— Я хочу все время помогать. Не возьмете — мы с Марусей к партизанам уйдем. Маруся старше меня, ей уже пятнадцать исполнилось. Иди сюда, Муся, — зовет она подругу. — Вот, Мария Потаповна Шемотова…

В доме Глуховых командир роты оборудует свой наблюдательный пункт. Узнав о гибели разведчиков, он сокрушенно вздыхает:

— Не надо было им всем вместе идти, да еще днем. Дорого обходятся такие промахи. Каждый из тех, кто остался там, мог быть моим сыном.

— У вас есть сын?

— Есть.

— Где он?

— Не знаю, где-то в Белоруссии. Не пишет. А может, пишет, да почта работает плохо.

— Давно не пишет?

— Почти три месяца.

— Сын в армии?

— А как же! Махорку куришь? — резко обрывает артиллерист разговор, который сам же и начал.

— Если не возьмете в армию, мы к партизанам убежим, — продолжает настаивать на своем голенастая Татьяна Ивановна, провожая Владю до крайних домов.

За их затемненными окнами дремлют солдаты, пока не придет время менять в окопах промерзших товарищей. Ракеты взлетают над горизонтом все чаще. Из леса, расположенного возле села Борки, доносится гул танков. В темном небе кружат невидимые самолеты-разведчики.

По дороге к мосту Владя встречает товарищей. Он перебрасывается с ними ничего не значащими фразами, а потом заскакивает обогреться к Лому, заместителю Отакара Яроша. Сам Ярош проверяет боеготовность бойцов где-то на восточной окраине села. Владе очень хочется побыстрее увидеть Ирку Франка. У него почему-то появляется нехорошее предчувствие: если они не встретятся сегодня, то не встретятся никогда. Наверное, это гибель разведчиков Бродавки так на него подействовала. К величайшему сожалению, предчувствие вскоре сбылось…

Очевидцы гибели Ирки Франка позднее рассказали, что его разорвало снарядом атакующего танка. Случилось это 8 марта на дороге из Тарановки, когда Ирка с расчетом своей сорокапятки перебирался на запасную позицию. После взрыва даже хоронить было нечего…

На мосту по дороге к совхозу появляются танкисты 179-й танковой бригады. Они спешат на помощь чехословацкому батальону.

— Здравствуйте, товарищ лейтенант! — здоровается Владя, внимательно вглядываясь в лицо советского офицера. — По-моему, мы с вами где-то встречались.

— А-а, чехословацкий разведчик! В Тарановке мы виделись, возле церкви. У меня там были закопаны три танка. Садовский Николай Феофанович, — представляется он, как на гражданке.

— Почему вы ушли из Тарановки? Лейтенант машет рукой:

— Там уже все кончено. Теперь вот к вам перебросили. Здесь будет жарко, понимаешь? Добирались к вам в объезд через Пролетарский и Чемужовку… Сейчас проверяем мост. Что-то он мне не нравится. Переправа по льду была бы надежнее.

— На тот случай, если придется отступать?

— Да нет. Мы ищем переправу для других танков нашей бригады, если нужно будет помочь там, в Соколово.

С утра 7 марта фашисты стягивают свои танки к Соколовскому опорному пункту. Одна группа продвигается с юго-запада — от Джгуна и Первомайского. С юга, от Прогони, наступает другая танковая группа и несколько сот пехотинцев. Но каковы дальнейшие планы гитлеровцев, разведке установить не удается.

Во второй половине дня немцы начинают наступление на село Тимченков. Очевидно, им известны позиции батальона, и они стараются обойти Соколово на стыке правого фланга чехословацкого батальона с советскими войсками. Мины и снаряды так и сыплются на совхоз, на Миргород и Соколово. Обороняющиеся взрывают мост в селе Тимченков и плотным огнем со стороны Миргорода преграждают дорогу атакующему противнику. Им даже удается поджечь вражеский танк, и они бурно радуются этому. Никому в ту минуту и в голову не приходит, что радоваться рано.

Чтобы отыскать самую короткую дорогу к Харькову с юга, немцы непрерывно ведут разведку боем, нащупывая слабые стыки между частями. Предпринимая попытки прорвать оборону советских войск и чехословацкого батальона, они, вероятно, рассчитывают на заморозки и достаточно прочный лед на реке.

