брезгливостью посмотрел на секретаря.

— Зачем ты так?

— А как, Вер? Ты бы так работала, как сплетни собираешь. Я когда тебя просил со складами

связаться?

— Ой, сейчас расскажу тебе новость и позвоню, — девушка поморщилась.

— А ты не охренела? Пару раз протёрла спиной мой стол и решила, что всё можно?

— Да как ты можешь! — Любимцева задохнулась от возмущения. Нечто подобное ей когда-то

сказала мерзкая палка из информационного отдела.

— Могу.

— Ты не знаешь, кто тебя окружает!

— Глядя на тебя, догадываюсь, — Кондратенко отложил бумаги в сторону и откинулся на спинку

кресла. — Говори, а то у тебя уже из ушей лезет.

— Твою любимый охранник, оказывается, гомик! — Вера едва не пищала от восторга.

— За языком следи.

— Я серьёзно! Я сама слышала! Он с твоим братом спит, представляешь? Вот это новость!

— Подойди, — Костя дёрнулся вперёд.

Ничего не подозревая, счастливая Любимцева, покачивая бёдрами, подплыла к столу. Вытянув руку, мужчина схватил её за волосы и притянул к себе, шипя в лицо:

— Если ты, сука, рот свой откроешь где-нибудь, на жизнь задницей зарабатывать будешь, поняла?

— Ты чего?

— Я спрашиваю, поняла? — Кондратенко сильнее сжал волосы, натягивая их и причиняя тем самым

боль бывшей любовнице.

— Поняла, — жалобно пискнув, она попыталась отстраниться.

— Заявление пиши.

— Какое?

— По собственному, — разжав пальцы, Костя оттолкнул от себя секретаршу.

— Не буду!

— По статье уволю.

— За что?

— Причины найду, поверь. Пошла вон.

Когда плачущая Верочка выбежала из кабинета, мужчина вышел следом и, бросив на неё

озлобленный взгляд, прошёл мимо, громко хлопнув дверью в приёмную напоследок.

Желание придушить эту тварь не отпускало. Есть же люди, которым чужая жизнь покоя не даёт!

Нельзя сказать, что Кондратенко не был удивлён новостью, но и ошарашить она его не смогла.

Какая разница? Его отношение к Щербатому такими вещами не изменить.

С братом, торопливо идущим откуда-то, он столкнулся в коридоре.

— Кость, если ничего важного, давай потом? — Дмитрий заметно нервничал. — Мне сейчас одно

важное дело решить надо.

— Это тоже важно. Это касается тебя и Толика.

— Блядь, — Сизов зажмурился. Выдохнув, он кивнул: — Пошли.

— Значит, правда?

— Кто?

— Вера.

— Твою мать!

— Она пишет заявление на уход, — войдя в приёмную генерального, Костя коротко поздоровался с

Татьяной.

— День увольнений какой-то, — Дмитрий пробормотал что-то нецензурное под нос и, открыв дверь

кабинета, пропустил брата.

— Кто-то ещё увольняется?

— Копейкина.

— Лохматая из Пашкиного отдела?

— Она самая.

— Говорят, девка в компах шарит не хуже Крюкова, — Кондратенко почесал бородку-клинышек.

— Не хуже, — Сизов сел в своё кресло. — Рассказывай.

— Любимцева поведала мне чудную историю любви простого охранника и генерального директора.

Кроме меня, никому растрепать вроде не успела.

— Час от часу не легче.

— Это правда?

— Кость, можно я хоть тебе врать не буду?

— Кто-то ещё знает из офиса? — Константин уселся на край стола.

— Татьяна, Ромыч и Пашка.

— Почему мне не сказал?

— Я и им не говорил. Мне не нравится трясти своим нижним бельём, — Дмитрий закрыл глаза. —

Как же я устал!

— Дим, как так получилось? Ладно ты, но Щербатый…

— А как обычно получается? Кость, тупых вопросов не задавай, и так тошно.

— Понял, умолкаю.

— Значит так, твоей секретутки здесь быть не должно. Через час я даже помнить о ней не хочу.

— Не обсуждается. Разберусь.

— Уверен, что она не успеет трепануть лишнего?

— Побоится.

— Поговорим позже, мне ещё с Копейкиной вопрос решать.

