Литмир - Электронная Библиотека

Валя и Алена смотрели на нее как завороженные.

— Но нам нужно только пятьдесят тысяч, — первой очнулась Валя.

— Неизвестно, как там дело повернется, а вам предстоят и другие большие расходы.

— Мы не возьмем эти деньги, — сказала Алена. Она побелела как мел, будто ускользающие надежды увлекли за собой все краски жизни. — Я понимаю, он откупается этими деньгами от ребенка. Но пусть не волнуется! Я никогда, ни при каких обстоятельствах…

Голос ее предательски зазвенел и сорвался. В дверях показались перепуганные дети, и Валя, рукой подозвав их к себе, усадила рядом на диване.

— Он откупается, — лишила ее последних иллюзий Надежда Никитична, — зато мы с Николаем Ивановичем не собираемся отказываться от своего счастья. У меня два великовозрастных сына-шалопая, — повернулась она к Вале, — и ни одного внука. Я такая же бабушка, как и вы, и от своей кровиночки ни за что не откажусь. Так что вы, девочки, не пугайтесь. Вместе мы с любой бедой совладаем. А сейчас пойдемте пить чай.

Надежда Никитична решительно поднялась и направилась на кухню. «Дружная семейка» потянулась следом. На кухонном столе, сервированном к чаю, в плетеной хлебной корзинке, свернувшись на белой салфеточке тугим клубком, сладко спала кошка Фиса.

18

Надежда Никитична Шестакова была женщина властная, но умная, поэтому свои диктаторские замашки держала в узде. Иногда, правда, они вырывались на свободу, пробивая жесткий пласт самоограничений редкими ростками, которые, увы, тут же гибли под твердой пятой сыновей и мужа.

Если бы любовь к близкому человеку удалось разложить на составляющие, выявив причинно-следственные связи, стало бы совершенно очевидно, что Надежду Никитичну в роли матери и жены не любить просто невозможно.

Сорок пять лет замужней жизни научили ее золотому правилу: хочешь сохранить в семье мир и покой, смирись с недостатками домочадцев, которые ты не в силах искоренить. Если, конечно, не иметь в виду вещей, не совместимых с нормальной человеческой жизнью. Но справедливости ради следует отметить, что в этом смысле судьба ее пощадила: муж не пил, не бил, дети не кололись, над головой всегда была надежная крыша, в холодильнике вкусная еда, а в кошельке приличные деньги.

Однажды, правда, на заре семейных отношений, на долю Надежды Никитичны выпало весьма серьезное испытание: муж, Николай Иванович, как говорят в народе, «ушел налево». Узнав об этом от сердобольной соседки, она была потрясена до глубины души и оскорблена в лучших чувствах. Боль и ярость разрывали на куски ее сердце, но она оказалась достаточно мудрой, чтобы обойтись без ультиматумов и сцен и не загонять его в угол. И была вознаграждена сторицей — заблудший муж вернулся в лоно семьи, навсегда сохранив в душе неизгладимые чувства благодарности и вины.

Она бодро тащила воз бытовых проблем, и никто из домашних особо не стремился взять на себя роль пристяжного. Считалось, что ей нравится заниматься хозяйством. И это, несомненно, так и было. А иначе могла ли она, работая в солидной организации и занимая там определенную должность, достичь таких высот на семейном неблагодарном поприще?

Она свила уютное гнездо, неустанно украшая его и совершенствуя. На ее образцово-показательной кухне нельзя было пожрать на скорую руку — каждая трапеза превращалась в неторопливый маленький ритуал, от утреннего ароматного кофе до сытного семейного обеда и приема дорогих гостей. А любой гость в ее доме автоматически причислял себя к дорогим, поскольку не для постороннего же человека готовились все эти блюда, накрывался заморской скатертью стол, сверкали хрустальным блеском бокалы и перевязывались ленточками тугие накрахмаленные салфетки?

Она пекла невиданные торты, готовила замысловатые салаты и обожала красивую посуду и все эти милые штучки, изысканные пустячки, которые так украшают квартиру, ласкают взор и греют душу.

