Фрейд. Что-то я такой не вижу…

Флисс. А о Сесили что ты скажешь?

Фрейд (вздрагивая). О Сесили? (Растерянно.) Но ведь ее не изнасиловали!

Маленькая девочка подходит к Фрейду и улыбается ему уже кокет­ливой улыбкой.

Флисс (категорическим тоном). Она непременно должна была подвергнуться насилию. Иначе ты ошибся (Фрейд смо­трит на девочку и улыбается ей.) Если твоя теория верна…

Девочка слегка кланяется Фрейду и, довольная, уходит.

Фрейд провожает ее взглядом и мрачнеет.

Фрейд. Если моя теория верна, тогда люди – свиньи.

Флисс (спокойным тоном). Почему бы и нет? Вопрос состо­ит лишь в том, чтобы доказать это научно. (Фрейд повора­чивается к Флиссу.) В случае с Сесили есть что-то темное. Смерть ее отца вполне может скрывать другое воспоминание. (Фрейд слушает его, поневоле увлекаясь. Глаза его бле­стят, но лицо остается мрачным.) Известно ли, что с ней? (Фрейд горестно кивает в знак согласия.) Больна?

Фрейд. Тяжелее, чем прежде.

Флисс (хлопает в ладоши, он в восторге). Именно это нам и нужно. Сходи к ней. Только она сообщит тебе даты, я уверен в этом. И если ты вылечишь ее, твоя гипотеза подтвердится. (Фрейд молчит. Флисс смотрит на него с негодующим удивлением.) Ты боишься?

Фрейд. Я не могу.

Флисс. Почему?

Фрейд. Из-за Брейера. Он запретил мне…

Флисс (очень сухо). Разве Брейер может что-либо тебе за­претить?

Фрейд (все более смущаясь. Кажется, что смущение ду­шит его). Нет. Но я не хочу с ним ссориться…

Флисс. Тебе-то что до этого? Он нам больше не нужен.

Фрейд. Мы с ним не закончили нашу книгу. И к тому же я… мне всегда необходимо испытывать чье-то влияние. Может быть, для того, чтобы ускользнуть от самокритики. (Он маши­нально подносит руку к груди.) Скажи, тебя самого не пугает то, что выше тебя никого нет?

Флисс (спокойно). Право слово, нет. К тому же в любом случае Брейер не выше тебя.

Фрейд. Не знаю. Может быть. Но я все еще люблю его.

Флисс. Ты же писал мне, что презираешь его.

Фрейд. Я и люблю, и презираю. Какой-то хаос в чувствах. Послушай! Мне крайне необходимо, чтобы меня загипнотизи­ровали: быть может, я яснее бы в этом разобрался. Мне всегда были нужны друзья и враги. Это необходимо для моего душев­ного равновесия. Иногда друг и враг уживаются в одном че­ловеке: по-моему, именно так обстоит дело с Брейером.

Флисс (равнодушно). Это бисексуальность: ненависть – мужское начало, любовь – начало женское.

Фрейд поворачивается к Флиссу и смотрит на него. Кажется, его эта теория не убеждает. Но он долго рассматривает лицо и высокую фигуру Флисса, который уже сменил тирольскую шляпу на цилиндр, а кожаную куртку – на черный сюртук. У Фрейда покорный вид почти влюбленного.

Фрейд. Может быть. Во всяком случае, мой истинный ти­ран – это ты. (С какой-то нежной злопамятностью.) Ты знаешь, как ты разочаровал меня, когда разрешил курить? Мне было так приятно подвергать себя лишениям ради того, чтобы подчиняться тебе.

Флисс (несколько смущенный этим слишком пылким выражением чувств, отвечает с суховатой усмешкой). Так вот, тиран приказывает тебе найти Сесили.

Фрейд (более спокойным тоном). В конце концов, почему бы и нет? Достаточно одного тирана. Брейер останется врагом, а ты будешь другом. (У Флисса скучающий вид. Он ладо­нью прикрывает зевок.) К счастью, ты лучше меня: пока я буду тебя любить, я не буду вынужден быть для себя своим собственным идеалом. (Шутит с мрачной иронией.) Ну что ты на это скажешь? Сорокалетний мужчина боится стать взрослым. Брюкке, Мейнерт, Брейер, ты – сколько «отцов»! Не считая Якоба Фрейда, меня породившего.