— Хорошо, — поднявшись, Кондратенко вышел. Остановившись возле стола Татьяны, он спросил:

— Как ты?

— Отлично, Кость. Как у тебя?

— Нормально. Тань, — мужчина замялся, — ты прости, ладно? Между нами всякое было.

— Людям свойственно ошибаться и делать глупости, — Антонова улыбнулась. Она никогда не

держала зла на Костю, хотя порой он был настоящей занозой в мягком месте.

— Друзьями нам не стать, но и врагами быть не нужно.

— Согласна.

— Всем привет, — в приёмную влетела Женя и метнулась к кабинету генерального. Ей хотелось

скорее сбежать отсюда. — Можно? — она сунула голову в дверь.

— Да.

— Дмитрий Александрович, — подойдя к мужчине, она протянула лист бумаги, — подпишите.

— Садись, — Сизов махнул рукой на стул.

Копейкина скривилась, но села. Не глядя в глаза начальнику, она снова протянула лист:

— Подпишите.

Взяв заявление, Дмитрий прочёл его и порвал на четыре части, подбросив в воздух для пущего

эффекта:

— Поговорим?

— О чём?

— О том, почему один из лучших сотрудников хочет уволиться.

— В заявлении всё написано.

— В каком заявлении?

— Да вы… — Женя сжала кулаки от злости.

— Ну?

— Ничего.

— Я вызову Павла, и мы обсудим этот вопрос.

— Не надо!

— Тогда предлагаю не пороть горячку, а хорошенько подумать.

— Я подумала.

— Плохо подумала, — Сизов вздохнул. — На пустом месте такого не бывает, значит, что-то

случилось.

— Вас это не касается.

— Учитывая, что я могу лишиться ценного работника, ещё как касается. Всё, на сегодня разговор

окончен.

— Я завтра приду с новым заявлением.

— Удачи.

Глава 47

Олегу казалось, что ещё чуть-чуть, и он сломается. Преподаватели в гимназии после праздников, набравшись сил, ринулись в атаку на учеников, тренер не давал спуску, Ирина тоже порядочно

давила на своих занятиях, отец вцепился зубами в идею покупки нового жилья и выносил этим мозг

старшему сыну, подсовывая ему различные варианты на рассмотрение — он больше не мог

разрываться. Но всё это были мелочи по сравнению с проблемами личного характера. Без его

клыкастой дряни всё было не так: пусто, серо, уныло и однообразно. Десятки раз он набирал её

номер, но, кроме длинных гудков, не получал ничего. Сообщения, как он подозревал, девушка

удаляла, не читая. Ему бы только извиниться! Извиниться за то, что ему потребовалось несколько

минут, чтобы прийти в себя. Жалкие минуты стоили слишком дорого. Каждый вечер, как по

расписанию, он приходил к ней, но хмурый Павел не сообщал ничего нового, просил только не

появляться в офисе и не устраивать разборок там, создавая Копейкиной неприятности на работе. А

что делать, если нигде больше он не может найти её? Здравый смысл пока ещё останавливал: кто

знает, как поведёт себя Женя при встрече, и не выльется ли это в скандал, который ни ей, ни его отцу

не нужен.

В клубе Леонида Смирнов тоже не смог ничего выяснить, потому что самого хозяина не было, а

администратор сказал, что давно не видел девушку.

Возвращаясь с тренировки, возле своего подъезда Олег встретил того, кого меньше всего ожидал

увидеть.

— Привет, Ромео, — Слава протянул руку.

— Привет, — парень ответил на рукопожатие. — Каким ветром?

— Да всё тем же. Ничего не хочешь мне рассказать о нашей красавице? Исчезла девочка, будто её и

не было.

— Если бы я знал.

— Так, — Бессонов нахмурился, — пригласи-ка меня, дружочек, на чашечку кофе, и я терпеливо

выслушаю душещипательную историю о ссоре двух голубков, от которых совсем недавно у Мишки

дома стены ходуном ходили по ночам.

— Пойдём.

Роман и Егор были у Татьяны, поэтому они могли спокойно и без чьего-либо вмешательства

поговорить. Слава слушал внимательно, лениво потягивая растворимый кофе, а Смирнов без утайки

рассказывал о том, какой он идиот.

— Взрывные вы оба, — подвёл итог гость. — Знаешь, Женька же сейчас себя во всём винит.