Уверенные в победе русские кричат дикими голосами. Штурмбаннфюрер Люсьен Липпэ, бледный как смерть, прижимает к уху трубку полевого телефона. 4-я группа пехоты, выступающая на пике атаки штурмовой бригады, была уничтожена в течение нескольких минут. Бургунды поднимаются в отчаянном порыве еще раз, так как понимают, что дальнейшее отступление значит для них неизбежную смерть на этих снежных склонах. Итак, уж если умирать, то лучше это делать в борьбе, отстаивая метр за метром занятую территорию. В этом ужасном положении среди бургундов внезапно появляются два вождя СС: Люсьен Липпэ и Леон Дегрелль.

Командир штурмовой бригады «Валлония» и адъютант покинули командный пункт дивизии «Викинг» и поспешили к своим солдатам. Их приказ звучит:

— Бургунды не отступают!

Под защитой огня крупнокалиберных пулеметов 4-й группы гренадеры 1-й и 2-й групп, закрепившись в 200 метрах от опушки леса, удерживают свои позиции, но оставшиеся в лесу солдаты, по-видимому, так и не могут двинуться с места.

— Где 3-я группа? — спрашивает штурмбаннфюрер Липпэ.

— Мы не знаем, штурмбаннфюрер, где-то дальше на востоке.

— Как далеко?

В ответ офицеры только пожимают плечами.

— Далеко. От 700 до 800 метров отсюда.

В этом партизанском крае, месте посещения регулярных советских подразделений, преодоление такого расстояния означает уверенную гибель. И все же раздающиеся из леса выстрелы говорят о том, что юноши молодежной группы еще не все погибли.

Надвигается ночь. Теперь темно уже в пять часов. Предстоит черная зимняя тьма смерти. В лесу Течлин уже почти ничего не видно. Необходимо выждать, собраться с силами, выстоять против холода и страха, часами не двигаясь, хотя страшный парализующий душу мороз хватает тела бургундов, скрывающихся за поваленными деревьями. Люсьен Липпэ и Леон Дегрелле возвращаются на командный пункт дивизии «Викинг», где рассказывают командованию о своих впечатлениях и переживаниях. Три группы лежат на опушке леса, но далее продвинуться не могут. Еще одна группа потеряна, где-то среди дубов Течлина.

Группенфюрер СС Гилле оценивает обстановку прошедшего дня. Взгляд его из-под очков в роговой оправе неподвижен. Валлонам он никогда ранее не казался таким твердым и замкнутым. После долгого молчания Гилле смотрит Липпэ в глаза и приказывает тоном, не терпящим возражения:

— Атака штурмовой бригады валлонов должна продолжаться. Цель та же.

Затем он экспрессивно продолжает, внезапно повышая голос, что совершенно не характерно для этого хладнокровного мужчины с тонкими губами и костлявым лицом:

— Лес Течлин должен быть вами взят!

Это одновременно и просьба и приказ. Отказ от дальнейшего наступления исключается, несмотря на потери в 200 убитых и раненых бургундов. Бойцы 1-й, 2-й и 4-й груп этой ночью будут лежать в окопах на снегу неподвижно, несмотря на мороз. Но они остаются с их друзьями на связи. Самое большое беспокойство оберштурмфюрера СС Дегрелля — это участь 3-й группы, которой он командовал так долго и где знает каждого солдата по имени и фамилии.

— Я на рассвете отправлюсь к ним, штурмбаннфюрер, — говорит он Липпэ.

Тот молчит, будучи не в состоянии предотвратить этот безрассудный поступок. Вождь рексистов взбирается на танк, который удается завести ранним утром 15 января. Танк движется, проходит два километра на восток, потом идет вдоль опушки леса, там, где на него взобрался оберштурмфюрер. Дегрелль пока не видит никого из своих, в то время как противник где-то рядом. Ему так и не удается найти юношей, хотя он прошел близко, менее чем в километре от них. Вождь рексистов неохотно принимает решение возвратиться на командный пункт. Противник открывает огонь. Среди разрывающихся снарядов танк быстро возвращается на старые позиции.

