Мать молчит. Фрейд с видом маньяка раскладывает по столу золо­тые монеты. Неожиданно отец разрыдался.

Якоб. Я – ничтожество, ничтожество! Я не сумел заработать на хлеб своим детям, и вот мои дети кормят меня!

Долгие старческие рыдания. Фрейд не хочет смотреть на отца, он сидит как приклеенный на своем стуле, неприступный и бледный. И вдруг с какой-то наигранной и тягостной веселостью начинает гово­рить, выдумывая на ходу.

Фрейд. Но для меня это не помеха. Вовсе нет. (Говоря, он слегка отворачивается.) В Париже буду читать лекции. Мне обещали, что я буду получать в два раза больше.

Отец не перестает плакать. Фрейд протягивает руку, кладет ее на голову отца (так успокаивают расплакавшееся дитя) и неожиданно, испугавшись, отдергивает ее.

Долгое молчание. Он снова цепенеет. На плечо Фрейда опускается рука; он поднимает голову и видит мать, которая стоит возле него и улыбается прекрасной улыбкой спокойной и благодарной любви. Фрейд немного успокаивается. Отец перестает плакать.

Якоб (почти униженным тоном). Все-таки ты едешь завтра?

Фрейд (весело). Конечно. Завтра в 8.05 утра.

После полудня.

Фрейд с Мартой выходят из дома родителей. Идут молча. У Фрейда нервный и раздраженный вид. Улица выходит на маленький пустын­ный сквер. Они заходят туда. Марта – она тоже мрачная, как ее спутник, – с тревогой смотрит на Фрейда.

Фрейд (неожиданно начинает кричать). Вы добились сво­его. Я никуда не поеду.

Марта (опешив от испуга и гнева, ледяным тоном). Кто именно?

Фрейд. Вы все! Ты хотела, чтобы я остался в Вене, не так ли?

Марта молчит, но чувствуется, что она глубоко уязвлена.

Фрейд. Так вот, можешь радоваться. Мейнерт предлагает мне читать лекции вместо себя. Я принимаю предложение. Что ты на это скажешь?

Марта (очень сухо). Поступай как знаешь.

Фрейд с трудом делает еще несколько шагов вперед, потом опуска­ется на скамейку. Он бледен и тяжело дышит. Марта не спеша подходит к нему. Состояние жениха внушает ей одновременно раз­дражение и тревогу.

Фрейд. Это веление Божье. Все кончено. Мне запрещено при­касаться к древу науки. Отлично. Я и не прикоснусь. Буду как все, словно гой. Без биографов. Даже без самого плохонького. Вот что значит кое-чего добиться в жизни. (С неожидан­ной озабоченностью.) Придется вернуть университету день­ги. Мейнерт поможет. Они дадут мне отсрочку. (С силой схва­тил Марту за запястье.) У нас будут дети, Марта, много детей. Но я никогда перед ними не заплачу. Не рассчитывай на это. Отец – это Закон, Моисей. (Смеясь.) Хорош Моисей, который плачет!

Фрейд вновь берет себя в руки.

Бесстрастный и учтивый, он говорит уверенно, но сам не верит в то, о чем говорит.

Фрейд. Марта, ты должна простить моего отца. Он был силь­ным и строгим. И вот во что его превратили римляне.

Марта (с возмущением). Ты не должен просить у меня прощения за своего отца. Он добрый человек, я его уважаю, и мне сильно повезет в жизни, если ты будешь таким, как он.

Фрейд резко встает.

Фрейд (грубо). Я никогда не буду таким, как он, никогда! Тем хуже для тебя, если ты предпочитаешь таких, как он. (Он снова берет себя в руки.) Не моя вина, что у меня не было юности. Мне двадцать девять лет, я работаю по двенадцать часов в день, мне нужно будет содержать собственную семью, а я, чтобы прожить, влезаю в долги. (Пауза.) Значит, ты ничего не поняла: мне необходимо поехать в Париж.

Марта, бледная от гнева, тоже встает.

Марта ( в ярости). Ну и поезжай! Поезжай скорее! Билет у тебя есть.

Фрейд. Есть. Но я сдам его.

Марта(по-прежнему в ярости). Почему?

Фрейд. На что я буду жить? У меня не осталось ни гроша.

Марта. Проживешь как-нибудь.

Фрейд на мгновение задумывается и принимает решение.

Фрейд. Ты права. Пойду в лакеи. Ты знаешь, что моя сестра была домашней прислугой. Да, ее звали Роза. Целых два года. Заработок она посылала в семью. Брат прислуги вполне может быть лакеем.

Он немного успокаивается. Подходит к Марте, словно хочет обнять ее.

Фрейд. Марта, любовь моя.

Марта (отступает назад, глаза ее сверкают гневом). Оставь меня в покое! И не рассказывай мне больше, будто ты предпочитаешь мой мизинец всей Науке. (Он смотрит на нее угрюмо и разочарованно. Она взяла себя в руки. Равно­душно.) Мне пора домой. Не провожай меня.

Фрейд. Ты придешь на вокзал?

Марта. Не знаю. Подумаю.

Она уходит; Фрейд не пытается ее удержать.

Он стоит задумавшись, потом машинально вытаскивает из кармана портсигар, берет сигару и закуривает. При первой же затяжке кашляет.

Он продолжает курить и кашлять, но вдруг хватается левой рукой за сердце и опускается на скамейку; видно, что ему плохо, но он упорно продолжает курить.

Входняя дверь в роскошную квартиру на третьем этаже богатого дома.

Марта звонит. Открывает слуга.

Марта Я хотела бы видеть фрау Брейер.

Слуга. Здравствуйте, фрейлен Бернайс. Простите, но фрау Брейер нет дома.

Пауза.

Марта. Тогда спросите доктора Брейера, может ли он уделить мне пять минут для беседы.

Слуга. Доктор ушел вместе с фрау Брейер. Они вернутся поздно, после ужина.

Марта (похоже, ее очень огорчает эта неудача). После ужина! (Пауза.) Ладно. Передайте, пожалуйста, фрау Брейер, что я зайду вечером.

Ночь.

Фрейд в сюртуке лежит на своей постели. Он встает, надевает цилиндр, вставляет в петлицу цветок и берет трость. Он пересекает комнату, открывает дверь, которая выходит прямо на площадь Ринг, и покидает комнату. Площадь, озаренная резким, ледяным светом, совершенно безлюдна. У всех дверей – мусорные ящики. Когда Фрейд проходит мимо одного из них, крышка слегка приподнимается и снова, с мягким стуком, захлопывается. Из другого высовывается нос крысы. По Рингу в военном мундире шагает человек, он приближается к Фрейду, сейчас они столкнутся. За кадром – шум толпы.

Зычный голос (перекрывает все остальные). Се грядет Император. Отец Родины. Вечный отец.

Карфагенский воин, похожий на Ганнибала, старательно целится в Императора из арбалета. У воина злой и грубый вид. Летит стрела.

Фрейд(громко кричит). Нет!

Полная тьма.

Фрейд зажигает свечку. Он – в ночной рубашке, вид у него взволнованный. Он встает с постели, роется в чемодане, берет чистую тетрадь и карандаш, записывает. «Ночь с 15 на 16 сентября 1885 года. Сон об императоре Франце Иосифе».