— Знаю, что Брайан не пьет, — сказал он. — Но думаю, не будет возражать, если остальные немного выпьют.
— Конечно нет! Все замечательно. — Дженни взяла у него бутылку. — А что с ней делать? Положить в морозильник?
Алек вошел вместе с ней в кухню. Она направилась к холодильнику, дверца которого была отделана сосновой панелью. Алек присвистнул:
— Классная кухня!
— Правда? Но моих заслуг тут нет. Все выбирал Брайан.
— Брайан?
— Да, он трудился в поте лица… хотя юридически дом принадлежит мне.
Для чего она об этом сболтнула? Она не собиралась никого ни о чем оповещать. Это было их личное дело. Но вот Алеку Камерону, пробывшему в доме всего пару секунд, она обо всем доложила… Зачем ей понадобилось вводить его в курс дела?..
— Не представляю, где же Брайан… — снова затараторила она, лишая Алека возможности расспросить о доме. — Самолет должен был прибыть в час, а сейчас уже пять.
…«Перестань болтать. Успокойся. Прекрати молоть языком…»
— Может, в Чикаго плохая погода? Из-за этого вечная путаница. Или по ту сторону Скалистых гор? Ведь Рено находится по ту сторону Скалистых гор?
Дженни отлично знала, где находится Рено. Алек знал не хуже. Почему она не замолчит? Почему ей так не по себе?
— Ты звонила в авиакомпанию?
— Нет, но, наверное, стоит, а? Как думаешь? — Она снова повернулась к холодильнику, ища телефон авиакомпании. Но на нем не было ни одной бумажки. — Никак не могу привыкнуть. У тебя никогда не было холодильника, отделанного деревом? Я так привыкла к холодильнику, увешанному бумажками на магнитных держателях! Как без этого вести домашнее хозяйство?
…«Заткнись. Ты же взрослая женщина. Заткнись!»
— Хочешь, вколочу гвоздики по десять пенни штука? — предложил Алек.
Его глаза смеялись. Он наверняка знал, каких денег стоила эта мебель, изготовленная на заказ. Дженни слетка расслабилась.
— Прекрасная идея!
Ей удалось овладеть собой. Она молча достала из выдвижного ящика записную книжку Брайана и набрала номер авиакомпании. Ей сообщили, что Брайан и Рита опоздали на свой самолет и улетели лишь следующим рейсом, и самолет уже приземлился. Дженни взглянула на часы. Брайан будет дома минут через тридцать.
Она объяснила все Алеку:
— Ничего не понимаю. Не помню, чтобы Брайан когда-либо опаздывал на самолет — он очень пунктуален.
— Видимо, он не сделал скидку на то, сколько времени требуется Рите, чтобы одеться и привести себя в порядок. Он избалован. И избаловала его ты.
«ТЫ»… Алек удивительно произнес это слово. Он заботился о ней, думал о ней, считался с ней… Дженни положила блокнот Брайана на место, в ящик. Ему бы это понравилось. Он обожал порядок.
— Тебе неловко от того, что я здесь? — просто и непринужденно спросил Алек.
Дженни с грохотом задвинула ящик. Что за человек! Почему он всегда так прямолинеен? Для него не существует очарования недосказанности. А ведь именно на этом построена вся ее работа, и, между прочим, платят за нее приличные деньги! Ну зачем он всю дорогу режет правду-матку! Почему не умеет лгать, подобно всем вокруг?
— Видишь ли, дело не в тебе. Дело в том, что мы решили собраться именно здесь, — призналась она. — В ресторане все было бы проще.
— А мне все равно. Даже приятно посмотреть, где ты живешь.
— Но дом гораздо больше говорит о Брайане, нежели обо мне. Я работаю на третьем этаже — там все по-моему, жуткий бардак. Я пообещала Брайану никогда никого туда не пускать.
— Мне неважно — беспорядок там или порядок…
Кажется, ему и впрямь это безразлично.
— Тебя не интересует внешняя сторона вещей?
— Ты хочешь спросить, интересует ли меня, как выглядишь ты?
Дженни осеклась, смутилась. Он читал ее мысли. Именно об этом она и хотела спросить.
— Просто удивительно увидеть мужчину, которому безразлично, как выглядят женщины.
— Я как раз не таков. Но от тебя глаз оторвать не могу. Мне страшно нравится, как ты выглядишь.