Подъезжает омнибус. Сутолока. Одни пассажиры сходят, другое садятся.

Фрейд (решительно). Я пойду к Сесили. Пойду завтра утром, прямо с вокзала.

Спустя некоторое время.

Перрон опустел. Фрейд забился в угол скамейки; его тирольская шляпа съехала на глаза: похоже, он спит.

Флисс откровенно скучает. Он широко зевает, бросает угрюмый взгляд на Фрейда, потом достает из кармана карандаш и записную книжку. Начинает производить какие-то расчеты.

Вдоль перрона на полной скорости проносится поезд. От этого грохота Фрейд вздрагивает и выпрямляется. Шляпа его падает. На экране – его встревоженное лицо с широко открытыми глазами.

Фрейд (очень громким голосом). Что случилось?

Флисс молчит. Фрейд с каким-то потерянным видом провожает взглядом последние вагоны уходящего поезда.

Флисс. Проснулся?

Фрейд. Я не спал. (Руки у него дрожат.) Не обращай на меня внимания. Я же говорил тебе, что ненавижу вокзалы. (Он встает, подходит к краю перрона и смотрит вслед исчез­нувшему поезду. Обливаясь потом, он возвращается к Флиссу. Садится.) Мне показалось, что произошел несчаст­ный случай. (Он склоняется вперед, опираясь сжатыми кулаками на колени. Говорит странным, каким-то вя­лым голосом.) Или я стал нищим.

Флисс (вздрогнув). Что ты сказал?

Фрейд (смотрит на него с удивлением). Что сказал?

Флисс. Ты сказал, что стал нищим.

Фрейд. Разве? Так вот, дело в том, что поезда наводят меня на мысль о нищете. (Он бросает на Флисса быстрый и недружелюбный взгляд. Говорит изменившимся, резким и строгим, почти раздраженным тоном.) Двенадцать паци­ентов из тринадцати.

Флисс. Каких пациентов? О чем ты?

Фрейд. О моих пациентах, о которых я тебе рассказывал. Двенадцать из них отказались у меня лечиться. Еще одно самоубийство, и всему конец! Меня сожгут в Вене, или я стану торговать сукном. (Показывает в направлении Вены.) По­зор и нищета – вот что ждет меня там. (Пауза.) Я живу на деньги Брейера. Если я поссорюсь с ним, то мне нечем будет вернуть ему долг.

Флисс (вежливо, но с раздражением). Ну да, таков уж наш удел. Непонимание, позор. И что из этого? Нужно идти вперед.

Фрейд (с горечью). Тебе легко говорить. Ты в Берлине ле­чишь горло. Ты своей клиентуры не потеряешь.

Флисс (обиженно). Придет час, и я тоже пойду на риск: когда напишем нашу книгу.

Фрейд берет себя в руки. Но ему по-прежнему плохо. Он снова хватается правой рукой за сердце.

Фрейд. Извини меня.

Флисс (любезным тоном, но все еще раздраженно). Ко­нечно, мой дорогой друг, конечно.

Фрейд. Я плохо себя чувствую.

Фрейд съежился на скамейке. Он бледен.

Флисс (без доброты). Что с тобой?

Фрейд. Приступ.

Флисс. Какой приступ?

Фрейд (отвечает машинально, как врач). Аритмия, сдавливание, жжение в районе сердца. (Показывая на солнечное сплетение.) И боль здесь, как при грудной жабе. (Флисс хочет встать. Фрейд жестом его останавливает.) Ничего не надо делать, Вильгельм. (Он касается рукой лба.) Именно здесь что-то не в порядке. Уже несколько месяцев я пережи­ваю нервную депрессию. Ответь мне: ну разве я не чудовище?

Флисс (терпеливо и отрешенно, словно разговаривая с сумасшедшим). Успокойся, Зигмунд, ты же знаешь, что нет.

Фрейд. Тогда что же такое кроется в моей голове, если именно я обнаружил вселенское свинство? (Почти умоляю­щим тоном. Он придвигается к Флиссу и берет его за руку так, словно это должно вернуть ему мужество.) По­моги мне.

Флисс (сухо). Я только этого и хочу, но ты мне говоришь, что с этим ничего нельзя поделать.