Фронтовая судьба вскоре сведет нас на огненных высотах Кубани. Аня Егорова добьется перевода в боевую авиацию и станет первой женщиной, в то время единственной в мире, освоившей самолет-штурмовик. «Летающие танки», «черная смерть»… — как только не называли немцы эти наши грозные машины.

…Однажды Ане Егоровой пришлось выполнять задание командующего фронтом генерала И. Е. Петрова. Группе, в которую она входила, предстояло поставить дымовую завесу. Дело это чрезвычайно сложное. Мало того, что лететь нужно было без бомб, без реактивных снарядов, с незаряженными пушками и пулеметами — на самолет устанавливались одни лишь баллоны с дымным газом, — нельзя было и маневрировать. При маневре дымовая завеса получается рваная, а это значит, что в каком-то месте атака пехоты могла захлебнуться.

Сквозь огненные стены прошли тогда штурмовики, не свернув с курса, не изменив высоты. Боевое задание было выполнено. Всех летчиков за проявленное при этом мужество отметили орденами Красного Знамени, а Егоровой боевой орден прикрепил на гимнастерку лично командующий 4-й воздушной армией генерал К. А. Вершинин.

Через несколько дней поступил новый приказ — штурмовать войска и боевую технику противника, переправлявшиеся через Керченский пролив. В полку остались одни молодые летчики, и группу штурмовиков вести на задание поручили Егоровой.

Лететь предстояло на косу Чушка — узкую восемнадцатикилометровую полосу земли, забитую людьми, орудиями, танками, машинами и, естественно, охраняемую зенитками. Повторив командиру полка задание и долго не мешкая, ведущая группы Егорова пошла на взлет. Погода затрудняла вылет — стояла низкая облачность, и, чтобы попусту не рисковать, пробиваясь сквозь зенитный заслон, Анна повела штурмовики не напролом, а глубоким заходом со стороны Азовского моря — оттуда противник меньше всего мог ожидать удара.

Полет над морем не прост. Довольно неприятно лететь, когда под крылом боевой машины пенятся волны. Над землей, если и собьют, все как-то надежней — глядишь, приземлишься. А тут и без боя: откажет мотор — булькнул в воду, и тишина. И все-таки Егорова выбрала этот маршрут. Расчет ее оправдал себя. Зенитки хоть и обнаружили группу штурмовиков, хоть и заработали остервенело, но фактор внезапности все-таки сработал. Удар штурмовиков вдоль узкой песчаной косы был сокрушающим!

Мне не раз приходилось видеть на земле результаты наших штурмовок. С чем сравнить такое? Какая-то могучая, всесокрушающая стихия!.. И в том вылете Илы разделали противника вполне добросовестно — да с поля боя домой. Тут медлить нельзя.

Но вдруг Егорова обнаруживает, что одного самолета в группе недостает. Как всегда, нежданная тревога заползает в такие минуты в твою кабину, захватывает тебя и уже не отпускает. Как знакомо мне это чувство! Только что, кажется, сидели вместе за утренним чаем в летной столовой, обсуждали предстоящий вылет, шутили, смеялись — и вот в небе рядом с тобой пустота.

На том месте, где обычно виден силуэт машины ведомого, — никого нет. Невозможно смириться с мыслью, что погиб твой товарищ, твой боевой друг… И ты, в надежде, еще будешь искать его, ждать, долго прислушиваться к звукам моторов… И Анна Егорова, возвращаясь с задания, смотрела из кабины штурмовика больше вниз — сначала на плавни и море, затем на землю, цепляясь за каждый бугорок, полянку — вдруг обнаружится след, вдруг что-то подскажет о пропавшем экипаже.

И чудо произошло! За линией фронта она заметила самолет с бортовым номером 23. Это был их штурмовик. Летчик и воздушный стрелок палили из ракетниц, махали руками, и Анна, снизившись, покачала крыльями машины, дав понять ребятам, что видит их. Больше помочь она пока ничем не могла. Какова же была радость летчика и стрелка, когда они услышали рокот мотора летящего за ними связного У-2. Еще больше удивились, когда увидели, что прилетела за ними Аня Егорова.

Спустя время летчик этого экипажа признается девушке — мол, перед вылетом на боевое задание было предчувствие: баба на корабле — добра не жди! Однако, как оказалось, пилот основательно ошибся. И мне тут больше добавить нечего.

…А война разгоралась. Еще много можно было бы рассказать о героических делах удивительной летчицы. О том, как она штурмовала Голубую линию гитлеровцев, освобождая мой родной Новороссийск, о том, как, приняв штурманскую службу полка, водила боевые экипажи над Полесьем, отбивала яростные атаки врага на магнушевском плацдарме, за Вислой. Так мы и шли огненными фронтовыми маршрутами, не зная друг друга, только обмениваясь в воздухе позывными.

20 августа 1944 года, получив, задание, Анна Егорова подняла в воздух боевую машину последний раз. Разбив танковую колонну, группа штурмовиков вернулась назад без своего ведущего. Все видели, как самолет Егоровой загорелся и упал в районе цели. В деревню Володово, под Торжком, ушла похоронка. А летчицу представили к награде, как писали в таких случаях в документах, — посмертно.

В архиве сохранился такой вот наградной лист:

Фамилия, имя, отчество — Егорова Анна Александровна.

Звание и должность — старший лейтенант, штурман 805-го штурмового полка. ;!

Партийность — член ВКП(б) с 1943 года. С какого времени в Красной Армии — с 1941 года. Краткое изложение боевого подвига или заслуг.

Совершила 277 успешных вылетов на самолетах По-2 и Ил-2. Лично уничтожила (длинный перечень танков, орудий, минометов, автомашин, барж, повозок с грузами, живой силы противника).

Имеет ли ранения и контузии в Отечественной войне?

Погибла смертью храбрых при выполнении боевого задания 20.08.44 года.

Бесстрашный летчик, в бою летала смело и уверенно. На поле боя держала себя мужественно, геройски. Как штурман полка, отлично ориентировалась в любых условиях погоды и при различных рельефах местности.

За героические подвиги, проявленные в боях по уничтожению живой силы и техники противника, и отличное выполнение заданий командования на фронтах Отечественной войны, за умелое руководство подчиненными, за произведенные десять боевых вылетов в качестве ведущего без потерь ведомых достойна представления к высшей правительственной награде — Героя Советского Союза»…