— Откуда? — Андрейка просиял: — Я был у Эльфриды Лоди. Вы ведь знаете, товарищ лейтенант, Эльфриду Лоди? Эльфрида Лоди работает у нас в МТС.

Он нарочно повторил несколько раз имя Эльфриды. Ему было приятно это. И в то же время он искоса поглядел на Гусева — не догадался ли тот об этом? Но лицо начальника заставы было непроницаемо.

Гусев только спросил:

— Где это ты, Андрей, так выпачкался?

Андрейка не понял.

— О чем вы говорите, товарищ лейтенант? — спросил он с недоумением.

— А вот об этом! — И Гусев молча показал пальцем на его пиджак.

Андрейка взглянул и тихо ахнул. Все плечо у него, оказывается, было припудрено мукой. В этом месте к нему прикасалась рука Эльфриды.

— Ах, это! — воскликнул Андрейка, чувствуя, как все лицо его заливается краской смущения. — Понимаете ли, товарищ лейтенант, когда я был у Эльфриды Лоди, она в этот момент месила тесто.

— Вот как? — удивился Гусев. — Тесто? И что же она собиралась с ним делать?

— Печь пирог.

— Насколько я знаю, прежде Эльфрида Лоди никогда не пекла пироги. Это не в ее духе.

— А теперь решила испечь. Я думаю, он у нее получится замечательный.

— Похоже, что ты к ней неравнодушен?

— Это правда, — подтвердил охотно Андрейка. — И Эльфрида тоже неравнодушна ко мне, — не удержался он от того, чтобы не поделиться своей радостью. — Только что она сама сказала мне об этом.

— Что ж, в таком случае тебе, Андрей, повезло. Эльфрида Лоди — неплохая девушка. Желаю счастья!

— Спасибо, товарищ лейтенант! Вам тоже всего хорошего.

И Андрейка пошел дальше. Какой сегодня чудесный день! Какие хорошие ребята, эти пограничники! Какие славные незабудки растут вон там, возле канавы! Замечательные незабудки! Точно глаза Эльфриды Лоди. Такие же голубые.

А лейтенант Гусев, как только Андрейка скрылся за поворотом, сказал своим бойцам:

— Надо будет, пожалуй, заглянуть на хутор.

Безнаказанное нарушение границы! Есть ли что огорчительнее для пограничника?

Безнаказанное нарушение — это дни и ночи, проводимые в упорных поисках, в прочесывании местности, в патрулировании, в засадах. Это — напряженные нервы и воспаленные от бессонницы глаза.

Но как найти того, кто, обманув бдительность пограничных нарядов, незаметно проскользнул к нам с сопредельной стороны? Порой это все равно, что найти иголку в стоге сена.

Но искать надо. И лейтенант Гусев искал. Все соседние заставы также были подняты на ноги.

Когда Андрейка ушел, Эльфрида вздохнула с облегчением.

Все лицо ее горело, а в горле пересохло. Она зачерпнула ковшиком воду из ведра и, сильно запрокинув голову, прислонившись затылком к стене, стала пить, делая большие глотки. Затем, смахнув с груди капли, повесила ковшик на гвоздик, взглянула в окно и прошла в комнату, где ее дожидался Виктор.

— Кто этот парень? — спросил он.

— Наш тракторист.

— Он тебя любит?

— Да.

— А ты его?

— Нет. Не знаю. Впрочем, сейчас пришлось сказать, что люблю. Только для того, чтобы его выпроводить.

— Молодец.

— Но ведь ты же сам предупредил, чтобы я никого не впускала.

— Конечно. Парню этому просто повезло, что он не наткнулся на меня. Вот что, я пробуду у тебя еще одну ночь, а затем уйду.

— Делай как знаешь.

Вернувшись на кухню, Эльфрида принялась за прерванное занятие. Но ей уже не доставляло никакого удовольствия возиться с тестом. Наскоро приготовив пирог, она сунула его в печь и стала с ожесточением вытирать мочалкой стол.

Виктор ходил взад и вперед по комнате.

— Эльфрида! — снова позвал он.

— Ну, что тебе? — спросила она, появляясь на пороге.

— Подойди поближе, — приказал он.

Она подошла.

— Знаешь, о чем я сейчас подумал, сестренка? — произнес Виктор, обнимая девушку. — О том, что жаль оставлять тебя здесь.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила она, упираясь ладонями в его грудь и ощущая под свитером выпуклость его мышц.

