В деревне царила гнетущая тишина. Вдруг мне показалось, что на холме слева от домов в лучах солнца блеснули две каски. Я доложил об этом командиру. Он приказал направить туда разведчиков.

Измученные солдаты и офицеры, пользуясь привалом в деревне, умывались, некоторые брили заросшие щеки, другие отдыхали. Продолжалось это около часа. Разведчики так и не вернулись. Это еще больше усилило мои подозрения. Командир батальона вскоре отдал приказ о выступлении.

Впереди двигались разведчики и саперы. Слева и справа на расстоянии 100–200 метров от колонны шли группы, назначенные в боковое охранение. Уже в деревне дорога сворачивала вправо и далее пролегала по ложбине. Внезапно впереди затрещали пулеметы, в ложбине начали рваться гранаты. Немцы были совсем близко. Возникло замешательство. Некоторые бойцы открыли ответный огонь, другие поспешили укрыться за домами. Не успел я оглядеться, как в ложбину ворвались немцы. Не оставалось ничего другого, как поспешно отступить в деревню. Однако и за домами мы натолкнулись на гитлеровцев. Роты, отстреливаясь, потянулись в сторону леса.

У крайнего дома я увидел капитана Ермановского и поручника Кеффа. Они вели огонь по наступающим гитлеровцам, которых было несколько сотен. В боевых условиях я всегда имел при себе автомат и саперную лопатку. На этот раз у меня был немецкий автомат с длинным стволом. Я выпустил весь магазин в сторону немцев. Среди наступающих начался переполох, но большинство продолжали идти вперед. Я даже не знаю, удалось ли мне в кого-нибудь попасть. Капитан Ермановский оттолкнул меня от стены дома и приказал: «Беги». Поручник Кефф прыгнул в кювет и побежал к лесу. За ним последовал и капитан Ермановский. Я избрал другой путь, правее от дороги, прямо через поле. Бросив ставший ненужным автомат и зажав в руке пистолет, я начал отходить. Ноги тонули в мокрой рыхлой земле. Пробежав несколько десятков метров, заметил, что справа к деревне приближается еще одна группа гитлеровцев. Пришлось свернуть влево. Кругом свистели пули. Спрятавшись за дерево у дороги, я осмотрелся. Гитлеровцы шли цепью, ведя непрерывный огонь. На поле лежали наши раненые. Фашисты подходили к ним и добивали выстрелами в голову. Меня отделяло от солдат противника меньше ста метров. Когда я добрался до леса, силы мои окончательно иссякли.

На опушке леса стояли наши танки, орудия и пулеметы. Они-то и обрушили на гитлеровцев прицельный огонь. Через несколько минут противника как ветром сдуло. На поле остались лишь трупы да десятки раненых, которых мы, разумеется, не добивали, как они. Батальон снова вошел в деревню. В схватке, которая продолжалась не больше получаса, погибли капитан Весоловский из штаба полка, начальник радиостанции сержант Поляков (он был ранен и добит гитлеровцами) и еще десятка полтора бойцов и офицеров. Тяжелое ранение получил начальник штаба полка Казимеж Фирко. За деревней лежали тела зверски убитых саперов и разведчиков. Поблизости от деревни возникло еще одно солдатское кладбище.

Батальон двинулся дальше. За каждым поворотом дороги таилась опасность.

Преследование противника продолжалось и ночью — это был наилучший способ дезориентировать гитлеровцев и захватывать их позиции, которые днем обычно упорно защищались. Ночью, последовавшей за схваткой в Вёльзиккендорфе, мы после непродолжительного, но жаркого боя овладели населенным пунктом Хеккельберг и несколькими другими опорными пунктами противника.

На рассвете мы подошли к сильно укрепленному городку Трампе. Ожесточенный бой за него продолжался весь день. Успеха удалось добиться благодаря четкому взаимодействию батальонов нашего полка с артиллерией и танками. Орудийным огнем были подавлены узлы сопротивления гитлеровцев, после чего городок был взят штурмом.

Продвигаясь дальше на запад, мы овладели населенными пунктами Мельхов, Бизенталь, Клостерфельде, Шмахтенхаген и достигли канала Гогенцоллерн в районе города Бернёеве.

