это наводит на определённые мысли, к тому же Димка не скрывал, что ему от тебя нужно гораздо

больше. Не подумай, что я отказываюсь от своих взглядов и верю в грёбаную любовь между вами, но, чёрт возьми, сделай что-нибудь, потому что я не хочу терять друзей! Я не хочу в один момент

оказаться меж двух огней! Слишком мало людей в моей жизни значат для меня что-то, чтобы я с

лёгкостью отказывался от них, — Лёня нервничал и сбивался. — Он был так зол, когда узнал, что

ребёнок не твой, и я понятия не имею, куда он сорвался.

— Он нормальный мужик, а не истеричка. Ты придаёшь слишком много значения всему этому.

— Возможно, ты прав, но он ушёл три часа назад и его телефон вне доступа.

— Праздник же! Человек решил отдохнуть, вот и всё, — Толик пожал плечами, будто собеседник

мог видеть этот жест.

— Ладно, — Костенко громко вздохнул. — Ещё раз с наступающим. Родных поздравь.

— Заезжай к нам, когда вернёмся.

— Хорошо. Пока.

— До встречи, — убрав телефон в карман, Щербатый бросил ещё один взгляд на небо и пошёл к

дому. Всё это было странным. С чего бы Лёне так нервничать? Да он самый ярый сторонник секса

без обязательств, которого встречал в своей жизни Финогенов! Какого же чёрта он выдаёт такие

речи?! А Сизов? Нормально же разошлись, без упрёков и скандалов.

Нет, врать самому себе он не хотел, поэтому признавал, что с Дмитрием ему было хорошо, но и

обманываться не спешил — они оба мужчины.

Вернувшись в дом и зайдя в большую комнату, он застал картину абсолютной семейной идиллии: бабка с матерью делали последние приготовления, бегая в кухню и обратно, а Киса с Павлом

накрывали на стол.

Семья. Самое дорогое, что может быть.

— Помощь нужна? — Финогенов широко улыбнулся.

— Грибочков и винца из подпола достань, — мимо него пробежала баба Глаша с глубоким блюдом

в руках.

— Есть!

В этот вечер Толику не хватало Татьяны и Алеси, которые обычно отмечали праздник с его

родными, но теперь у них, возможно, будет новая большая семья, о чём ему сообщила Антонова, когда звонила. Он не осуждал её, наоборот, искренне радовался, считая Романа отличным мужиком, способным позаботиться о девочках Кирилла. Конечно, он тоже не оставит их, как и обещал другу в

очередной раз. Они часть его семьи.

Незаметно прошёл ещё час, и Антонина Ивановна собрала всех за столом, чтобы проводить

уходящий год.

Наверное, каждый из нас в этот момент вспоминает всё, что произошло с ним в течение этого

времени.

Киса, мельком взглянув на пиликнувший телефон, перевела виноватый взгляд на брата, но быстро

отвернулась, не желая лишних вопросов. Естественно, Щербатый насторожился. Что успела

натворить его маленькая глупышка? Или ему только показалось? В любом случае сейчас он не

собирался ничего выяснять, чтобы не портить праздник ни себе, ни родным.

— Я с благодарностью провожаю уходящий год, потому что он подарил мне любовь, — Павел, улыбаясь, поднял бокал, наполненный домашним вином.

— И я, — Ира согласно кивнула.

— За молодых! — бодро вскрикнула баба Глаша, вероятно, забыв, что не на свадьбе гуляет.

— Горько! — подхватила её дочь.

— Началось, — хохотнул Толик, подмигивая смутившейся парочке. — Народ требует хлеба и

зрелищ!

Крюков, поставив бокал на стол, осторожно обнял девушку и неловко клюнул её в щёку.

— Ничего молодёжь не умеет! — возмутилась старушка, встав. — Ты, милок, в детстве в сиську

носом не натыкался? Целуй, как положено невесту целовать!

Блондин вздохнул, снял очки и, засунув их в нагрудный карман рубашки, притянул Кису ещё ближе, припав к пухлым губам.

— Другое дело! — довольная бабка Глаша опустилась на стул, потирая руки. — Так и правнуков

понянчить успею.

— Кто о чём, — засмеялся Щербатый и тут же замолчал, заметив свет фар в окне. Машина

остановилась возле их дома.