— А то, что там, откуда я пришел, ты могла бы жить совсем по-другому.

Эльфрида резким движением высвободилась из его объятий и кинула на двоюродного брата испуганный взгляд.

— Значит, ты перешел границу? — Голос ее дрогнул. — Как же я раньше об этом не догадалась! Но кто же ты, Виктор?

— Ах, какое это имеет значение, — произнес он грубым голосом. — Важно, что тебе здесь не место.

Эльфрида с минуту молча смотрела на него.

— Ну, так возьми меня с собой, — сказала она.

— Нет, этого я сделать не могу. Ты должна действовать сама. Если боишься — найди себе попутчика. Какого-нибудь парня посмелее. И перейди границу. Поверь, это не так страшно, как кажется. Перешел же я. В общем, подумай. Но если ты вздумаешь выдать меня...

Он сделал угрожающий жест. Эльфрида поспешила успокоить его:

— Не бойся, не выдам. Ведь я могла бы уже давно сделать это, если б хотела.

Он подошел к ней, как тогда, ночью, и, взяв за подбородок двумя пальцами, проговорил, усмехаясь:

— Одна кровь!..

И в этот момент, кинув взгляд в окно, Виктор увидел подходивших к воротам людей в зеленых фуражках. Напружинился, быстро сунул руку в карман.

— Ты что это хочешь делать? — испуганно произнесла Эльфрида. — Не смей! Лучше прячься в подпол. Быстро!

Вдвоем они приподняли за кольцо тяжелую доску. Виктор мягко, по-кошачьи, прыгнул вниз, в темноту. Опустил за собой крышку.

Эльфрида прошла на кухню. Она сделала это вовремя. Во-первых, пирог начал подгорать, во-вторых, пограничники уже подходили к дверям.

— Привет, хозяюшка! — сказал лейтенант Гусев, входя на кухню и прикладывая ладонь к фуражке. — Вот мы и снова увиделись с вами.

— Доброе утро, товарищ лейтенант, — откликнулась весело Эльфрида, выкладывая на стол дымящийся пирог. — Присаживайтесь! — придвинула она табуретку: — Сейчас угощу вас горячим пирогом. Собственного изготовления.

— По-какому же он у вас случаю?

— По случаю моей помолвки.

— С кем же?

— С нашим трактористом Андреем Кожуховым. Я выхожу замуж.

— Что ж, в таком случае поздравляю. Спасибо!

— С чем же у вас пирог, Эльфрида?

— С картошкой. Ну и с луком, разумеется.

— Только он у вас подгорел, кажется.

— Это мой первый опыт. В следующий раз получится лучше.

Гусев поднялся с табурета. В теплой кухне, возле топившейся печи его клонило ко сну. Ведь он спал сегодня всего какой-то час-другой. Не до сна было. Все утро он искал нарушителя. Но пока безрезультатно.

— Покажите мне свое жилище, Эльфрида. Ведь я у вас никогда не был.

— Пожалуйста, товарищ лейтенант, проходите сюда.

— Вам не страшно одной в доме, Эльфрида?

— Первое время страшно было. А теперь привыкла. Да и кого бояться?

— Граница рядом. Кстати, Эльфрида, вы никого не встречали сегодня из посторонних?

— Никого. А разве что случилось, товарищ лейтенант?

— Хочу вас предупредить, будьте осторожны. Счастливо оставаться.

— А пирог? Вы же не попробовали мой пирог, товарищ лейтенант!

— В следующий раз.

Гусев ушел. Эльфрида выждала некоторое время, потом постучала в пол:

— Выходи!

Виктор выбрался наружу.

— Ушли? Черт! — выругался он. — Почему это к тебе повадились гости? Чего они вертятся вокруг хутора, как мухи?

— Сама не понимаю. Я так боялась, что тебя обнаружат. Пожалуй, тебе надо уходить. Немедленно.

— Как бы не так! Уж не считаешь ли ты советских пограничников глупцами? Они, конечно, оставили возле хутора засаду.

— Не думаю.

— Впрочем, чего мне бояться? У меня ведь есть документы. И еще кое-что. Но это на самый крайний случай. Хорошо, я действительно пойду.

— Возьми на дорогу кусок пирога.

— Не надо.

— Что я, зря старалась?

— Ладно, отрежь кусок, пригодится. Так ты поняла, о чем я тебе сказал? Уговори какого-нибудь парня, хотя бы этого твоего тракториста, — и валяй с ним через границу.