Но, таская сумки, воюя с пылью, стирая, гладя не уменьшающиеся груды белья и неустанно набивая утробы троих своих прожорливых мужиков, Надежда Никитична никогда не забывала о себе любимой. Не в этом ли заключался секрет ее неувядающей привлекательности?

Она стриглась у модного парикмахера, регулярно делала маникюр с педикюром, ходила в сауну и секцию «Здоровье» при местном спортивном клубе, своевременно посещала зубного врача и грамотно лечила немногочисленные, к счастью, недуги. Но, лелея собственное тело, Надежда Никитична всегда помнила о душе — много и с удовольствием читала, была в курсе политических, светских и культурных новостей, обожала путешествовать, посещала выставки, ярмарки и концерты и являлась страстной театралкой, не пропускающей ни одной премьеры. Муж и сыновья ее боготворили, эксплуатируя нещадно.

Конечно, были и в ее буднях горькие минуты, неблагодарные родственники, злокозненные коллеги, завистливые подруги и разные сложные обстоятельства, но Надежда Никитична умела отделять зерна от плевел и стряхивать у порога дома шелуху жизни.

Домашние заботы стряхнуть не получалось, да она и не пыталась этого делать и философски осмысливала каждую сердечную занозу, прежде чем вырвать ее твердой рукой или оставить, дать зарубцеваться.

Конечно, холостяцкое прозябание взрослых сыновей чрезвычайно ее огорчало. А еще больше печалило отсутствие внуков — Надежда Никитична страстно мечтала стать бабушкой. Она представляла, как прижимает к груди тяжелое теплое тельце, как при виде ее лица открывается в беззубой улыбке слюнявый ротик, таращатся круглые глазенки, а громкий рев, бессмысленный лепет и веселое гуканье звучали для нее одинаково дивной музыкой. А эти ручки с перевязочками, крохотные пальчики, судорожно сжимающиеся в кулачок, мягкая резиновая попка, которую только и можно целовать из соображений гигиены, эти розовые упругие пяточки, нежный пушок на тяжелой головке и слабый стебелек шейки…

Ах, как она хотела иметь внуков! Ну хотя бы одного! Толстого краснощекого бутуза-мальчишку или тоненькую девочку с льняными волосами, ласковую и игривую, словно шаловливый котенок. Уж она бы нашла для них силы и время: гуляла, кормила, заправляя ложечку с кашкой в распахнутый, как у птенца, ротик и аккуратно подбирая остатки с чумазого подбородка. Мыла в ярком корытце, поливая тельце теплой водичкой, укладывала в нарядную кроватку, обязательно под светлым пологом! И пела колыбельные песни:

Котик, серенький коток,
Котик, тепленький бочок.
Приди, котик, ночевать.
Нашу деточку качать.
Уж как я тому коту
За работу заплачу,
Дам кусочек пирога,
Бутылочку молока…

Уж она бы не стала раздраженно отмахиваться от бесконечных вопросов, терпеливо объясняя пытливому крохе огромный неведомый мир. И читала, читала, читала бы замечательные детские книжки с картинками, коих собрала уже целую библиотеку.

Но что она может сделать с двумя своими оболтусами? Ровным счетом ничего. Даже поговорить на запретную тему, поскольку это, видите ли, их личное дело. И вот теперь, когда сама судьба посылает ей сразу троих малышей, один из которых ее родной внук, она должна сделать вид, что ничего не происходит, и отойти в сторонку? «Нет, дорогой сыночек! Как говорится, накося выкуси! И можешь сколько угодно надувать свои небритые щеки». По всему видать, что это их с Николаем Ивановичем последний и единственный шанс, и уж она его не упустит, будьте уверены, использует на полную катушку.

А что ей еще остается? Мишка в Америке, и нарожай он там хоть дюжину ребятишек, ей до них через океан не дотянуться. И на Андрея надежда плохая, а может, и вовсе никакой. И жениться он теперь вряд ли захочет, и от ребенка шарахнулся как черт от ладана. А годы-то идут! А ведь уже не мальчик, хоть и дурак, прости Господи…

25
{"b":"242929","o":1}