В цехах наладили строгий учет деталей по операциям, который, кроме всего прочего, помог упорядочить проверку их качества. Были введены должности бухгалтеров-ревизоров. Они регулярно проверяли правильность использования фондов зарплаты и расходование материальных ценностей. Премирование за перевыполнение цеховой программы у нас производилось только в зависимости от полученной экономии по фонду заработной платы. Эта зависимость побуждала руководителей цехов так организовывать работу коллектива, чтобы достигнуть поставленной цели с. наименьшими затратами.

Были также разработаны нормы расходования вспомогательных материалов. Выдача их цехам производилась в. строгом соответствии с новыми нормами.

Все это способствовало улучшению экономической деятельности завода, снижению себестоимости выпускаемой продукции. Но на достигнутом мы не остановились, принимали все меры для повышения рентабельности предприятия. И в дальнейшем проявляли заботу об основном источнике снижения себестоимости — росте производительности труда, повышении съема деталей с каждого станка и агрегата.

В начале августа на завод пришла радостная весть: большая группа руководителей завода и цехов, инженерно-технических работников, рабочих за самоотверженный труд во имя Великой Победы была награждена орденами и медалями. Всех награжденных мне не удастся перечислить, но некоторых все же назову. Это главный инженер завода Р. А. Турков, главный технолог А. Г. Кочнев, начальники производств П. И. Солнцев, В. М. Големенцев, Л. И. Файбысович, начальники цехов И. В. Барков, Я. Я. Белянов, М. И. Бренман, В. А. Дудинов, А. И. Красуцкий, Н. Н. Филимонов, бригадир А. Н. Шандров, кузнец А. И. Бударев, механик цеха А. М. Горячев, сталевар П. Н. Тишин и многие другие.

Орденом Ленина был отмечен и мой труд, а чуть позже, в ноябре, мне присвоено очередное воинское звание — генерал-майор инженерно-технической службы.

План третьего, а затем и четвертого кварталов, свои обязательства мы выполнили, а по некоторым пунктам и перевыполнили. С высокими достижениями коллектив завода поздравил нарком вооружения. Поздравлял он нас и раньше. Но сейчас, пожалуй, впервые не было в телеграмме слов «обратите внимание…», которые в прошлом встречались не раз. Недостатков у нас хватало. Однако теперь они носили локальный характер, не могли влиять на общий процесс и оперативно устранялись.

Каждому приятно принимать поздравления. Испытывали удовлетворение и мы. И прежде всего от того, что завод занял прочное место среди передовых предприятий наркомата и стал вносить еще более ощутимый вклад в общее дело разгрома врага. Радовало также и то, что в 1944 году был проведен широкий фронт работ. Мы перешли к серийному производству новой зенитной пушки, авиабомб ФАБ-250, различных модернизированных узлов.

Завод им. К. Е. Ворошилова располагался в глубине страны, далеко от тех мест, где гремела Великая Отечественная война. Но с первых ее дней и до последних залпов все рабочие, инженерно-технические работники и служащие предприятия — и коренные сибиряки, и те, кто сюда эвакуировался, — считали, что передний край борьбы с немецко-фашистскими захватчиками проходит именно через наши цеха и участки, через наши сердца. Нет, мы не ставили себя в исключительное положение. Отдавали должное героям, ценой жизни отстаивавшим каждую пядь земли, в жестоких схватках побеждавшим ненавистного врага. Восхищались подвигом тружеников, которые в таких же неимоверно тяжелых условиях выпускали новые танки, самолеты, вооружение и боеприпасы. Преклонялись перед мужеством колхозников, в основном женщин, подростков и стариков, снабжавших нашу армию и флот продовольственными продуктами.

И при всем этом ясно понимали, что мы тоже действуем на главном направлении. Были твердо убеждены, что труд всего коллектива и конкретный ударный труд каждого в отдельности сейчас, как никогда, нужен Родине, что без него не будет победы. Это убеждение, эта глубокая вера в правоту нашего дела согревали нас, придавали нам силы не только в тяжелом во всех отношениях 1941 году, но и во все огненные годы войны. Каждый чувствовал себя частицей нашей великой Родины и стремился все сделать, чтобы отвести от нее нависшую беду.