В конце апреля 1945 года ожесточенные бои разгорелись уже в предместьях германской столицы. Наш батальон в эти дни отражал атаки гитлеровцев, рвавшихся с севера через канал Гогенцоллерн на помощь окруженному Берлину. Именно здесь, в районе Бернёве, мы получили сообщение, что будем принимать участие в штурме Берлина.

Несмотря на усталость после продолжительных и тяжелых боев при форсировании рек Одер и Альте Одер, а также после схваток на канале Гогенцоллерн, солдаты восприняли это известие как награду, вдохнувшую в нас новые силы.

Никто уже не думал о том, что было. Мы жили только тем, что нам предстоит. Мы понимали, что штурм Берлина будет делом необычайно важным как с военной, так и с политической точки зрения.

В нашем батальоне были отважные, закаленные в боях солдаты, опытные офицеры и подофицеры. Возглавлял его уважаемый всеми командир. Всех воинов, без различия званий и должностей, спаяла фронтовая дружба и единодушная готовность выполнить свой солдатский долг.

В ротах сразу же началась активная подготовка к боям в Берлине. Бойцы чистили оружие, пополняли запас патронов и гранат, создавали штурмовые группы, усиленные пулеметами и панцерфаустами. В моем взводе плютоновый Яшек проверял средства связи. Солдаты под его наблюдением перематывали телефонные кабели. Когда приготовления были закончены, я построил взвод и для полной уверенности проверил, все ли бойцы знают свои задачи, в каком состоянии находятся оружие, снаряжение. Я с самого начала знал, что все в порядке, но уставные требования следует выполнять неукоснительно. Все понимали важность стоявших перед нами задач. Связисты батальона должны быть не только специалистами в своей области, но и отличными стрелками. Выполняя свою главную задачу — находиться в передовых порядках наступающей пехоты и обеспечивать надежную связь, они, неся катушки с кабелем, телефонные аппараты и радиостанции, должны в случае необходимости непосредственно включаться в противоборство с противником. Бывало и так, что пехотинцы, зарывшись в землю или спрятавшись за стенами домов, оставались на месте, а связисты под огнем противника тянули линии связи или устраняли повреждения. Днем и ночью, без сна и отдыха они должны были нести трудную вахту. Свои обязанности солдаты моего взвода знали хорошо и умели благодаря нечеловеческому напряжению сил, часто в самых опасных ситуациях обеспечивать непрерывную и надежную связь.

Как командир отдельного взвода связи и одновременно начальник связи батальона, я был непосредственно связан с командованием батальона. Поэтому мне всегда были известны боевая обстановка и задачи батальона. Временами с помощью радиоперехвата и подслушивания телефонных переговоров мне удавалось получать самую свежую информацию о противнике и действиях соседних подразделений. Командир батальона капитан Вацлав Залевский, его замполит поручник Ян Дуда, старший адъютант батальона поручник Генрик Буслович и я составляли спаянный коллектив людей, с полуслова понимающих и взаимно дополняющих друг друга, связанных не только служебными обязанностями, но и товарищеским долгом.

Нередко к нам присоединялся командир пулеметной роты поручник Збигнев Фургала, который в свои двадцать лет был опытным боевым офицером и отличался недюжинной отвагой и хорошими организаторскими способностями.

После завершения подготовки на рассвете 30 апреля 1945 года батальон погрузился на присланные командованием автомашины и через Ораниенбург, Биркенвердер двинулся с остальными подразделениями дивизии в направлении западной части Берлина — Шпандау.

В предместье Берлина батальон попал под артиллерийский обстрел. Огонь был неточный и не причинил нам почти никакого вреда. Бойцы спрыгнули с машин и двинулись по берлинским улицам в направлении центра города. По приказу командира мы рассредоточились и шли поротно под прикрытием домов. Вскоре дорогу нам преградил еще один берлинский канал — Ландвер, который мы форсировали уже под прямым обстрелом противника. В первом эшелоне в бой вступили 1-й и 3-й батальоны. Наш 2-й батальон составлял второй эшелон. Противник обрушил на наступающих плотный огонь из пулеметов и орудий, установленных на верхних этажах домов. Головные батальоны захватили несколько домов, но, подойдя к кварталу, застроенному массивными зданиями, попали под сильный огонь гитлеровцев и были остановлены. Они понесли потери убитыми и ранеными. Началось уничтожение огневых точек противника с помощью артиллерии, стрелявшей прямой наводкой.