Вероятно, отчасти причиной тому эксклюзивные договоры, из-за которых школьники на каждом шагу сталкиваются с продукцией Coca-Cola. В Мексике корпорация не ограничилась рекламой в школах и спонсированием спортивных программ, она сосредоточила свою корпоративную социальную ответственность на строительстве самих школ. В 1999 году Coca-Cola Foundation вложил 10 миллионов долларов в отдельный фонд Coca-Cola Foundation/Mexico, и тот в партнерстве с правительством построил в Чьяпасе уже восемь школ дневного пребывания и четыре интерната. Разумеется, фонд сам не строит школы, но, по крайней мере, вкладывает деньги в строительство — обычно от 20 до 30 процентов общей стоимости проекта. На интернат, который обошелся в 180 тысяч долларов, корпорация пожертвовала 55 тысяч долларов, на среднюю школу — 155 из 680 тысяч.

Как и в Соединенных Штатах, эти денежные вложения обычно работают на главную задачу Coca-Cola Company — продавать больше своей продукции детям. В муниципальном магазине рядом со школой в Уистане, в 20 километрах к востоку от Сан-Криса, по эксклюзивному договору с ботлером продаются исключительно напитки компании, и, выходя из ворот школы, дети первым делом видят красно-белый знак. В иных школах тем же логотипом расписаны баскетбольные площадки и футбольные стадионы, а в одной школе этот логотип украшает собой даже баскетбольный щит. Естественно, на трибунах торгуют газировкой, и зрители отмечают глотком кока-колы каждый удачный бросок.

Некоторые противники корпорации видят в затеянном Coca-Cola строительстве школ завуалированное покушение на общественные водные ресурсы. Хуан Игнасио Домингес из COMPITCH намекает, что Coca-Cola FEMSA спонсирует школы в деревнях с наиболее богатыми ресурсами воды и обходит стороной бедные деревни, не имеющие доступа к водоносному слою. «В двух поселениях Coca-Cola предложила построить старшие школы, а в соседних нет даже средней», — возмущается он. В Уистане, по сведениям бывшего городского советника, едва в 2002 году школа была открыта, как компания запросила об ответной услуге: предоставить ей лицензию на строительство в деревне маленького разливочного завода. Эта просьба вызвала ожесточенные дебаты, поскольку местные жители опасались, как бы завод не отнял у них воду. На референдуме около 80 процентов проголосовало против. Но Coca-Cola, по словам Домингеса, заранее договорилась с двумя крупными землевладельцами. Узнав об этом, городской совет попытался запретить эту сделку. «Они сказали: "Вода общественная", — вспоминает Домингес. — Разрешения надо просить у всех, a Coca-Cola не хотела так усложнять себе жизнь».

Проверить этот рассказ невозможно, и он подозрительно напоминает страшилки европейских коммунистов насчет того, как дети седеют от колы или что под видом разливочного завода маскируется производство атомной бомбы. Во всяком случае, такие слухи свидетельствуют об укоренившемся в регионе недоверии к транснациональным корпорациям — даже если они делают что-то с виду полезное для местных жителей, за этим прячется некий умысел. Но и эти, и подобные им слухи не отвратили большинство жителей Чьяпаса — и тем более большинство мексиканцев — от кока-колы, которая продается здесь во все больших количествах. Зато в нескольких сотнях километров к югу более серьезный конфликт привел и к более эффективному бойкоту компании. Трагическая история рабочих разливочного завода в Гватемале потрясла корпорацию вплоть до ее штаб-квартиры в Атланте.

Тучи заслоняют иллюминаторы пятидесятиместного самолета, направляющегося в Апартадо, столицу колумбийской области Ураба на побережье Карибского моря. Когда же самолет поднимается выше, над гребнем гор, внезапно тучи разрывает яркое сияние солнца, и проступают темно-зеленые вершины Анд. Становится понятно, каким образом партизаны, появившиеся здесь еще в 1960-х, сумели так долго укрываться от врагов в лесной крепости. Самолет идет на снижение, и цвет горного склона меняется от темной лесной зелени до экзотических оттенков лайма, а потом вдруг на много гектаров во все стороны распространяются банановые плантации.