С каким нетерпением ожидали мы сводки Совинформбюро, с какой жадностью ловили каждую весточку с фронтов! Как и все советские люди, труженики завода переживали неудачи первых месяцев войны. Но и в тот нелегкий период не падали духом, верили: победа будет за нами. И своей работой стремились внести посильный вклад в ее приближение.

Радио (с 1943 года у нас стал работать свой радиоузел), газеты, письма фронтовиков. Пожалуй, это были основные нити, связывающие нас с фронтом. И мы стремились, чтобы эти нити крепли и расширялись.

Жизнь коллектива, особенно в первые годы войны, была напряженная. Не все, вернее, далеко не все имели возможность послушать радио, прочитать газету. Не все получали и письма. Многие не знали адресов своих близких и знакомых. И здесь наилучшим образом проявили себя наши агитаторы, пропагандисты, другие партийные, профсоюзные и комсомольские активисты. Самыми разными формами и методами доносили они до каждого, повторяю, до каждого труженика положение на фронтах в самый последний час.

Когда работа над книгой практически завершалась, я получил письмо от Н. Яворской, которая в военную пору была агитатором бригады. Вот что она пишет по этому поводу:

«Три листа ватмана склеены по вертикали. С учебника географии срисовываю карту. Похоже. Наклеила на фанеру, забиваю гвоздики в места с обозначениями городов и населенных пунктов, освобожденных нашими войсками за прошедшие сутки. Красной тесемочкой протянулась линия фронта по всей высоте карты. Освобожденная территория закрашена красным цветом.

Карту установили посреди цеха на самое видное место. Каждый день в десять часов утра я «корректировала» линию фронта. Вокруг собирались все, кому можно было отойти от рабочего места. Тут же рядом, на щите, закрашенном свежим суриком, писалась очередная сводка Совинформбюро».

В каждом цехе (это партком держал на особом контроле) были специальные щиты, на которых вывешивались карты, где ежедневно отмечалось положение на фронтах, а также сводки Совинформбюро. Эту работу, как правило, выполняли агитаторы. Они поочередно дежурили ночью у репродукторов, записывали сводки, а потом переписывали на щит. Кроме того, проводили беседы с теми, кто не мог оторваться от станка.

Агитаторы и пропагандисты не освобождались от своих прямых обязанностей. Они трудились наравне со всеми. А общественную работу проводили во вторую смену. Так же поступала и Н. Яворская. Пришла она на завод в ноябре 1941 года. «И вот я стою, — вспоминает Н. Яворская, — перед начальником цеха. Тощий, озабоченный, он по-отечески смотрит на меня.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Что же ты умеешь делать?

«Почему он меня так спрашивает? — думаю. — Наверное вид у меня несерьезный. Короткое, цветочками платье с оборочкой — не по сезону, выгоревшая с лета прядь волос на лбу».

— Все. Все смогу, что надо».

Так ответила семнадцатилетняя девушка. Поступила она учеником токаря в цех, который давал на сборку стволы 37-мм автоматических зенитных пушек и 120-мм минометов. И в короткое время освоила специальность, стала работать так, что ее назначили агитатором. А общественную работу доверяли лучшим из лучших.

Приведу еще несколько выдержек из письма, которые передают суть этой общественной работы:

«Цеховые собрания были короткими. О дисциплине вопроса не ставили, но тяжким грехом было, когда станочник засыпал, стоя у станка. Бывало такое. В основном в ночные смены первых лет войны, когда было особенно голодно и холодно.

Иду по пролету и на вытянутых над головой руках несу большой лист фанеры. Осторожно, чтобы не смазать буквы. Пока несу — подсохнет. Карбид быстро затвердевает.

— А ну, ребята, помогите, повыше… вот так.