Никакой артиллерийской и авиационной подготовки атаки, конечно, не было.

Несколько минут противник молчал. Уже подумалось, что атакуем пустую деревню. Но мгновение спустя противник открыл сильный огонь из всех видов стрелкового оружия. Неистово строчили пулеметы, расположенные в дзотах. В боевых порядках рот начали рваться снаряды и мины: из Лобаново противник корректировал огонь своих артиллерийских и минометных батарей, расположенных в деревне Раи.

Атака захлебнулась. Над полем боя сгустились свинцовые тучи. Пошел снег.

Мы готовились к повторной атаке. Нам прислали на подмогу две пушки, которые выпустили несколько снарядов по деревне, подожгли два дома, но огневые точки засевшего в дзотах противника не подавили.

Вновь подняли роты в атаку. И снова — шквал огня из окопов и дзотов. Кромсали нас снаряды и мины. Был подавлен огонь наших пулеметов, расположенных на флангах рот и взводов. Мы заняли несколько участков первой траншеи, но дальше не продвинулись.

В этой атаке я был тяжело ранен, но оставался в боевых порядках до вечера. Когда бой утих, меня отвели в полковую санроту.

Стало ясно, что без поддержки хотя бы артиллерии нам Лобанове не взять. Приказом командира дивизии атаки были временно прекращены. Дать артиллерию комдив не мог, ее было мало. Имевшиеся в стране резервы танков, артиллерии, самолетов направлялись на оборону Москвы.

Бой за Лобанове запомнился мне до мельчайших подробностей. Такое не забывается: с винтовкой и гранатой мы шли на штурм укрепленных позиций врага.

И вот теперь — Берлинская операция. Какая силища — на окончательный удар по врагу! Партия и народ, используя преимущества советского социалистического строя, обеспечили невиданное превосходство в технике и вооружении над гитлеровским вермахтом. Они дали советскому воину все для достижения победы.

Приближалась 75-я годовщина со дня рождения Владимира Ильича Ленина. В экипажах агитаторы проводили беседы. Они призывали воинов ознаменовать этот светлый день новыми успехами в боях с гитлеровскими захватчиками.

В эту ночь никто не спал. Передовой наблюдательный пункт командира полка был рядом с НП командира стрелковой дивизии. Батареи огневых позиций не меняли: с них они пойдут на рубеж развертывания для атаки. Мы с Колобовым направились к бойцам. Зачитали им воззвание Военного совета фронта, проверили готовность батарей. Среди бойцов царило небывалое воодушевление. Как будто не было на дворе ночи, и не было никакой усталости, и не бой кровавый ожидал впереди, а невиданный праздник — так велико было желание каждого скорее покончить с Гитлером, принести Родине долгожданную победу.

Все уже знали о предстоящей ночной атаке с применением зенитных прожекторов.[29] Емельянов прошел с боями всю войну, но и для него такая атака была в новинку. Офицер в деталях представлял себе ее картину: о ней шла речь на занятиях, специалисты заранее показали местные предметы и объекты атаки, которые будут освещены. О своем впечатлении от атаки переднего края «противника» с применением прожекторов рассказывал офицерам полка М. И. Колобов, видевший ее на штабных играх. И тем не менее. Нет, новинка не пугала комбата. Скорее его одолевало любопытство. И бойцы говорили о том же. Днем они то и дело бегали к прожектористам, рассматривали приборы, интересовались — далеко ли шагнет луч, не ослепит ли самих атакующих, долго ли будет освещать оборону противника?

Емельянову не раз приходилось переживать тягостные минуты ожидания перед артподготовкой и атакой. И всякий раз он никак не мог избавиться от внутреннего волнения. Это чувство не имело ничего общего со страхом, оно было вызвано ожиданием чего-то значительного в его жизни, неповторимого, незабываемого.

