— Почему? Это же я виноват.

— В чём? В том, что решил остыть? Ты правильно поступил и сейчас делаешь то же. Я бы ещё тогда

навалял вашему блондинчику, потом припёрся к ней на работу, наорал бы, сгрёб в охапку и увёз

домой, чтобы от души её оттрахать. Извини, что так откровенно, но это правда. Если честно, не

ожидал от тебя такой выдержки. Молодняк обычно башку не по назначению использует. А бабьё, оно и есть бабьё. Любят они усложнять. Женька, конечно, не такая, как все, но, видимо, тоже не

лишена дури.

— И что мне делать? Я на грани. Я еле держусь, чтобы не поехать к ним в офис.

— А зачем туда? Я знаю только одно место, где она может прятаться, — Бессонов довольно

оскалился. Он чувствовал себя вершителем судеб практически.

— Где?

— У Лёнечки. Она обожает своего дядьку и пойдёт только к нему в случае чего.

— Адрес дай! — Олег подался вперёд, нависая над кухонным столом.

— Автомобиль и личный водитель к вашим услугам, — Слава шутливо козырнул и поднялся. —

Поехали, Ромео, а то Джульетта, наверное, совсем зачахла.

Смирнов нервничал перед встречей. Он элементарно не знал, как себя вести, чтобы не усугубить

ситуацию.

Возле подъезда они столкнулись с Лёней, собирающимся в клуб, и Бессонов остался, чтобы

объяснить ему всё, отправив Олега к девушке в одиночестве. Да и что ему было там делать? Купидон

сыграл свою роль.

Нажав на звонок, старшеклассник так и не отнял от него руки, пока за дверью не послышались

быстрые шаги и мат.

— Ты забыл что-то? — Женя замерла на пороге.

Смирнов, ошарашенный её новым обликом, чуть не позволил ей поспешно закрыть дверь, но

вовремя спохватился и буквально ввалился в квартиру.

— Что тебе нужно? — Копейкина отступила назад.

— Привет, Жек.

— Зачем пришёл?

— За тобой, — сократив расстояние между ними, парень обнял её и уткнулся носом в макушку.

— Руки убери, — она задёргалась, пытаясь вырваться, и ударила его головой в челюсть.

— Бешеная, — Олег усмехнулся, потерев ушибленное место. — Воевать будем или мириться?

— Ты скотина, Смирнов!

— Знаю.

— Ты тварь!

— Да.

— Ты ублюдок!

— Возможно.

— Ненавижу тебя! — Женя, закрыв лицо ладонями, осела на пол.

— Врёшь, — захлопнув входную дверь, старшеклассник подошёл к девушке и сел рядом.

— Ты мне душу вывернул, паскуда! И продолжаешь выворачивать. Зачем ты пришёл, а?

— Не могу без тебя, Жек. Прости, что тогда оставил тебя. Думал, успокоюсь, чтобы не сорваться, а

вышло всё как-то через задницу.

— А как же обвинения, что я шалава? — Копейкина вскинула голову, зло сверкая глазами. — Я

решила их не дожидаться.

— Мы оба дебилы, — вынес вердикт Олег. — Я ни в чём тебя не обвиняю и не считаю тебя

шалавой, иначе меня бы здесь не было. Думаешь, я за каждой бабой бегать буду? Мне ты нужна, понимаешь?

— А я теперь вот такая, — Женя оттянула чёрную прядь на макушке и отвернулась, скрывая

смущение. Никто и никогда не мог смутить её, и теперь она не знала, куда отвести взгляд. Весь её

запал потух.

— Мне плевать, какого цвета волосы, в которые я запускаю пальцы, целуя тебя.

— А ты и не целуешь, — буркнула она под нос.

— Целую, — улыбаясь, Смирнов развернул девушку к себе. — Готов всю зацеловать.

— Всю не надо, чего уж, ну.

— А вдруг за это время ты ещё что-то изменила? Может, грудь увеличила?

— Нет.

— Я должен лично проверить.

Эти двое воспламенялись друг от друга в мгновение. Им были нужны не слова, а действия.

Порывистые, резкие, взрывные, они не умели по-другому. Все их вязкие эмоции и переживания с

одного прикосновения перетекали в иное русло. Им было суждено гореть вместе, питая друг друга

искрами, полыхать ярким костром, ласкаясь языками пламени и превращая окружающее в пепел.

