Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

А оглашённый Ванюшка уже сверзился за борт в своей маске, нырнул, но скоро выплыл наружу, едва не задохнувшись. Он ещё не привык вдыхать кислород носом, а выдыхать углекислоту ртом. К аппарату надо было привыкнуть.

— Успеешь ещё наглотаться морской воды! — крикнул ему Гузик. — Лезь, слушай дальше! Ванюшку подняли на борт.

— Харафо, только вода в рот лезет! — сказал Ванюшка.

— Это — «зимний» костюм, — продолжал свои пояснения Гузик. — Это, собственно, обычный водолазный костюм, если не считать того, что снабжение кислородом происходит из собственного «газогенератора». Но тут, впрочем, есть ещё одно маленькое усовершенствование, — скромно заявил он. — В материи — подкладке костюма — имеются металлические нити, которые соединены с аккумулятором. Нити могут нагреваться и давать тепло. В таком костюме можно, не боясь схватить насморк, опускаться в ледяные волны Ледовитого океана или подниматься на высоту в десять тысяч километров над поверхностью земли.

— Наконец последнее — жёсткий аппарат для подводных глубин, — продолжал Гузик. — В нём можно погружаться на триста метров и более. Он снабжён особо сильными фонарями. Не знаю, понадобится ли вам этот аппарат. Ведь уже на глубине пятидесяти метров дно опустевает, а на глубине четырёхсот — нет крупных водорослей. Морская флора сосредоточена на узкой полосе, идущей не далее полутораста морских миль от берега. А дальше и глубже всё бесконечное протяжение дна морей является пустыней, лишённой всякой растительности.

— Да, но нам жёсткий аппарат может понадобиться для исследовательских целей. В конце концов дно океана изучено далеко не полно, — возразил Волков.

В тот раз на дно моря погружались Волков и Ванюшка, а толстоносый Конобеев только с завистью смотрел на них и крякал с таким огорчённым видом, что Гузику стало жаль старика, и он обещал изготовить наносник кустарным способом здесь же, на месте, в своей временной лаборатории.

И уже в следующую поездку Конобеев с удовольствием натянул на свой грушевидный нос чёрную резиновую покрышку. В больших очках, с огромным чёрным носом, с седой бородкой и длинными усами он выглядел необычайно комичным.

— Прямо водяной! — кричал Ванюшка, покатываясь со смеху.

— Ещё поважнее, сам Нептун — морской бог! — отзывался Волков, вторя Ванюшке.

— Нептун Иваныч! Здорово! Так и пошло за Конобеевым этот «Нептун Иваныч».

* * *

Рыбаки и охотники живут в мире случая, удачи, риска, приключения, неожиданности. Это накладывает особый отпечаток на их психологию. Будничная обстановка, лишённая острых переживаний, неожиданностей и риска, кажется им скучной и пресной. Им нужна вечная игра с огнём, опасностями; им нужна новизна и острота впечатлений. Таков был и старик Конобеев. Охотничьи чувства и инстинкты с годами не угасали, а сильнее разгорались в нём. Его серые глаза под мохнатыми чёрными бровями оживали, загорались искрами, когда ему приходилось бороться с волнами или диким зверем. И вот теперь предстояло ему новое удовольствие, неиспытанное ощущение, быть может целая цепь новых приключений. Бедная Марфа Захаровна! Её ждали новые испытания, новая полоса одиночества. Когда её спрашивали, где муж, она лишь безнадёжно махала рукой.

Конобееву предстояло опуститься на дно океана, того самого океана, который безжалостно поглощал рыбаков, их сети и добычу; отправиться в гости к рыбам, посмотреть, как они там живут-поживают. В водолазной полумаске Конобеев чувствовал себя сказочным морским царём. Гузик, несколько волнуясь, объяснял старику, как надо вдыхать и выдыхать воздух, но Конобеев отмахивался с таким видом, словно он всю жизнь ходил в этой полумаске и родился на дне океана.

— Однако не задохнусь! — говорил он. — Вот только одно плохо: курить там нельзя. Сделай милость, Микола, придумай как-нибудь, чтобы я с трубкой мог ходить. — Гузик, смеясь, обещал придумать.