Вот подходит к концу последняя минута перед началом артподготовки. Ты уже знаешь по опыту пережитого в прошлом, что произойдет дальше. И все же непроизвольно вздрагиваешь от мощного залпа «катюш» и тысяч других орудий…

До рассвета оставалось еще часа два. Туманная дымка скрывала горизонт. Языки пламени, которые изрыгали орудийные стволы, и огненные хвосты снарядов, выпущенных гвардейскими минометами, ярко освещали поле: здесь, готовые к броску, затаились наши войска. На стороне же врага слышался сплошной грохот взрывов. Земля содрогалась. В этом адском грохоте только опытный слух бывалого воина мог различить гул сотен самолетов, сбрасывающих смертоносный груз на головы тех, кто в свое время мечтал поработить весь мир, а теперь никак не хотел примириться со, своим неизбежным крахом.

Увлеченный зрелищем невиданной артподготовки, Емельянов перестал замечать время. И лишь когда внезапно яркий луч острой длинной иглой вонзился в темно-синее небо, комбат понял: «Сигнал к атаке!» Разноцветные ракеты фейерверком обозначили передний край, они словно бы звали воинов вперед, в атаку. Вспыхнули лучи прожекторов. Освещая дорогу поднявшимся в наступление советским солдатам и цели для атаки, они одновременно ослепили врага, затрудняя ему ведение огня. Емельянов видел, как из окопов выскакивали наши бойцы. Артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника.

— Вперед! — скомандовал Емельянов, и самоходка тотчас тронулась с места, набирая скорость. Видимо, с таким же напряженным ожиданием следили за полем боя и все экипажи: Емельянов заметил, как одновременно с ним, приняв его сигнал, в атаку пошли и другие машины. Вскоре они догнали цепь атакующих и вместе с пехотой ворвались в первую траншею противника. Огневые точки врага были подавлены, и атакующие занимали траншею за траншеей. Перевалили за железнодорожное полотно.

Светало. Взору открылось холмистое поле. В полутора-двух километрах впереди виднелись кирпичные здания поселка. Цепи атакующих то поднимались на гребень холма, и тогда были видны фигуры бойцов, то скрывались из глаз. Из поселка навстречу наступавшим внезапно ударила артиллерия противника. На левом фланге, где наступал 218-й гвардейский стрелковый полк, загорелась самоходка. Очевидно, из третьей батареи. Сильный пулеметный и автоматный огонь прижал наших стрелков к земле. Маскируясь за складками местности, самоходки заняли огневые позиции и повели огонь с места.

Над нашими боевыми порядками появились фашистские самолеты. Они наносили бомбовые удары, сбрасывали противопехотные мины, на бреющем полете вели огонь из пулеметов.

Гитлеровцы упорно сопротивлялись на второй позиции главной полосы обороны, сильным опорным пунктом которой был Мальнов. Еще до начала нашего наступления они отвели сюда часть сил с первой позиции. Заняв подготовленные для прочной обороны каменные постройки, подвалы, немцы укрылись за кирпичными оградами, в траншеях. Живая сила и огневые средства противника в Мальнове были не полностью подавлены в период артподготовки. Атака гвардейцев захлебнулась, бой за деревню затянулся. Командиры и штабы частей вели планомерную подготовку новой атаки. Сменив позиции, артиллерийские батареи готовились к нанесению нового огневого налета. Разведка выявляла систему обороны противника, засекала его огневые точки.

— Пострадала третья батарея, — сказал Колобов мне и Шляхтину. — Погибли командир батареи лейтенант Новожилов и его экипаж. На место Новожилова я назначил лейтенанта Шайма Газдынова… Одна самоходка сгорела, другую, подбитую, восстанавливает бригада ремонтников.

Затем комполка проинформировал своих заместителей о перегруппировке сил перед боем за Мальнов.

— По решению генерала Аскалепова, — сказал он, — 215-й гвардейский стрелковый полк переходит во второй эшелон. Он сдал свой участок 39-му стрелковому полку 4-й дивизии. Самоходный артполк тремя батареями поддерживает 221-й гвардейский стрелковый полк, который наступает южнее деревни, в обход ее, а затем атакует с юго-запада. С 218-м гвардейским стрелковым полком наступают две роты танков 68-й танковой бригады. Штурм Мальнова завтра в десять ноль-ноль.