Он любил покупать, он приобретал всякие безделицы, ему было все равно. Он мог купить что-нибудь только потому, что это дешево стоило.

Он здорово докучал семье. Помню, когда Нирендра был маленьким, он вместе с другими маленькими детьми наблюдал за отцом и кричал: «Он пытается что-то утянуть, он пытается открыть шкаф!» Все следили за ним.

И он рассказал мне:

- Три месяца все было замечательно. Я веселился. Я нашел свою компанию. Но стоило мне вновь обрести душевное здоровье, как я понял что эта компания вовсе не моя.

Надеюсь, Шанкарачарья из Пури в любой психиатрической клинике найдет себе друзей с подобными идеями. Ему это будет по душе. Это будет не страданием и не наказанием, а продвижением по службе. Оставлять его на улице в состоянии безумства вредно для общества. Ради общества его надо поместить в психиатрическую клинику.

Мне и в голову не приходило, что по прошествии десяти дней Шанкарачарья начнет лгать. Теперь он утверждает, что он никогда не делал никаких заявлений, что тысячи газет Индии неправильно истолковывают его слова. Если бы одна газета сделала подобное, то это еще можно поверить, но невозможно сговориться тысячам газет. Все газеты принадлежат людям из высших каст индуистов. Им было стыдно, что он делает такие заявления.

Неприкасаемые держатся от храмов в стороне. Не нужно делать никаких заявлений. Не нужно суетиться вокруг этого. На самом деле, неприкасаемые сами не идут в храмы. Другие политики пытаются убедить их войти в храмы, но они знают, что их за это отколотят, они знают, что их дома сожгут, они знают, что их женщин изнасилуют. Они знают, что полиция встанет на сторону богатых индуистов из высших каст, и их никто не защитит. Но политики используют людей как вещи, товар.

Политики, пытающиеся затащить неприкасаемых в храм, преследуют цель получить голоса, а на храм им наплевать. Они хотят, чтобы неприкасаемых не пускали в храм, чтобы они могли говорить им о своем сочувствии к ним: «Мы делали для вас, что могли. Мы рисковали своими жизнями. Так дайте же нам, по крайней мере, свои голоса».

Шанкарачарья защищал высший класс индуистов, которых в три раза больше, чем неприкасаемых. Ему тоже интересны голоса. Два дня назад он сказал: «Возможно, мне придется заняться политикой». И хорошо, если он займется политикой. По крайней мере, с него спадет маска религиозного святого, и он превратится в обыкновенного грязного политика. Настанет великий день празднования - по крайней мере, мы его отпразднуем. Ему надо отказаться от своего поста и вступить в предвыборную гонку. Он ему нельзя лгать людям или делать такие тупые заявления.

Божественны все и каждый. Не может быть никакого разграничения. Каждый человек, проводящий разграничение, - это враг людей.

Маниша привела прекрасный, полный значения диалог:

Хофуку сказал:

«Позади Зала Буллы сейчас идет человек. Он прекрасно различает, кто есть кто из троих мужчин.

По странному стечению обстоятельств, когда я входил в зал, я видел, как три женщины, а не три мужчины, ходили позади Зала Будды. Но времена изменились. И уже не важно, кто ходит, все равно можно задать вопрос.

Перед Залом Буллы тоже проходит человек. Так или иначе, он не видит никого и ничего. Скажи мне; где выигрывает и теряет буддизм?»

Он просит облечь все в более простые слова: «Эти люди, которых я вижу позади Зала Будды и этот человек, которого я вижу перед Залом Будды - они кажутся почти замороженными статуями. Наверное, они медитируют. Они ничего не видят, их ничто не волнует». Этот человек Хофуку, хозяин храма, спрашивает: «Где выигрывает и теряет буддизм?, если люди становятся настолько безразличными, что вы проходите перед ними, а они даже не смотрят на вас, словно никто не шел? Они так сильно сосредоточены на себе, что для них исчез весь внешний мир. В чем же тогда смысл буддизма? Теряет или выигрывает буддизм?»

«Он не может видеть потому, что плохо разграничивает вещи», - ответил монах.

«Кватс! - воскликнул Хофуку.