— О… — Дженни вздрогнула. Такого она не ожидала. — И тебе все равно, что на мне надето?
— Ты снова не права. Мне очень жаль, что кончилось лето и ты влезла в эти рубашки с длинным рукавом…
Дженни оглядела себя. Она была в длинной рубашке из мягкой хлопчатобумажной ткани, цвета сливочного масла. Приятный цвет, и симпатичные мелкие пуговки спереди. Но, конечно, рубашка была с рукавами. Ноябрь был теплый, но все-таки это ноябрь.
— Трина говорит, что у меня короткая талия и я должна носить либо безрукавки под горлышко, либо вещи с вырезом на груди и рукавами в три четверти. А такие рубашки хороши, если их чуть-чуть расстегнуть на груди… — но надо было также и закатать рукава, о чем она совершенно забыла. Дженни быстро подвернула манжеты. — Все это вроде бы зрительно удлиняет талию…
«Тебя опять несет. Ты выглядишь полной идиоткой!»
Люди всегда судят друг о друге «по одежке», делая выводы о характере человека по тому, как он выглядит. Хватает ли у вас силы воли придерживаться диеты? Обладаете ли вы хорошим вкусом, чтобы не ошибиться в выборе украшений?
Но интерес Алека к ее внешности был совсем иного свойства. Ему не нужно было ничего про нее узнавать. Интерес был чисто физиологическим. Ему нравились ее обнаженные руки.
— Знаешь, я не привыкла, чтобы на меня обращали внимание, разглядывали… Поэтому я и болтаю без умолку.
…«Ты доволен?» Это было честно. Она прилежная ученица.
— Мне уйти?
— Нет. Понимаешь, Брайан удивится… Что я ему скажу?..
— Правду. Что тебе было невыносимо трудно развлекать меня в его отсутствие.
О, да… Она легко могла представить себе, как говорит это Брайану. А если Брайан спросит, ПОЧЕМУ ей было трудно? Что ответить? Куда проще соврать. «У Алека разболелась голова». Именно так она и скажет…
Красные и белые полоски на рубашке Алека были широкими. На красной полоске слева на груди Дженни вдруг заметила крохотный кленовый листочек…
— Все время забываю, что ты канадец, — брякнула она.
— Наверное, потому, что ты сама со Среднего Запада, — непринужденно ответил он. — Если мне с человеком легко и спокойно с первой же встречи, обычно всегда оказывается, что он со Среднего Запада. У них много общего с канадцами. Вот и с тобой…
«С ТОБОЙ». Опять, опять…
— А Хлоя, твоя бывшая жена, тоже со Среднего Запада?
Он покачал головой:
— Она выросла в Коннектикуте, — и вдруг улыбнулся. — Но ведь я, кажется, никогда не говорил, что с ней мне было легко и спокойно?
«Нет, но ты сказал, что тебе легко и спокойно со мной»…
— Брайан тоже со Среднего Запада.
Алек покачал головой:
— Но он открещивается от этого. В отличие от тебя. Многие канадцы тоже хотят забыть о том, что они канадцы.
— Но к тебе это не относится?
— Надеюсь, нет.
Ну конечно, нет. Он не отказывается от своего прошлого. И вообще, она при всем желании не могла найти в нем недостатков.
Послышался звук открываемой двери, кто-то позвал ее. Брайан вернулся… Она поспешила навстречу:
— Идем-идем!
В следующее мгновение появился Брайан. На нем был серовато-зеленый блейзер поверх черной футболки. Он-то не забыл закатать рукава. Причем определенно делал это перед зеркалом.
В дверях он обернулся и сделал приглашающий жест. Видимо, с ним кто-то был.
В кухню впорхнула Рита.
Более странного наряда Дженни в жизни не видывала. Что-то вроде кожаного платьица-мини. Казалось, что все состоит из тоненьких ремешков. Длинные шнурки болтались на спине, перекрещивались на груди, образуя нечто вроде корсажа. Повсюду просвечивало тело. Дженни придирчиво осмотрела наиболее интимные места, но не обнаружила ни торчащего наружу соска, ни чего-нибудь похуже…
— Мы опоздали на самолет и практически ничего не ели с утра, — объяснил Брайан. — Вот я и пригласил Риту к нам. Она хочет посмотреть дом, к тому же у нас есть рыба…
— Ой, Господи! — Дженни шлепнула ладонью по лбу. — Я забыла положить рыбу в маринад! Брайан, прости…