Добившись в описываемый период на данном участке фронта многократного превосходства в силах и временной инициативе по сравнению с советскими войсками, гитлеровцы намереваются окружить Харьков, зажать обороняющие его части в клещи, а затем полностью уничтожить. Придавая операции не только военное, но и политическое значение, они расценивают ее как реванш за Сталинград. Осуществление операции для фашистских войск облегчается еще и тем, что на этом участке фронта обороняется неопытный, необстрелянный чехословацкий батальон.

Советское командование в соответствии со своим стратегическим замыслом планирует нанести мощные удары на нескольких фронтах и постепенно накапливает для итого силы. Отчасти по этой причине мартовские бои под Харьковом и носят оборонительный характер, преследуя цель измотать группировку противника и отвлечь его силы и средства с других направлений.

Поэтому и удачно завершившийся 7 марта 1943 года для советских и чехословацких воинов бой у реки Мжа стал прелюдией к ожесточенному сражению, разыгравшемуся на следующий день.

В ночь на 8 марта на берегах реки Мжа наблюдается оживление. Оставшиеся машины 179-й танковой отдельной бригады, с передовым отрядом которой Владя встретился на мосту у Соколове, отходят к Миргороду. Лейтенант Садовский, уже не надеясь на лед, спешит своевременно отвести свои танки за реку.

Соколовский опорный пункт, широко растянутый по фронту, без танковой поддержки в решающий момент боя был бы обречен. Но для того чтобы оказать такую поддержку, танки могли попасть в Соколове только одной дорогой — по льду. В свою очередь и вражеские машины, сломив сопротивление опорного пункта, могли прорваться к Харькову той же дорогой. Это обстоятельство сыграет впоследствии как позитивную, так и негативную роль. Пока же лед относительно крепок и защитники Соколова вынуждены оставаться на местах, препятствуя продвижению врага на этом направлении и заставляя его искать иных путей наступления.

В час ночи Владя докладывает о своем прибытии полковнику Свободе. Командир выглядит похудевшим и еще больше поседевшим. Он пожимает Владе руку и внимательно выслушивает его донесение. Поблагодарив за приветы от полковника Билютина, приказывает ему, как начальнику разведки, согласовать свои действия с командиром взвода автоматчиков Тондой Сохором и начальником связи Миреком Шмолдасом. В заключение он советует усилить наблюдение, говорит, что отсыпаться они будут потом.

Начальник штаба обзванивает подразделения. Отакар Ярош, командир первой роты, докладывает, что у него все в порядке, настроение у людей отличное.

Из Змиева прибывает подкрепление — капитан Голембовский с батареей противотанковых орудий, выделенных 62-й гвардейской дивизией. Их направляют на левый фланг, в Артюховку. Там они сейчас нужнее всего.

Утром разведка входит в соприкосновение с противником. Пепик Черны, возвращаясь с донесением для надпоручика Яроша, обнаруживает немецких автоматчиков, очевидно, тоже возвращавшихся из разведки и заблудившихся в густом тумане. Не теряя самообладания, разведчик подпускает их на близкое расстояние и укладывает на месте сразу девятерых. Так он отплатил фашистам за гибель товарищей из группы десатника Бродавки.

Дают себя знать перебои в снабжении. Поговаривают, что в Харькове, где остались тылы и склады, царит хаос. Однако все надеются, что начальник тыла разберется в обстановке и переместит свое хозяйство поближе к передовой. Напрасные надежды. Выручают местные жители — они делятся с воинами последним, что у них есть.

Утром 8 марта из рощицы возле населенного пункта Гонтарь взмывает в небо белая ракета. Одновременно оттуда доносится гул вражеских танков.

Советские танки переправляются через реку по льду и продвигаются по направлению к Гонтарю. Однако вскоре возвращаются, так и не сумев сломить сопротивления противника. Едва последняя тридцатьчетверка возвращается на исходную позицию, как фашисты начинают атаку на северо-западную окраину Соколова. Их танки мчатся на предельной скорости…