Литмир - Электронная Библиотека

— Ты и о Ватрине знаешь?! — пришла в восхищение Астрик.

— Еще бы, — глаза Шарпа заволокла грусть. — Ведь это же моя бедная мать, у которой когда-то украли меня и заточили здесь.

Сообщение потрясло девочку. Она долго молчала, вспоминая все, что Ватрина говорила о своем несчастном сыне, а потом сказала ему в утешение, что мать все время думала о нем и очень его любила.

— Только не рассказывай, как она умерла, — предупредил Шарп. — Мне все известно. А знаки на листьях, — сказал он неожиданно, обращаясь к Тингу, — ты ведь о них хотел спросить? Так вот, это вовсе не послание с иных планет. Думать так столь же глупо, сколь принимать за инопланетянина меня, о чем сегодня трезвонят все газеты. Нет, я не видел ни одной из них, но знаю, что каждая, как базарная торговка, повторяла слово в слово одну и ту же сплетню. Меня потому и посадили сюда, в военный ангар, что приняли за разведчика иной планеты. На самом же деле я родился в Асинтоне, в доме на перекрестке четырех проспектов, по соседству с «ПЛАТой-А», где выпускают пластмассовую тару, и «ПЛАТой-Б», где ту же тару перерабатывают во вторичное сырье. А поскольку первичного не хватает, то «ПЛАТа-А» из этого, переработанного, опять делает тару, а чтобы «ПЛАТа-Б» работала, отправляет ему свою продукцию, и завод опять перерабатывает ее в сырье, которое отдает «ПЛАТе-А». Эта галиматья длится уже десятки лет, и известный тератолог Вальк уверен, что наибольшее число мутантов дает именно тот район, где расположены эти заводы. Но я, возможно, и не родился бы таким, если бы еще ближе, в двадцати метрах от нашего дома, не работали магнитные катушки «Лабогенжа» — лаборатории генных инженеров. Вот уже сорок лет сижу я под замком, и матери не удалось никому доказать, что я — ее сын, а не инопланетянин. Теперь лишь доктор Вальк может установить мое земное происхождение. Но его ни за что не допустят ко мне. А мой ангар скоро превратят в филиал зоопарка, и мамаши будут приводить сюда своих детишек, которые станут смеяться надо мной, ужасаться мною и швырять в меня хлебные корки. Впрочем, сначала нахлынут ученые и замучают меня дурацким вопросом: «Что такое Асинтон?» Их давно уже ничего не интересует, и даже знание пришельцев из иных миров они готовы использовать на разгадку этого главного для них вопроса, в то время как есть множество более существенных, и если их не разрешить вовремя, случится немало бед. Мне совсем было бы невыносимо сидеть в заключении, если бы я не развил в себе способности, которые помогают мне раздвигать эти стены. Да, я мало похож на человека, — как бы в подтверждение этих слов он развел в стороны лохматые лапки, — и все-таки я человек, потому что мозг у меня человеческий. Магнитная установка «Лабогенжа» натворила бед со многими, замусорила человеческие организмы генами насекомых, животных, птиц. Мэрия скрывает это преступление, пострадавших держат в тайных приютах. Я же вырос в домашнем заключении под опекой любящей матери. А когда вздумал попробовать силу крыльев, был тут же пойман и заточен сюда. Вероятно, я и впрямь очень непохож на мутантов, иначе меня не приняли бы за инопланетянина и не держали бы здесь. Ну вот, теперь вы знаете обо мне все, и я могу признаться в главном. Больше всего я страдаю не от того, что мне не дают возможности летать. С тех пор, как умерла мать, никто, ни одно существо на свете не любит меня. Вы не представляете, как это тяжело, когда тебя не любят.

— Мы, мы теперь будем любить тебя, — сказала Астрик, — ты совсем не страшный, ты просто необычный, но к этому можно привыкнуть.

Шарп растроганно заморгал, глаза его влажно замерцали влагой, их голубое свечение туманом обволокло детей.

— Хотите знать еще одну причину, из-за которой появляются мутанты? Присядьте, я расскажу вам небольшую историю.

Дети опустились на пол, рядом с решеткой. Шарп умостился в углу вольера и шатром развернул над головой два прозрачных голубых крыла.

