Лангтон мельком посмотрел на Льюиса и открыл досье.

— Ладно, приступим к делу. К вам кто-нибудь подходил в последние несколько недель? Вам задавали вопросы о том, где вы живете? Что-нибудь показалось вам необычным?

Макдоуэлл откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Да, один говнюк из транспортной полиции увел мою машину. Сказал, что она не застрахована и я не платил за нее налоги. В общем, я не могу ее нигде припарковать, потому что потерял судебное свидетельство или что-то в этом роде. Не знаю.

— Это было недавно?

— Не помню.

Лангтон похлопал ладонью по столу.

— Вас обвиняют в трех убийствах. Если вчера ночью вас в тюрьме хорошенько обработали, то подумайте о двадцати годах заключения. Может быть, вы просидите и больше. Так что советую вам подумать.

— О чем это подумать? — переспросил Макдоуэлл и нервно заморгал.

— Повторяю: к вам кто-нибудь подходил? Или ваши знакомые что-то спрашивали о вас?

Макдоуэлл нахмурился. Повисла долгая пауза. Он наклонил голову. Он размышлял.

Эксперт из судмедлаборатории взял пинцет и принялся сосредоточенно обрабатывать топ Мелиссы. Сперва он сравнил цвет камешков, затем, раскрыв пинцет, раздвинул зажимы, вынул камешек и положил его под микроскоп.

— Цвет совпадает, — негромко произнес он и дал знак Анне подойти поближе. Когда она разглядывала камень под микроскопом, он продолжил: — Такой крохотный фрагмент. Вероятно, они уже распродали миллион подобных. Но проблема в том, что нужно прикрепить их по порядку, а для этого требуется время.

Анна уступила микроскоп Баролли и сказала:

— Посмотрим, вдруг нам поможет ткань топа.

Она вышла в приемную, где можно было воспользоваться мобильником. Обидно было бы услышать, что большая компания выпустила целые миллионы топов с эмблемами. Она подождала еще пять минут, пока с нею не заговорила по телефону женщина, которая пояснила, что топ Мелиссы не массовая продукция, а вещь, сделанная с помощью ювелира, как рекламный образец. Ему заказали две дюжины подобных подарочных экземпляров для клиентов с тугими кошельками.

— И на них дорогие камни? — спросила Анна.

— Да. Клиенты хотели, чтобы цвет переливался, а следовательно, топы стоили дороже обычного и считались престижными. А ювелиром был сам Тео Феннел, ведущий дизайнер и владелец магазина на Фулхем-роад.

Анна слушала, стараясь сохранять спокойствие.

— Да, я узнала его эмблему. Итак, вы говорите, что топы с камешками не были массовой продукцией?

— Нет. Фактически топ, о котором идет речь, оказался одним из последних в партии. Их вскоре перестали выпускать, и больше мы ничего не смогли заказать.

Анна закрыла глаза и поблагодарила консультантку из магазина. Она вернулась к Баролли и поделилась с ним полученной информацией. Специалист из лаборатории пригласил их к себе. На экране появились две увеличенные фотографии. Одна — с целым камешком, снятым с топа, а другая — с осколком розового стекла.

— Вы видите, что на целом камне есть маленькие вмятинки — следы от зажимов, державших его на месте. А на второй картине — кусочек этого камня. В правом углу есть крохотная отметина, на первых порах мы ее даже не разглядели. Но затем увеличили вот до такого размера.

Они проследили за обломком на месте пустого коготка-зажима. Он совпал с правым углом.

— Господи, — тихонько произнес Баролли.

— А какой-нибудь камень подошел к этому зажиму? — спросила Анна эксперта.

— Никакой. Это вроде баллистического теста для пули. И хотя топы запустили в массовое производство, у каждого камня должна быть своя особенность, хоть какой-то маленький изъян. Камни сами по себе не тяжелые, но когда их прикрепляют к материалу, на нем остается след.

Баролли и Анна обменялись взглядами.

— Вы готовы подтвердить в суде, что это камень с топа Мелиссы Стивенс?

— Да.

Анна распростерла руки и бросилась на шею удивленному судмедэксперту, пока Баролли смотрел на них и посмеивался. Это был серьезный прорыв в расследовании.