Конобеев хорошо помнит, как он впервые в рубахе и портах (так старик считал приличнее — трусов он не признавал) опустился на дно океана. Вода была прохладная и приятно покалывала закалённое тело, заставляя двигаться быстрее, как на морозе. С дыханием Макар Иванович — отличный пловец и нырец — скоро справился, пуская через рот струю пузырей. По этим пузырям в штиль с поверхности легко было определить, где находится водолаз.

Погрузившись в таинственный полумрак морского дна, Макар Иванович от удовольствия фыркнул и зашагал в глубину. Засветил фонарь. На свет собралось неимоверное количество рыб посмотреть на невиданное зрелище. Они оказались любопытными не меньше людей.

«Рыб-то, рыб сколько! — думал Конобеев, приходя в рыболовный восторг и хватая их прямо руками. — Экая досада, сети не захватил! Однако теперь вы от меня не уйдёте!» — И он шагал по подводному лесу водорослей, окружённый полчищами рыб, блестевших боками при повороте, как серебряные ножи. Это было так забавно, необычайно и красиво, что Конобеев вдруг, забыв, где он находится, загоготал во всю силу лёгких, пустив на поверхности столько пузырей, что сидевшие на катере серьёзно обеспокоились за старика. Правда, пузыри вскоре начали появляться регулярно, но они удалялись всё дальше и дальше. Скоро их не стало видно.

Конобеев для первого раза гулял несколько часов подряд, почти до захода солнца. Вернулся возбуждённый, сияющий.

— Ну и жизнь под водой, однако! — сказал он. — И зачем это люди на земле живут, а не в море-окияне?

7. ТАЙФУН

Как ни приятно было бродить по неизведанным тропам подводной тайги, Макару Ивановичу пришлось сдержать свои охотничьи страсти и приняться за дело. А работы было хоть отбавляй.

Японские рыболовы и браконьеры, шнырявшие у наших берегов, с удивлением и неудовольствием поглядывали на большую белую палатку, которая появилась в одну ночь на берегу небольшой реки, впадающей в океан. Это был «главный штаб», где жили Ванюшка и Волков. Скоро рядом с этой палаткой появились другие; через несколько дней на берег было навезено много досок, брёвен, кирпичей. Завизжали пилы, застучали топоры. Стали расти временные бараки.

В числе приглашённых рабочих было много японцев и китайцев, которые должны были приготовлять капусту так, как она приготовляется у них на родине. А русские рабочие учились у японцев и китайцев. Волков заботился о том, чтобы экспортный товар удовлетворял всем требованиям заграничных потребителей морской капусты. Извлечённые из воды водоросли промывали в особых чанах, очищали от песка и ила, сортировали вручную, ещё раз очищали, мелко изрезывали и клали ровными слоями определённого размера на бамбуковых циновках, разостланных на открытом воздухе в наклонном положении. Из этих слоёв водорослей получались сухие пластины. Высушенные пластины, склеившиеся в желатинообразную массу, отдирались от циновок и прессовались для придания им равномерной толщины. Плитки в 25Х30 сантиметров складывались по десяти штук и аккуратно связывались. Волков обращал большое внимание на то, чтобы плитки были приготовлены аккуратно и одинаково, «как плитки шоколада».

Задумчивый Гузик, постояв однажды на берегу, где производились эти работы, сказал:

— Человеческие руки хорошо устроены, но их можно было бы устроить ещё лучше. — И, посидев несколько вечеров над чертежами и расчётами, он придумал несложные, но очень целесообразно устроенные машины для сортировки и резки водорослей. После этого работа пошла ещё быстрее и аккуратнее.

Старания Волкова и Гузика увенчались успехом. Японские и китайские покупатели-оптовики скоро оценили качество советской заготовки и начали предъявлять усиленный спрос. Старые купцы-японцы, получив образцы, долго мяли в руках гибкие, тонкие, как писчая бумага, пластинки, присматриваясь к пурпурно-коричневому цвету со светлыми крапинками и слегка блестящей поверхности, взвешивали на руке, нюхали, пробовали на зуб, любовались аккуратной обработкой и упаковкой — и заявляли:

55
{"b":"242251","o":1}