чист.

Работал лагерь в четыре смены. Пропускная способность 400 человек в смену, а продолжительность пребывания детей в смене — 21 день. Такой порядок существовал в первые послевоенные годы.

Ребята в лагере не только отдыхали. Они собирали лекарственные травы, заготовляли дрова, дежурили на кухне, выполняли другие хозяйственные работы. Таким образом получали определенные трудовые навыки. Из лагеря дети разъезжались здоровыми, окрепшими, загорелыми. Бодрые, отдохнувшие, они с хорошим настроением приступали к занятиям в школе.

Довольными оказывались и их родители. Они скучали по своим чадам, но беспокойства не выражали: знали, что ребята будут ухожены и накормлены. В пионерском лагере мы установили четырехразовое питание. Сюда шли лучшие продукты, в том числе масло, молоко и даже мед.

Я упомянул школу. В первую военную зиму дети тружеников завода практически не посещали занятий. Не посещали по той причине, что здания двух школ заняли под госпитали. Но как было ни трудно с жильем, уже в 1942 году под классы отвели весь первый этаж нового пятиэтажного жилого дома, соответственно переоборудовав комнаты. И снова зазвенели там детские голоса. В эту школу в первый класс пошла и моя дочь Светлана.

Через два года, в октябре сорок четвертого, открыла двери вечерняя школа-десятилетка. Желающих было столько, что укомплектовали все восьмые, девятые и десятые классы. Трудно было с подбором преподавателей. Со временем решили и этот вопрос. Занятия проходили на первых порах организованно. Но месяца через два директор школы Кривцова пришла в партком расстроенная: многие рабочие перестали посещать занятия. Стали разбираться, в чем дело. И выяснилось, что одной из главных причин отсева явилось нарушение отдельными начальниками цехов моего приказа об установлении восьмичасового рабочего дня для учащихся и постоянного выходного дня. Пришлось серьезно поговорить с этими товарищами.

Не скрою, были и такие рабочие, у которых просто не хватило силы воли, а то и желания учиться. Партийные, профсоюзные и комсомольские активисты проводили с ними определенную работу — беседовали, убеждали. Таких были единицы. Основная же масса молодых людей преодолевала все трудности, проявляла упорство и настойчивость в работе и учебе. Помню, как-то я беседовал с токарем А. Говорушкиным, который учился в девятом классе. Вот что он рассказал:

— Поступив в школу, я старался так распределить свое время, чтобы и в цехе работать ударно, и в школе хорошо учиться. Сначала было трудно, но в дальнейшем все пошло на лад. Стал дорожить каждым часом, каждой минутой. Внимательно слушаю объяснения учителей, веду записи, не запускаю уроки. Уверен, что отговорки некоторых учеников несостоятельны. Хочешь учиться — найдешь время.

Да, кто действительно хотел повышать свои знания, тот находил время. А мы стремились создать для этого максимум по тем временам удобств. Многие сотни рабочих получили в 1945 году и последующих годах аттестаты зрелости без отрыва от производства.

Не только повышением общеобразовательной подготовки молодежи занимались мы. Одно из главных направлений — обучение пришедших на завод юношей и девушек рабочим специальностям, повышение их технического уровня. Разные формы применялись на предприятии. Здесь хочу остановиться на тех, которые проводились не силами общественности, а были предусмотрены и организованы в соответствии со штатной структурой завода.

Сначала о сети курсов. Рабочие, занимавшиеся на таких курсах как с отрывом, так и без отрыва от производства, получали специальности водителей газогенераторных автомашин, помощников машинистов кранов и паровозов, газовщиков, кочегаров, турбинистов, мотористов и т. д. Проблем тут особых не было. Занятия проводили мастера, техники, инженеры большей частью практического характера. И обучаемые — почти половина из них девушки — занимались прилежно, в короткие сроки постигая принципы работы механизмов и агрегатов, приобретая необходимые практические навыки.