— Да он просто играл!
— Ах это теперь игры такие у малышей, — развеселился Андрей. — А я и не знал. И ты, стало быть, мечтаешь о подобной участи?
— Если чей-то неуравновешенный ребенок случайно ударил дедушку стулом, — холодно произнесла Надежда Никитична, — это еще не значит, что мы с отцом откажемся от идеи иметь собственных внуков.
— Следуя твоей логике, можно выдернуть с улицы любого беспризорника и счесть его своим гипотетическим внуком.
— Лучше взять с улицы беспризорника, чем отказаться от собственного сына.
— Какого сына, ма?! О чем ты! Где доказательства…
— Давай не будем начинать все сначала, — отмахнулась Надежда Никитична, досадуя, что этот разговор зашел так некстати. — Ешь зразы.
— Это ж надо так обидеть блюдо, — подивился Андрей, с облегчением меняя щекотливую тему, и придвинул поближе тарелку с румяными сочными котлетами. — От такого названия последний аппетит пропадает.
— Не хочешь — не ешь. Никто не неволит.
— Еще как хочу!
— Тогда не выпендривайся.
Но тут прозвенел звонок, и Надежда Никитична отправилась открывать дверь, мучимая запоздалыми сомнениями, нужны ли Алене на сносях подобные совершенно непредсказуемые сюрпризы.
Алена была так явно расстроена, что Надежда Никитична испугалась.
— Господи, моя девочка, что случилось?! — кинулась она к ней, помогая снять широкую Валину куртку.
— Случилось, — подтвердила Алена. — Сейчас я вам все расскажу. Николай Иванович дома?
— Николай с утра уехал в Касимов за каким-то своим оборудованием, а дома… Андрей. Я не стала говорить тебе по телефону, побоялась, что не захочешь подняться.
— А Андрей знает?..
— Нет, — повинилась Надежда Никитична. — Я и ему не сказала. Даже не знаю, из каких соображений…
— Наверное, испугались, что сразу убежит, — усмехнулась Алена.
— Он там обедает на кухне. Хочешь, пойдем в комнату?
— Да нет, — сказала Алена, — нельзя же всю жизнь прятать голову под крыло. Когда-то надо расставить все точки над i и больше к этому не возвращаться.
И, не дожидаясь, пока Надежда Никитична осмыслит информацию, она решительно прошла к кухне и прямо с порога зазвеневшим вдруг голосом произнесла:
— Здравствуй, Андрей!
Тот вскинул голову и застыл с открытым ртом. С вилки сорвался и шлепнулся в тарелку кусочек зразы.
На его мгновенно поглупевшем лице, сменяя друг друга, отразились испуг, затем растерянность, мелькнула досада и наконец разлилось холодное отчуждение. Он сунул в рот вилку, обнаружил, что та пуста, и раздраженно отшвырнул ее прочь. И если у Алены еще и оставались какие-то иллюзии, то именно в этот момент им суждено было развеяться окончательно.
— Андрей, давай объяснимся раз и навсегда, — сказала она и, увидев, что он поморщился, заторопилась: — Я не держу на тебя зла. Напротив, чрезвычайно признательна, что ты подарил мне ребенка. Это правда, поверь. В отчаянную минуту твои деньги спасли нас от большой беды. Я этого никогда не забуду и, как только сумею, постараюсь вернуть долги. Так что я кругом благодарна и не имею к тебе никаких претензий. Да и какие могут быть претензии? Это мой ребенок, и обещаю, что никогда в жизни мы не нарушим твоего покоя.
— Что значит твой? — тут же поднялся на защиту собственных прав Андрей. — Ты что, понесла от Святого Духа?
«Вот болван! — с досадой подумала Надежда Никитична. — Весь в отца».
— Нет, конечно, — мягко сказала Алена. — Ты успокойся…
— Вот только не надо говорить со мной как с буйно помешанным!
— Я просто не понимаю, отчего ты злишься, — пожала она плечами. — Мне от тебя ничего не надо.
— А я тебе ничего и не предлагаю. Речь идет о ребенке.
— В каком смысле? — растерялась Алена.
— В самом прямом. Это и мой ребенок тоже, и я не собираюсь от него отказываться.
— Вот и отлично! — вмешалась Надежда Никитична. — А пока дай ей перекусить и рассказать наконец, что случилось.