Это Хофуку сказал монаху, который отвечал ему, поскольку тот делит все на хорошее и плохое, на черное и белое, на мертвое и живое. Он не понимает, что делают эти люди.

Хофуку выкрикнул это слово дзен «кватс!», которое заменяет удар посохом по голове. Мастер не может всегда носить при себе посох, поэтому он пользуется заменителем. Разумеется, когда монах дзен или мастер кричит: «Кватс!», этот возглас бьет сильнее любого посоха. Он повергает вас в полное безмолвие - «Что случилось? Почему он ни с того, ни с сего начал выкрикивать бессмыслицу?»

Но это может пробудить вас. любой звук, бессмысленный или полный смысла, может пробудить вас.

Из опыта дзен следует, что определенные звуки достигают некоторых центров существа. Таков опыт всех мистиков мира. Например, суфии нашли звук «ху». Если вы будете беспрестанно повторять «ху», вы почувствуете, как на это будет постоянно отзываться центр вашей жизни, который находится на два дюйма ниже пупка. И скоро из вашего жизненного центра полетят искры.

В Индии нашли звук «Ом», очень спокойный звук, он гармоничен с характером народа, проживающего в нашей стране. Он не бьет, а подталкивает. Вы постоянно повторяете «Ом» - и этот звук подталкивает вас в пространство, отличное от ума.

Последователи дзен нашли звук «кватс», согласно своему характеру и обучению самураев. Это воины. Звук «кватс» бьет точно тот же центр, что и «ху». Когда вы приветствуете друг друга криками «йя-ху!!», вы бьете друг друга в тот же центр.

Хофуку сказал:

«Если это Зал Буллы, то он не может видеть».

«Если бы это не был Зал Буллы, то он хорошо бы видел!» - крикнул монах.

Хофуку сказал:

«Именно из-за Зала Буллы он может видеть все на свете».

В языке дзен все и ничто - это одно и то же. Видеть ничто значит видеть все, поскольку ничто - это и есть источник всего сущего. Вопрос о Зале Будды. Монах говорит, что, если бы эти люди не были в Зале Будды, они могли бы видеть все. Все вы видите всё за пределами Зала Будды, но в этом зале вы перестаете видеть всевозможные глупости. Вы почти слепнете, когда смотрите на мир. Ваши глаза обращаются внутрь. Вы начинаете видеть только свое бытие, словно не существует ничего другого.

Хофуку сказал:

«Именно из-за Зала Буллы он может видеть все на свете».

Это абсолютно алогичный диалог, но, как вы понимаете, я превратил его в совершенно логичный диалог. Когда вы сидите словно будда, вы перестаете видеть весь мир, потому что вы начинаете видеть свое внутреннее существо. А когда вы мечетесь при виде всех мирских явлений, вы напрочь забываете о себе.

В другой раз некий монах сказал Бокушу:

«Я прошу вас объяснить мне Великое Значение Буддизма».

«Принеси мне буддизм, и я объясню его тебе», - ответил Бокушу.

Это были великие мастера. Вы не в силах подвигнуть их на интеллектуальное мышление, вы не можете стащить их с вершин, выдернуть их из созерцательного безмолвия. Бокушу говорит: «Принеси мне буддизм. Ты хочешь понять его? Тогда просто принеси буддизм сюда». Никто не может принести буддизм, ведь это не вещь. «Принеси мне буддизм, и я объясню его тебе. А если ты не сможешь принести его, тогда я приношу тебе свои сожаления».

Монах ответил: «Пожалуйста, не просите невозможного. Просто расскажите мне о смысле буддизма».

«Когда мы разрушаем изгородь на востоке, - сказал Бокушу, - мы должны починить забор на западе».

Говоря это, он имеет в виду: «Диалог между нами почти невозможен. Он похож на человека, у которого повалилась изгородь на востоке, а он принимается чинить забор на западе. Это глупец. Ты поступаешь по прежнему. Единственный способ, которым я могу объяснить дзен, - это чтобы ты принес мне его».

Как можно принести буддизм? Если человек садится рядом с мастером в безмолвии и неподвижности и не задает ему вопросов, а просто ждет в глубоком доверии и любви, тогда само присутствие мастера станет великой проповедью.