Связь с 3-й группой удается установить только во второй половине дня. Случайно. Несколько валлонских саперов находят их во время постановки мин. Позднее на помощь молодежной группе отправляется подразделение гренадеров. Застывшие от холода бургунды при тридцатиградусном морозе все же сумели днем взять раньше потерянный участок леса. Еще один день и одну ночь они используют для строительства укреплений из поваленных стволов деревьев, ледяных глыб и трупов русских. Земля настолько смерзлась, что невозможно выкопать ни одного окопа, и валлоны вынуждены временно располагаться в покинутых окопах противников. Лежа на сухой листве, закутанные в завшивленные плащ-палатки, они пытаются защититься от промозглого, звенящего ночного мороза.

Утром 16 января местность по-прежнему покрыта льдом. В полностью опустошенном лесу снова стало тихо. Русские, кажется, отказались от дальнейших контратак, которые, видимо, обошлись им слишком дорого. Валлоны ждут в тишине приказа на наступление. Тыловые снабженцы доставляют им шоколад, табак и даже красное вино из французских винных погребов. Впрочем, они никогда не пили такого ледяного бургундского. Но настроение повышается. Оставшиеся в живых после атаки позавчерашнего дня даже могут шутить. Над ними поднимается табачный дымок, хотя их синие промерзшие губы едва могут держать сигареты. Несмотря на зимнюю одежду, солдаты промерзли до костей.

Новая атака на лес Течлин решена. В ночь на 16 января небольшие группы добровольцев получают приказ под покровом темноты просочиться на территорию, занятую противником, там залечь и дождаться утра, чтобы начать предусмотренное наступление. В группу назначено полтора десятка пехотинцев и трое мотоциклистов. Унтер-офицеры дают им последние наставления.

— Вы выдвигаетесь так далеко, как это только возможно, на 500, 800 метров или даже дальше, если дела пойдут хорошо. Двое бойцов держат наготове крупнокалиберные пулеметы, а третий налаживает связь.

Это был план неслыханной смелости. Но только таким образом валлоны могли победить в этой битве. Наиболее опасны при таком внезапном ударе на линию обороны врага мины. Саперы рискуют подорваться как на советских, так и на собственных минах, так как лесные дороги минировали с обеих сторон.

Вскоре после полуночи группа покидает исходную позицию на опушке леса. Гренадеры идут друг за другом и постепенно исчезают в темноте. Ночь темна, увидеть вражеских солдат и их линию обороны невозможно, вокруг все черно. Подобное движение можно сравнить лишь с броском в смертельную пропасть.

Яркая вспышка взрыва разрывает тишину ночи. Скорее всего, кто-то наткнулся на мину. Кто это, валлонский или советский сапер, сейчас уже установить невозможно. На снегу лежит лишь неузнаваемая куча разорванного мяса.

Проходят длинные минуты ожидания для бургундов, прежде чем они могут обнаружить хоть какой-то знак пребывания здесь своих товарищей, ради которых осуществили такое авантюрное предприятие. Около 4.00 утра в расположении штурмовой бригады «Валлония» послышался новый взрыв. На этот раз кто-то из их земляков чуть не подорвался на советской мине. Он бросился назад и снова наступил на мину, теперь уже немецкую. Тяжелораненый слабым голосом зовет на помощь:

— Скорее! Я здесь! Помогите мне!

Валлоны решаются вступить на минное поле. Скоро они находят раненого друга. Он еще дышит и бормочет:

— Я здесь. Все в порядке.

Следующие четверо связных под защитой пулеметов штурмовой бригады беспрепятственно добираются до гренадеров, которые замерзали все четыре ночи, проведенные в лесу. Маленькие разведывательные группы, как это и было предусмотрено, начали продвигаться дальше. Теперь пять крупнокалиберных пулеметов держат в руках, готовые к решительной битве валлоны. Не более тысячи метров от них находились русские, укрывшиеся в окопах в полной боевой готовности.

Остается совсем немного до пяти утра. Гренадеры боевых групп готовятся к штурму.

Один за другим выходят цепи бойцов под защитой саперов, которые постепенно приближаются к советским линиям обороны. Солдаты беззвучно двигаются по снегу, довольные тем, что вырвались наконец из ледяного плена и могут вступить в бой.

Вскоре гренадеры наталкиваются на врага. Как только они услышали пулеметные выстрелы, то сразу же открыли огонь. Несколько решительных бойцов, пробившихся ранее к линии советской обороны, учинили невероятную панику во враждебном окружении и блокировали все их усилия оказать сопротивление.