— Да ради Бога! — поднялся он, резко отодвигая тарелку.
— Останься, Андрей, — попросила Алена и даже за руку его придержала. — Я хочу, чтобы ты тоже послушал.
Он демонстративно отдернул руку, но все же сел с видом мученика. И Алена начала рассказывать, так и не прикоснувшись к борщу, поставленному перед ней Надеждой Никитичной.
— В начале беременности меня мучил ужасный токсикоз. И я обратилась к одной женщине, врачу, которая занимается биорезонансной диагностикой.
— А что это такое? — спросила Надежда Никитична.
— Это когда специальным аппаратом, по-моему, аппарат Фоля он называется, улавливают биоимпульсы организма. Прикрепляют металлические стержни к точкам на руках и ногах, а стрелка показывает допустимый диапазон. И врач таким образом определяет состояние органов и выявляет пищевые аллергены. Тогда мне действительно сняли токсикоз. А может, он к тому времени и сам прошел.
— А я и знать ничего не знала, — упрекнула Надежда Никитична.
— Да я и была-то там всего два раза, еще в мае. А потом зашла в конце августа и думать забыла об этой биорезонансной диагностике. И никогда бы не вспомнила, если бы Агнесса Михайловна…
— Кто это?
— Врач, которая со мной занималась. Она мне на днях позвонила и попросила прийти. Так настойчиво, что отказаться было просто неудобно.
— А если в следующий раз тебя так же настойчиво попросят сигануть с десятого этажа? — полюбопытствовал Андрей.
— Сигану, конечно, какие вопросы? Ты подожди, — остановила она его, — у тебя еще будет возможность блеснуть красноречием. В общем, слово за слово, спрашивает она меня о самочувствии. Я отвечаю, мол, все в порядке, только спина немного побаливает, поясница. Она очень озаботилась. «Так, — говорит, — я и думала». Стала меня расспрашивать, головой качает, хмурится. А потом говорит, что ее аппарат в данном случае бессилен, нужно более серьезное обследование и совсем другая аппаратура. Но не надо отчаиваться, потому что все это имеется у ее коллег в соседнем кабинете. Я перепугалась и, конечно, пошла за ней ничтоже сумняшеся.
— Куда?
— В этот самый соседний кабинет. Там оказались два парня, очень внимательных, в белых халатах, все честь по чести, какие-то приборы, сплошная латынь, все очень серьезно, диагноз неутешительный, угроза ребенку, но давайте не падать духом, убедимся на сто процентов, проверим на генном уровне, сделаем анализ ДНК. Триста долларов все удовольствие. Я уже ни жива ни мертва, голова кругом, готова на все. Взяли кровь, срезали ногти, прядь волос. Велели прийти за результатом и с деньгами на следующий день — время не терпит. Я ночь не спала, дома, конечно, ничего не сказала, сняла деньги с книжки и пошла. Вот тут они меня и огорошили. «Мужайтесь, — говорят, — у вас саркома пятого позвонка».
— О Боже! — выдохнула Надежда Никитична.
— «Нужно, — говорят, — немедленно купировать процесс, иначе ребенок погибнет. Но мы решим проблему. Это будет стоить тысячу долларов. А когда родите, займемся вашим позвоночником. Главное, не паниковать — мы вам поможем. При одном условии — к другим врачам не обращаться и четко выполнять все наши требования, иначе неминучая смерть. А первым делом будем вас в церкви отчитывать, поскольку сначала нужно очистить душу от скверны и только потом лечить тело».
— Боже мой, моя девочка!.. — начала было причитать Надежда Никитична.
— Подожди, мать! — резко оборвал ее Андрей и развернулся к Алене: — Послушай, ты что? Полная дура? Зачем ты туда поперлась? Кто дал тебе адрес?
— Ваш Миша настоятельно посоветовал.
— Мишка?! Вот мудак!
— Перестань, Андрей! — возмутилась Надежда Никитична. — Что толку сейчас потрясать кулаками, когда такая беда?!
— Какая беда?! Я просто не могу понять, как образованная современная женщина клюет на средневековые бредни!
— Так ты думаешь, что это афера? — изумилась Надежда Никитична.
— А ты думаешь, саркома пятого позвонка? Как можно было попасться на эту удочку? — повернулся он к Алене. — Или ты пришла за деньгами?
