К тому времени под удар попали и другие заводы, помимо предприятий в Мехдигандже и Плачимаде. Совет по экологическому контролю Западной Бенгалии обнаружил токсические дозы кадмия в сточных водах трех заводов в районе Калькутты, а в 2003 году Центральный совет по экологическому контролю взял пробы осадка с шестнадцати заводов Coca-Cola и Pepsi, и выяснилось, что с восьми предприятий Coca-Cola течет вода, перенасыщенная свинцом и кадмием. Обнаружился и третий токсин — хром, тяжелый металл, соприкосновение с которым вызывает кожный зуд и дерматит, а при постоянном попадании хрома в пищу повышается риск заболевания раком. Совет потребовал, чтобы Coca-Cola свозила свои отходы на специальные могильники с бетонными стенами, предназначенные для токсичного мусора, но и после этого распоряжения некоммерческая организация Центр оценки риска выявляла присутствие тяжелых металлов в районе этих заводов.
Центр оценки рисков располагается в многоквартирном бетонном здании, молодые ученые переговариваются друг с другом, глядя на экраны компьютеров, а в центре офиса восседает его глава Дуну Рой — со лба он слегка облысел, но с затылка свисает густой седовласый хвост.
Впервые Рой проводил анализ грунтовых вод Плачимады в 2006 году, затем он начал брать пробы возле пяти других заводов Coca-Cola в Индии и в 2010 году опубликовал свой отчет. Возле всех заводов замеряли уровень свинца, кадмия и хрома и в грунтовых и в сточных водах. Хром обнаружился в водах всех пяти заводов, местами его концентрация в одиннадцать раз превышала принятые в стране пороговые значения. На двух заводах, в том числе в Мехдигандже, нашелся кадмий, на одном свинец. В итоге, по словам Роя, «есть два неопровержимых факта». Во-первых, вода, вытекающая непосредственно с завода, содержит тяжелые металлы, а во-вторых, чем ближе к территории предприятия, тем выше уровень загрязнения грунтовых вод. Так что же делает цех очистки сливных вод, который Ранжан с такой гордостью демонстрировал нам на заводе в Мехдигандже? Рой бросил один лишь взгляд на цифры по рН, осадку и биохимической потребности в кислороде и тут же заявил, что компания следит не за теми показателями. Эти указывают лишь, что воду теоретически можно пить, однако на тяжелые металлы анализ не проводился. Ни фильтрация, ни аэрация, которую проводит Hindustan Coke, не удаляют тяжелые металлы, ибо их можно связать лишь с помощью солей, а это дорогостоящий процесс, причем в результате остаются твердые отходы, от которых нужно с должной осторожностью избавляться. А уж биологическая проба с двумя рыбами и вовсе смехотворна, заключает Рой: «Такой анализ надо проводить в шести емкостях с разными уровнями концентрации примесей в воде, причем в каждой из них должно быть по двадцать рыб — то есть всего 120».
Участники движения против Coca-Cola в разных концах страны начали обмениваться данными и координировать свою деятельность. Аджаян и Нандлал, а также Сривастава и другие активисты международных организаций впервые встретились в январе 2004 года на Всемирном социальном форуме, ежегодной сессии «левых», которая совпадает по времени со Всемирным экономическим форумом в Давосе, где собираются финансовые и экономические воротилы. Всемирный социальный форум тоже проходил в Давосе, и гвоздем мероприятия стал марш пятисот человек против Coca-Cola во главе с индийским борцом за охрану окружающей среды Медха Паткаром. В рядах демонстрантов прошел и президент SINALTRAINAL Хавьер Корреа.
Вслед за этим несколько десятков активистов направились в Плачимаду на трехдневное собрание, торжественно названное Всемирной водной конференцией. На этом саммите левых сил присутствовали Тони Кларк и Мод Барлоу из Канады Сони в основном занимались проблемами воды), французский фермер-антиглобалист Жозе Бове и лидер боливийских крестьян Оскар Оливера, который организовал в Кочабамбе успешное сопротивление крестьян компании Bechtel, желавшей приватизировать воду. Активисты заговорили уже на повышенных тонах: «Coca-Cola, вон из Индии». Припомнив лозунги, которые Ганди использовал во время долгой борьбы против британской оккупации, Нандлал и его друзья применили еще более решительную тактику в Мехдигандже: в январе 2004 года они начали голодовку у ворот завода. Корпорация добилась от суда запрета проводить акции в радиусе 300 метров от завода (вообще-то некоторые участники акции жили гораздо ближе к предприятию). Под конец 2004 года решение суда было нарушено десятидневным маршем, в котором приняла участие тысяча жителей деревни. Многие несли плакаты «Вон из Индии», как приверженцы Ганди в знаменитом Соляном марше к морю. У ворот завода демонстрантов уже поджидал кордон полиции. Индийцы всей толпой проникли сквозь запретную трехсотметровую линию. Полицейские принялись их избивать, люди падали наземь и корчились от боли с окровавленными руками и ногами, но даже тогда не нарушили обет непротивления насилием (за одним выразительным исключением: одна старуха сняла с себя тапок и хорошенько отколотила им полисмена).