Этот огонь может больно обжечь, но он манит и затягивает, обещая сладкие муки, от которых

невозможно отказаться. Разные и похожие одновременно, они то сталкивались, то отталкивались, чтобы снова столкнуться.

— Только не в моём доме! — открыв дверь, Лёня заорал в голос. — Имейте совесть, нелюди!

Оторвавшись от губ Жени, которые он сминал грубым поцелуем за секунду до этого, Олег поднялся

и подал ей руку, помогая встать.

— Что, детишки помирились? — Слава, ехидно скалясь, выглянул из-за плеча Костенко.

— А ты вообще исчезни! — рявкнул мужчина. — Глаза б мои тебя не видели.

— Прости, Лёнечка, но это невозможно.

— Так, малышня, развратничать в святая святых не позволю, — хозяин квартиры уселся на пуфик

возле зеркала. — Ну, дети мои, извольте объяснить мне, старому маразматику, что у вас, молодых, тут происходит?

— А ты не видишь? — Бессонов засмеялся. — Обломинго по твоей вине у них происходит.

— Закройся, ирод.

— Нет, но по сути-то он прав, — Копейкина растянула тонкие губы в улыбке, обнажив клыки. —

Умеешь ты, Лёнечка, весь кайф обломать.

— Поговори мне ещё, козявка! Воспитал на свою голову.

— Извините, — Смирнов изрёк это с такой интонацией, что Лёня в самом деле почувствовал себя

виноватым не пойми в чём.

Скрипнув зубами, он выдавил:

— Тебя и черти в аду за такую внешность не на вертел сунут, а на трон посадят. Ладно, собирайтесь, отвезу вас домой.

— Я могу отвезти их, — встрял Слава.

— Я тебе даже банку с мочой на анализы отдать не доверил бы.

— Злой ты, Лёнечка. Воздержание?

— Помочь справиться с ним хочешь? — мужчина сощурился.

— Да иди ты.

— Куда?

— Ну тебя на хер, Лёня! — с чувством произнёс Бессонов. — Ребят, звеняйте, я полетел.

— Лети, птенчик, лети.

— Костенко, вырвать бы тебе язык.

— Мои любовники не простят тебе этого.

Слава закатил глаза и, махнув рукой, пошёл к лифту. Словесные пикировки с другом его отца чаще

всего заканчивались для него побегом от греха подальше.

— Теперь я понял, в кого ты, — Олег обнял Женю, смеясь.

— Жаль, собственной дури многовато, — Лёнечка покачал головой. — Долго мне вас ждать?

— Идём, — Копейкина набросила на плечи куртку и наклонилась, с кряхтением натягивая на ноги

сапоги на шпильке. Она даже не стала переодеваться, оставшись в узких джинсах, приспособленных

у дяди под домашние, и в вытянутой синей кофте.

— Так бы сразу.

Всю дорогу Лёня бухтел и сетовал на молодёжь, а молодёжь, тайком облапывая друг друга на

заднем сидении, только посмеивалась. А что им? После такой нервотрёпки они хотели только

почувствовать друг друга, забыв обо всём. Спичка была поднесена к фитилю, и огонь пожирает его, подбираясь к основанию.

— Вываливайтесь, — Костенко притормозил возле дома, в котором его племянница снимала

квартиру. — В следующий раз обоим задницы надеру, чтобы ерундой не маялись и окружающих не

доводили. Ясно?

— Ага, — Смирнов выскочил из машины, таща за собой девушку.

— Молодёжь, — фыркнул Лёня и, улыбнувшись под нос, тронулся с места, посигналив на

прощание.

Целоваться они начали уже в подъезде, жадно, голодно, остервенело, дорвавшись друг до друга.

Ключи несколько раз выпадали у Жени из подрагивающих пальцев, и она, матерясь и шипя, снова и

снова пыталась открыть дверь, пока Олег не отобрал их у неё и сам не справился с замком. В данный

момент обоим было наплевать, дома ли Павел, потому что желание, пылающее на грани отчаяния, толкало их друг к другу с невероятной мощью. В конце концов, их бы устроило что угодно, хоть

коврик в прихожей.

К счастью, Крюков, пользуясь дежурством Толика, ночевал у Ирины, а если бы он и был сейчас

дома, непременно сбежал бы, не выдержав таких страстей.

— Ты простила меня? — стягивая с Копейкиной куртку и забираясь руками под кофту, спросил

парень.

— Господи, заткнись уже!

— Я хочу знать.