Льюис покинул комнату для допросов, чтобы позвонить по телефону. Лангтон продолжал задавать вопросы Макдоуэллу. Когда Льюис вернулся, то передал Лангтону докладную записку. Тот ознакомился с информацией и на мгновение закрыл глаза. Затем взглянул на заключенного, словно никакого перерыва и не было.

— Простите меня. Вы можете повторить сказанное раньше, мистер Макдоуэлл?

— Я сказал, что это был иностранец.

— Иностранец?

Макдоуэлл наклонился и шепнул что-то своему адвокату. Вскоре Фрэнсис Беллоуз обратился к Лангтону:

— Вы знаете, мой клиент утверждает, что наркотики, найденные в его доме, он использовал сам и никому не сбывал. Его очень беспокоит, что, если он ответит на ваш вопрос по поводу этого иностранца, его смогут обвинить в их распространении.

Лангтон нетерпеливо вздохнул. Ему понадобилось полчаса, чтобы Макдоуэлл наконец признал — кто-то подходил к нему в Манчестере.

— Если у мистера Макдоуэлла есть информация, способная помочь моему расследованию и доказать его непричастность к убийствам, обе стороны только выиграют.

Макдоуэлл поглядел на своего адвоката. Лангтон пригнулся к нему:

— Мистер Макдоуэлл, я пытаюсь выяснить, не подставил ли вас кто-нибудь. Не с наркотиками, а с этими тремя убийствами. А теперь вот этот человек, подошедший к вам…

Макдоуэлл нерешительно произнес:

— Это было довольно давно, несколько месяцев назад. Может быть, три или четыре, но Рон, он же стоял в дверях, верно?

— Простите, кто такой Рон? — перебил его Лангтон.

— Другой парень, стоявший со мной в дверях по ночам в клубе. Мы работали посменно, он и я.

— Ладно, продолжайте.

— Ну, я отошел к гостям, а после вернулся к дверям. И тут появился Рон. Передал, что меня спрашивает какой-то тип, вроде бы иностранец, хорошо одетый, и он поинтересовался у Рона, где я.

Макдоуэлл рассказал, что он задал Рону вопрос об этом иностранце. Рон — малый простой и добрый. Он сразу насторожился и ответил иностранцу, что не знает, где я. Тогда тот попросил у него мой адрес. И стал выяснять, как ко мне пройти. Рон заподозрил неладное и отправился ко мне.

Лангтон ободряюще кивнул.

— Я попросил Рона задержать его и спросить, откуда он обо мне узнал. И кто его ко мне направил.

Лангтон подался вперед.

— И что же?

— Рон возвратился к нему, но того уже не было. Когда я услыхал, что он смылся, мне вдруг стало как-то не по себе. Зачем ему было приходить в паб, искать меня, выспрашивать, а потом делать ноги?

— Он так и не вернулся?

— Нет.

Лангтон почесал голову и взглянул на записку, которую ему передал Льюис. В ней значился лишь один вопрос: «А может быть, это загримированный Дэниэлс искал дом Макдоуэлла?» Лангтон сжал записку в руке.

— Вы заявляли, что ваш подвал неоднократно обворовывали. Не помните, не было ли взлома после того, как этот иностранец появился у вас в пабе?

Казалось бы, Макдоуэллу сейчас следовало продолжить разговор, так ему было бы удобнее. Но он лишь покачал головой и потушил окурок.

— Я и правда не помню. Потому что работаю по ночам, до трех-четырех утра, а в это время какой-нибудь ублюдок вечно взламывает замки на дверях.

— Нам нужны адрес и полное имя вашего коллеги.

— Рон Пикеринг.

— А его адрес?

— Что ж, он жил у матери, за Болтоном, но переехал. На кладбище Уалсалл. Умер от опухоли мозга полгода назад.

Тут Лангтон не выдержал и взорвался:

— Полгода назад? Как же он мог видеть этого иностранца около вашего паба? — Он торопливо поднялся, отодвинув стул, и принялся собирать документы.

— Ладно, — громко проговорил Макдоуэлл. — Я сам с ним встретился.

— Что?

— Я с ним пообщался.

— Продолжайте.

— Мне не хотелось влипать в дерьмо, я и без того в нем по уши. Вот почему я вам солгал. Никакого Рона в пабе не было, я один открывал и закрывал двери.