По словам Нандлала, полиция арестовала более 350 человек, в том числе сорок с лишним женщин. Сам он провел в тюрьме две недели, потрясенный произошедшим на его глазах насилием, особенно тем, как избивали женщин из его деревни. «Это было чудовищно, — вспоминает он. — Я готов был сдаться. Но община не сдавалась». Как раз женщины и требовали продолжать борьбу. «Женщинам нужна вода, — поясняет Вишвакарма, — они готовят, моют, стирают. Вся жизнь женщины зависит от воды. Мужчины могут остановиться, когда дойдут до предела, но разгневанную женщину не остановит ничто».
Через несколько недель после этого разгрома 500 демонстрантов, завязав себе рты черными ленточками, приблизились вплотную к трехсотметровой границе и молча стояли возле нее в знак протеста. Год спустя, в 2005 году, 800 человек дошли до самых ворот, и полицейские стояли, не вмешиваясь.
В Керале тоже более четко обозначились противоборствующие стороны: с одной стороны оппозиционные к правительству партии и деревенский совет, с другой — правительство штата и Coca-Cola. Когда дело дошло, наконец, до суда, верховный суд Кералы вынес два взаимоисключающих вердикта: сперва в декабре 2003 года объявил выкачивание грунтовых вод «противозаконным» и признал, что панчаят был прав, отозвав у завода лицензию, а затем в ответ на апелляцию компании вдруг решил, что деревенский совет действовал без достаточных на то оснований и что сначала требовалось провести исследование грунтовых вод.
Однако жестокая засуха вынудила премьер-министра штата в феврале 2003 года перекрыть заводу доступ к грунтовым водам, пока правительство не завершит расследование. Пикеты в хижине напротив завода продержались еще год, пока обе стороны дожидались результатов правительственного расследования, а в итоге в феврале 2005 года спор закончился победой Coca-Cola: ей было разрешено выкачивать до полумиллиона литров в год, и это, мол, не причинит ущерба грунтовым водам.
Бывший глава деревенского совета Кришнан отвергает результаты исследования: по его словам, компания, должно быть, уплатила взятку чиновникам. «Это очевидно, они и меня пытались подкупить», — раздраженно говорит он. По словам Кришнана, представители Coca-Cola предлагали ему деньги «для личных нужд или для общины». Сколько именно, он не говорит, но другой источник называет сумму — 200 тысяч долларов — целое состояние по меркам Индии.
Панчаят не капитулировал — он согласился возобновить с июня 2005 года лицензию, в соответствии с решением суда, но ставил при этом ряд условий, в том числе требовал, чтобы компания «раскрыла все ингредиенты». Иными словами, деревенский совет маленькой деревни на юге Индии требовал от Coca-Cola ее тайную формулу, которая десятилетиями хранилась в сейфе в Атланте, — ту формулу, которую корпорация в свое время отказалась огласить даже под угрозой полного изгнания из страны. Панчаят не мог не понимать, что Coca-Cola ответит отказом.
Хотя деревенские активисты старались действовать в завещанном Ганди духе ненасилия, они ясно давали понять, что возобновлению работы завода будут противиться всеми доступными средствами. В августе начались беспорядки, полиция обрушилась на цепочку демонстрантов, 70 человек было арестовано, 6 попали в больницу. Вмешался и контрольный экологический совет, запретивший возобновление работы завода на том основании, что компания представила неполные данные о производстве. Не упоминалось присутствие кадмия в исходном материале, а в сточных водах тяжелый металл был обнаружен — следовательно, пусть составляют заявку заново, с подробным описанием. С марта 2004 года завод не получил ни единого литра воды, он прекратил работать, и активисты рассматривали это как свою победу, хотя и для корпорации так было лучше: столкнувшись с реальной угрозой насилия, возможно, даже гибели людей, Coca-Cola не хотела рисковать своим положением ради отдельного завода, тем более в тот момент, когда весь мир пристально следил за событиями в Индии. А так компания сохранила лицо, заявив, что ей мешает работать капризное правительство штата, известного в прошлом своими симпатиями к коммунизму, — да она сама отказывается иметь дело с такими людьми.