Выскочив из-за стола, Финогенов быстро вышел на террасу и, распахнув входную дверь, замер: по

вычищенной им и Крюковым дорожке к крыльцу быстрым шагом приближался Сизов, засунув руки

в карманы распахнутой куртки. Дик крутился возле его ног, виляя хвостом и пытаясь играючи

уцепиться зубами за штанину.

— Мне вдруг до зубного скрежета захотелось пирожков твоей бабушки, — Дмитрий поднялся по

ступенькам и встал напротив Толика, испытывающе глядя ему в глаза.

— Неожиданно, — Щербатый с трудом сохранял каменное лицо.

— Новогоднее чудо.

— Ну, заходи, чудо.

Глава 35

Локас вальяжно разлёгся на коленях Романа, млея от почёсываний за ушами. Эта рыжая тушка за

порцию ласки и кусок колбасы готова была продать последний клочок шерсти.

— Предатель! — тихо засмеялась Алеся, глядя на своего кота, казалось, вознёсшегося к небесам.

— Ему не хватает тепла, — с умным видом заключил Егор, жуя мандарин.

Олег, вошедший в гостиную, только хмыкнул и поставил на стол блюдо с ароматной курицей. До

полуночи оставался час, и помощь Татьяне в последних приготовлениях он взял на себя.

Старшеклассник чувствовал, что этот праздник станет особенным для его семьи и для него самого.

— Ты останешься сегодня? — Смирнов-старший бросил короткий взгляд на сына.

— Нет, я с друзьями договорился.

— Будь осторожен, ладно?

— Пап, мне не пять лет.

— Знаю, но всё же.

— Хорошо, — Олег кивнул. Конечно, ни к каким друзьям он не собирался идти, а вот провести эту

ночь с Женей было бы здорово. Она говорила, что праздновать будет в клубе с дядей, потому что

отношения в её семье тёплыми и располагающими к совместным торжествам не назовёшь, а Лёня

был единственным родственником, к которому она питала крепкие чувства.

Стоило хозяйке квартиры появиться на пороге, как блаженствующий Локас был бесцеремонно

спихнут Романом с колен. Мужчина поднялся, с восхищением глядя на брюнетку, успевшую

переодеться в тёмно-синее платье, подчёркивающее полную грудь и округлые бёдра.

— Думаю, можно садиться за стол, — она улыбнулась.

— Таня, вы шикарны! — присвистнул Олег, отодвигая для неё стул.

— Согласен, — выдавил Смирнов-старший, сглотнув.

— Спасибо.

— А где мои любимые тарталетки? — Егор, забавно сморщив нос, заглядывал во все тарелки и

салатницы.

— Опять чесноком вонять будет, а мне ещё спать с ним в одной кровати, — простонала Алеся.

— Я зубы почищу, — буркнул мальчик.

— У нас есть для вас новость, — переглянувшись с Романом, осторожно начала Татьяна. Глупо

было бы оттягивать этот разговор.

— Какая? — её дочь заметно оживилась, мгновенно позабыв об однокласснике, добравшемся до

пахучих тарталеток.

— Ну…

— Позволь мне? — шатен кивнул и обвёл взглядом детей. Не тратя время на подготовку, он

произнёс: — Мы с Таней теперь вместе, так что нам всем стоит привыкнуть к мысли, что мы одна

большая семья.

— Красава, батя! — Олег ударил ладонью по столу, широко улыбаясь. — Давно пора!

Егор пробормотал что-то нечленораздельное, поглощённый едой, и только Алеся замерла, сжав в

руке вилку, которая уже через пару секунд упала на пол. Слишком резко, слишком неожиданно.

Люди порой не хотят видеть очевидных вещей, а подростки обладают ещё более избирательным

вниманием, чем кто-либо другой.

Девочка посмотрела на фотографию отца, висящую на стене, а потом на замершую в ожидании

приговора мать и прошипела:

— Ненавижу! А как же папа?

— Лесь, я…

— Лучше бы ты умерла, а не он! — стул с грохотом упал, и Алеся скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.

В воцарившейся тишине было слышно лишь тиканье настенных часов и поздравления звёзд эстрады

по телевизору.

— Чёрт! — Смирнов-старший вскочил и, обойдя стол, обнял за плечи женщину, по щекам которой

катились слёзы. Дети жестоки. Они причиняют нам самую сильную боль.