Адмирал де Бон и другие участники конференции заметили, что принимавшиеся до сих пор меры недостаточны и что потери в тоннаже союзников в Средиземном море продолжают расти. Я воспользовался этими возражениями, чтобы приблизительно в следующих словах высказать и мое мнение по этому вопросу:
– Борьба с подводными лодками нераздельно связана с борьбой против надводных сил противника и опорных пунктов его флота.
– Нет никаких разумных оснований рассуждать об активных операциях против подлодок, не касаясь при этом остального неприятельского флота; это было бы равносильно тому, если бы мы на сухопутном фронте нападали только на пехотные или кавалерийские части противника.
Конечно, для этой борьбы необходимо обзавестись новыми техническими вспомогательными средствами, как-то: глубинные бомбы, гидрофоны, орудия особого рода и прочее, но в этом деле конференция некомпетентна. Она может исходить только из стратегической точки зрения, с которой лучшим средством защитить судоходство от подводных лодок является нападение на морские базы противника. Такое нападение принудило бы неприятельский надводный флот выйти в море и принять бой даже с далеко превосходящим его в силах флотом союзников. Раз неприятельский флот уничтожен, все операции против подлодок становятся проще и легче исполнимыми, чем в данное время. Активные операции на путях сообщения Германии с северной группой нейтральных стран уже раз вынудили противника прошлым летом выйти в открытое море, в результате чего и произошел Ютландский бой. Более активные действия союзников на море и на этот раз привели бы к такому же результату.
При обсуждении вопроса о блокировании Северного моря минами конференция допустила ту же ошибку. Вопрос о минном заграждении был рассмотрен не с точки зрения общей стратегии на море, единственная цель которой – уничтожение неприятельского флота, а лишь как одно из средств борьбы с подводными лодками. При такой постановке вопроса тесная блокада, являющаяся по существу наступательной операцией, превращается в оборонительную меру и в силу этого с самого начала обречена на неудачу. Линия заграждений в 250 миль длиной, предназначенная служить средством обороны против неприятельских подлодок, не что иное, как нелепость. Если же представить себе минный пояс или заграждение как наступательную меру, с тем предпринятую, чтобы вынудить неприятельский флот выйти из своих гаваней в море, от которого он иначе будет окончательно отрезан, то тогда вся проблема принимает совершенно другой характер. Для такого минного заграждения, наступательного по самой своей природе и заданию, не требуется сотен тысяч мин. Жертва несколькими старыми судами, которые все равно скоро пойдут на слом, не должна отпугивать, коль достижение намеченной цели требует такой жертвы.
То же самое следует сказать и о наступательных средствах борьбы против подлодок. В XVII и XVIII столетиях английский флот завоевал полсвета и создал себе славу лучшего в мире флота. В те времена Англии неоднократно угрожала та же опасность, что и теперь. Она рисковала остаться без торгового тоннажа и без привоза необходимых продуктов. Вместо подлодок враг применял тогда каперы, предшественники не только «Move» и «Greif» наших дней, но и немецких подводных лодок. Как боролся с ними в то время английский флот? Насколько мне известно, Англия в течение двух столетий беспрерывных морских “войн применяла только три стратегических средства, и они всегда выручали страну из безвыходного положения. Первое – это было вооружение торговых судов, к нему приступали в те времена автоматически, с самого начала войны; в нынешнюю войну к нему прибегли лишь на третий год войны, и до сих пор эта мера не вполне осуществлена. Я убежден, что она окажется и теперь столь же успешной, как и раньше.
Второе средство – система конвоев. В прежние времена организация конвоев была сопряжена с гораздо большими трудностями, чем теперь. Парусное судоходство вполне зависело от ветра и погоды. Много трудов стоило собрать корабли в один караван, назначить подходящие сборные пункты и удерживать в море все корабли вместе. Несмотря на это, система конвоев рано или поздно применялась Англией во всех ее войнах с Испанией, Голландией и Францией. В настоящую войну это средство начинает применяться только теперь, после трех лет борьбы с противником, который обладает превосходным флотом, хотя и уступающим в числе судов. Будем надеяться, что еще не поздно. Мера эта уже потому опасна для подводных лодок, что конвой из многих судов занимает в море большое водное пространство. Кроме того, система конвоев так же, как и вооружение коммерческих пароходов, таит в себе элементы активных действий и нападения. Поэтому я верю, что средство это, по примеру прошлых столетий, оправдает себя и теперь.
Система конвоев расширяет, однако, задачи военного флота и вынуждает его к более активной деятельности, которой флот совершенно лишен в нынешней стадии морской войны. Служба конвоев требует большого напряжения сил, но зато она даёт драгоценный опыт и пробуждает у флота сознание, что он не только «Флот в бытии» («Fleet in being»), но и «Флот в действии» («Fleet in fighting»). Наконец, имеется еще третье средство, без применения коего оба первых ни раньше не имели успеха, ни теперь не смогут добиться его. Средство это – наступательная морская стратегия, активные операции против неприятельских берегов, портов и морских путей сообщения. Необходимо вынудить главные силы неприятельского флота к бою, а отнюдь не выжидать его у собственных своих берегов, рассчитывая обмануть его хитрыми шахматными ходами партизанской войны. В давние времена эта цель достигалась тесной блокадой. Будучи проведена до конца, такая блокада составляла существенную предпосылку победы на море и в особенности была необходима для борьбы с неприятельскими каперами и крейсерами.
В наше время тесная блокада считается неосуществимой в виду тех опасностей, которые угрожают блокирующему флоту от подводных лодок. Однако, ближняя блокада не является единственным наступательным средством; возможно применение и остальных указанных средств. Весьма важно поддерживать на союзных флотах возможно более активную деятельность и никогда не упускать из вида конечную цель – уничтожение живой силы противника на море.
Угрозы ютландскому побережью, северным проливам и путям сообщения со Скандинавией, операции наступательного характера и настойчиво энергичные демонстрации, по всей вероятности, снова побудят неприятельский флот выйти из своих портов. Ему необходимо будет, как это и было в весну 1916 года, отразить угрожающую опасность, защитить жизненные связи Германии с внешним миром. Я не сомневаюсь, что вероятность такого результата вполне зависит от последовательности стратегии союзников на море; противники Германии обладают достаточным превосходством, как в линейных кораблях, так и в вспомогательных судах. Если Соединенные Штаты примут участие в морских операциях или часть японского флота перенесет театр своих действий в европейские воды, превосходство над противником будет прямо-таки подавляющим. При таких обстоятельствах дальнейшее отстаивание точки зрения пассивной обороны – нецелесообразно. Из- •ложенные мною мысли не зависят от обстоятельств времени, они столь же правильны теперь, как и сто или двести лет тому назад. Ход истории повторяется, но именно в настоящую войну время играет наибольшую роль. Как раз теперь, на четвертом году войны, некоторые из союзников только с большим трудом могут выдержать гнет, который все в большей степени усиливается с каждым бесполезно протекшим днем, и в данную минуту при всем желании трудно определить, на кого работает время: в пользу ли союзников или против них. Следует, во всяком случае, признать, что общее дело союзников пострадает, если Россия, хотя и сильно ослабленная, покинет свое место в боевой линии. Поэтому именно сейчас необходимо ускорить ход войны, чтобы скорее добиться конца, столь необходимого для всех участников. Из этого, по моему мнению, вытекает, что конференция не может ограничиваться рассмотрением технической стороны борьбы с подлодками, а должна включить в свою программу гораздо более важные вопросы, а именно: пересмотр общей стратегии союзников на море, распределение сил на различных театрах морской войны и желательность более активных действий союзных флотов.