— В одну из бессонных одиноких ночей мне поведала об этом сама Земля, — начал он, продолжая купать детей в теплом сиянье своих глаз. — Представьте себе, Земля давно решила терпеть до конца, пока хватит сил и духа… Каждый раз, когда огненный смерч прошивает ее чуть ли не до самого ядра, угрожая сорвать с орбиты, она вздувается барханами, и сквозь разломы коры выдыхает смертоносный угар. Ее мощная животворная сила все еще не иссякает, но по артериям уже течет дурная кровь. Асинтонцам кажется, что удобнее и безопаснее ковырять бесплодные лысины пустынь за городом, в то время как в любом месте близко к темечку. Асинтонцы думают, что пустыня далеко от их жилищ, а на самом деле — не дальше, чем от кухни до любой из комнат собственной квартиры. Никому не приходит в голову разжигать костер на кухне, чтобы убедиться, что приготовленная на нем пища вкуснее, чем на газовой плите. Зато это делают в пустыне, но заботятся не о качестве пищи, а наоборот, как бы сварганить блюдо посокрушительней, чтобы не выдержал не только нежный человеческий желудок, но и самая прочная сталь. Не учитывают одного: эволюцию огня. Он уже давно не тот, первобытный, который лишь согревал. Даже средневековые кострища инквизиторов выглядят робкой пробой в сравнении с энергией нового пламени. Завороженные его чудовищным размахом и тайной силой, люди чиркают одну спичку за другой, устраивают грандиозные подземные фейерверки, а тем временем в Асинтоне — рождаются дети с носорожьими лицами и туго закрученными в спираль ушками;

юношам ампутируют ноги, пораженные саркомой;

малышам снится, что горячий пепел засыпает их кроватки;

в асинтонском лесу вырастает странное дерево с белыми листьями, и в его ветвях вьет гнездо не менее странная птица с крыльями, покрытыми кошачьей шерстью;

все чаще людей по утрам будят не петухи и будильники, а карканье ворон;

угрюмо ворчит вулкан Керогаз, но никто не хочет думать о том, что он вот-вот может выплюнуть на город огненную реку.

Терпит, надеется Земля, что ее наконец оставят в покое, прекратят жечь, долбить, сверлить, резать. А недавно решила, если это случится и победит разум, она преподнесет людям самый драгоценный подарок: у них станут рождаться здоровые дети. Так вот, — закончил он, обращаясь к Тингу, — на листьях твоего растения — не что иное, как знаки Земли. Перепиши их и принеси мне. — Только такие мутанты, как я, способны понимать послания природы, — ведь это не она обидела их, а люди, сделавшие ей зло. Природа же благосклонна ко всем своим детям, но особенно чтит обделенных.

Шарп вздохнул, и тут Астрик почувствовала недовольство пребывающей в темном чулане Гастрик, опустилась на пол, дернулась в конвульсии и уступила место сестренке.

— Где это я, Тинг? — спросила Гастрик, протирая глаза.

«Посвящать в наш план родителей ни к чему. Зачем им волноваться? Скорее решай, когда начнем обмен. Мне надоело ждать. Согласна при обмене подольше сидеть в чулане. К Шарпу больше не ходи, он не нравится мне. Мало того, что страшнючий, так еще и сверлит глазами».

Записка не понравилась Астрик. Вдруг пожалела о затее, которая неизвестно чем можем кончиться. Но представила огорчение сестры и написала на клочке бумаги, вырванной из черновой тетрадки: «Завтра в семь утра обменяемся. Ты права — родителям ничего не скажем. Не говори и Тингу и никому в классе. Может, никто ничего и не заметит».

На следующий день в час, когда вместо Астрик должна была появиться Гастрик, девочки сосредоточенно напряглись, и Астрик не ушла в чулан подсознания, но обрела иное лицо. Никогда еще так не ломило все тело; болела голова, а глаза долго не могли открыться — такими свинцово-тяжелыми стали веки. В ушах звенело и жужжало. Минут двадцать она лежала, неподвижно прислушиваясь к себе. По времени выходило, что Гастрик вместо полутора часов пробудет в темноте три. Зато выйдет на свет с новым лицом. Мысль о том, как обрадуется сестренка, увидев себя в зеркале, согревала. Но боязно было встать и посмотреть, как же теперь выглядит она сама. Однако любопытство вскоре подняло ее с кровати. «Раз, два, три!» — шепотом скомандовала она для храбрости и вышла в прихожую, где стояло трюмо. Заглянула в него и обмерла. Не веря собственным глазам, потрогала широкий нос, отвисшие щеки, поводила по-жабьи выпученными глазными яблоками.

14
{"b":"243581","o":1}