Аэропорт окружен башнями и изгородями, поверху тянется колючая проволока. Сразу за автомобильной парковкой виднеется ярко-красный плакат все с тем же привычным силуэтом — бутылочка с перетяжкой, кока-кола. Над рисунком надписано по-испански «El Lado Coca-Cola de Uraba» («Кока-кольная сторона Урабы», вариация на тему новейшего слогана компании «Кока-кольная сторона жизни») - Из горлышка бутылки вылетают стаи птиц и бабочек, сыплются цветы, во все стороны — брызги разноцветной краски. Увы, в нынешней ситуации эти пятна чересчур похожи на капли пролитой крови.

Путь в Карепу — километр за километром тянутся банановые деревья, лениво раскинувшие свои листья на солнце. Двадцать минут в машине — и вот уже город, задыхающийся от пыли, в нем — с десяток кафе, построенных из бетона и ржавого железа, и на каждом вывеска либо Coca-Cola, либо ее колумбийского конкурента Postobon (дистрибьютор — PepsiCo). Завод Coca-Cola находится в нескольких сотнях метров от городского центра, но это уже пустынный участок шоссе. Владелец — разливочная компания Bebidas у Alimientos de Uraba, а построено предприятие, по меркам Coca-Cola, не так уж давно — в 1979 году, примерно в то же время, когда здесь появились консервные заводы United Fruit Company (в дальнейшем — Chiquita). Поначалу дела корпорации и в этом регионе шли неплохо, но потом уровень продаж надолго упал, и отчасти причиной тому стала гражданская война в регионе, который превратился в оплот партизанского движения.

Начался конфликт еще шестьдесят лет тому назад, в период, выразительно именуемый «Насилие», когда за убийством популярного либерального лидера в 1948 году началась резня между членами двух основных партий, либералами и консерваторами. Оказавшиеся промеж двух огней коммунистические мятежники бежали в горы рядом с Боготой, объединились под руководством партизанского командира Мануэля Маруланда, он же Верная рука — прозвище отмечало точность его прицела и скорость, с какой «капитан» избавлялся от проникавших на его территорию правительственных войск.

В 1958 году две большие партии заключили мир и разделили между собой власть, оставив коммунистов ни с чем. Армия провела рейд по их базам, и партизаны ушли в джунгли, переменили свое название на Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC) и усвоили марксистскую философию вместе с партизанской тактикой точечного нападения на правительственные отряды и расположившиеся в контролируемом ими регионе гарнизоны. Большинство партизан ушло на юг, но кое-кто направился и на север, в малонаселенные районы Урабы. Близость к Карибскому морю позволяла импортировать сюда оружие из Панамы и переправлять далее на север наркотики, а всех, кто пытался им противостоять, партизаны похищали или убивали.

Считается, что члены FARC проникли в профсоюзы на банановых заводах United Fruit Company. В самом ли деле это было так или нет, в любом случае бизнесмены по всей стране чувствовали угрозу со стороны партизан, в особенности от небольшой группировки под названием Национальная армия освобождения (ELN), которая действовала в центре страны, вдоль величайшей реки Колумбии, Магдалены, и первой прибегла к наиболее устрашающей тактике этой партизанской гражданской войны — похищать богатых людей ради выкупа. Кроме того, группировка вымогала деньги у нефтяных компаний и других предпринимателей, не обходя своим вниманием, разумеется, и символ капитализма — Coca-Cola. С 1990-х годов ELN собирала с разливочных заводов «налог» в размере 20 центов за каждый отгруженный контейнер. Стоило компании отказаться от уплаты, как ее трейлеры оказывались украдены или сожжены, несколько дистрибьюторов погибло.

Отпор этой партизанской войне против бизнесменов давали военизированные отряды. В Колумбии издавна существовали отряды самозащиты, «аутодефенсас», и в 1965 году они были легализованы, однако военизированные отряды появились только в середине 1980-х, когда бизнесмены и владельцы ранчо объединились в долине Магдалены под руководством старого ранчеро Рамоно Исасы.