Лангтон тоже обратил на это внимание и встревожился.

— В-третьих, каждый из вас, наверное, ощущал его гнев и подавленность, когда сержант Трэвис постоянно напоминала ему об уме и находчивости Макдоуэлла. Если он и подстроил ловушку, желая свалить вину на бывшего владельца клуба, то легко вообразить себе его смущение. И в ответ он только повторял, что Макдоуэлл — пустое место.

Паркс перечитал свои заметки, покусывая кончик ручки.

— Тут очень ясно видно, как он пытается манипулировать сержантом Трэвис. Дэниэлс ведет себя как классический социопат. Например, он звонит, чтобы ей «помочь». И внушает, что сержант Трэвис должна быть ему благодарна. Он соблазняет ее, сулит ей повышение по службе. Заметьте, он не в силах перебороть себя и назвать свою мать по имени. Он даже не употребляет само слово — «мать». Это всегда «она», хотя он пользуется случившимся с матерью как эмоциональной причиной собственного любопытства и расспрашивает о ходе расследования.

Паркс постучал по обложке записной книжки и хмыкнул.

— А его замечания по поводу нарядов сержанта Трэвис, в которых она выглядит не лучшим образом, — это пример классической манипуляции. Да, я уже сказал — он соблазняет ее путешествием в Париж, покупкой дорогой одежды на Бонд-стрит. Уверяет, что сделает ее настоящей красавицей. Иными словами, он подкапывается к ней и старается все взять под контроль.

Паркс повернулся к Трэвис и поздравил ее с точно проведенной операцией.

— Вы хорошо раздразнили его, и, по-моему, он проникся к вам доверием, — сказал эксперт. — Но если бы Дэниэлс догадался, что разговор записывают по телефону на пленку, результат был бы прямо противоположным.

У Анны сдавило живот, и она робко подняла руку.

— Вы думаете, прошлым вечером мне грозила опасность? Он находился со мной рядом и не отпускал. В сущности, если бы суперинтендант Лангтон не ворвался ко мне в квартиру, ситуация, конечно, осложнилась бы. Как по-вашему, что мог бы сделать Дэниэлс?

— Его дерзкое намерение явиться к вам снова демонстрирует просчеты Дэниэлса. Он в отчаянии и не находит себе места. Но я не думаю, что вчера вы могли бы стать его новой жертвой, — еще нет. Пока ему нужно замести следы. По-моему, он перенервничал, особенно когда понял, что Макдоуэлл вовсе не так туп. И его визит к вам в итоге оказался большой ошибкой. Ему не терпелось продемонстрировать, как он удачлив, а значит, Дэниэлс наметил себе очередную жертву.

Паркс глубоко вздохнул.

— Итак, я отвечу на ваш вопрос. Вряд ли Дэниэлс намеревался расправиться с вами прошлым вечером — убить, изнасиловать или причинить какой-либо иной вред. В настоящее время вы ему слишком нужны и полезны. Но он на это способен, и ваше доверие было по заслугам оценено, когда в квартире появился суперинтендант Лангтон. Надеюсь, я сумел вас убедить и вам ясно, до чего опасен этот человек. Он рассуждает не как затравленная жертва. Он рассуждает как охотник. Теперь вам следует воспринимать его как ходячую бомбу с часовым механизмом.

Лангтон то и дело посматривал на Анну, хотя внимательно слушал эксперта. Все в комнате ощутили его нетерпение, когда Паркс заговорил о хорошо знакомых Лангтону вещах.

Они до сих пор зависели от результатов судмедлаборатории. Без них оставалось ограничиваться лишь косвенными уликами, недостаточными для обвинений и ареста Дэниэлса. Ведь он не вломился в квартиру Анны, а нанес ей «вечерний визит».

Паркс затаил дыхание.

— Мне кажется, он сознает, что находится под неусыпным наблюдением, а следовательно, вынужден рисковать. Но в то же время он гордится своим умом. Ну как же, ему удалось перехитрить охранников и украдкой выбраться из дома!

После ухода Паркса Лангтон устроил брифинг для членов своей команды. Необходимо было по-прежнему следить за каждым шагом Дэниэлса. Лангтон покосился на Майка Льюиса и заявил, что теперь дом в Куиннз Гейт станут охранять со всех сторон. Макдоуэлла вызовут на очередной допрос и приложат все усилия, чтобы обнаружить его связи с Дэниэлсом. Если Дэниэлс подложил сумочки в его гардероб, то должен был знать, где живет Макдоуэлл.

Льюис поднял руку.

— Если только три жертвы не были убиты самим Макдоуэллом. Ведь это отнюдь не исключено.

Лангтон кивнул, хотя, казалось, и усомнился в подобном предположении. Он объяснил, что допросы Макдоуэлла и очные ставки с ним способны дать ответ на этот вопрос. Судмедэксперты еще не кончили проверку, и Лангтон поручил Анне и Баролли отправиться в лабораторию и поторопить их. Он упомянул и о розовом стеклышке с топа Мелиссы.

— Зажимы ослабели и расшатались, но нам хватит и одного из них. Так что разделимся по двое — по трое и сегодня же завершим все дела. Пора брать этого зверя. Пусть подышит тюремным воздухом.

На автостоянке Анна и Баролли чуть не столкнулись с Макдоуэллом, вышедшим из тюремного фургона в наручниках в сопровождении полицейского. Вид у него был хуже, чем вчера, и он плохо ориентировался, неуверенно шаркая ногами и тащась за полицейским. Симптомы его душевного расстройства вновь отчетливо проявились — он дрожал, а его волосы слиплись от пота.

— Я бы не стал его допрашивать. Уж больно тяжело, как будто удаляешь зуб, — признался Баролли, проследив за тем, как Макдоуэлла ввели в отделение. Они сели в патрульную машину. — Очевидно, ему там, в камере, крепко досталось.

— Я могу тебя о чем-то спросить? — негромко проговорила она.

— Конечно.

— Я прочла отчет службы наблюдения и прикрытия. Даже если у пожарной лестницы никто не дежурил, неужели им не пришло в голову, что он сможет улизнуть подобным образом?

— Да, верно.

— И они должны были знать, когда он выбрался из дома?

— Да, шефу доложили, и он был в курсе.

— Значит, меня подставили?

Баролли понял, что попал в ловушку. Он немного поколебался и пожал плечами.

— Но это не фиксировалось, не так ли? Шеф попросил Льюиса поработать сверхурочно. Именно он и присматривал за домом Дэниэлса с тыльной стороны.

— Я поняла, Лангтон все это подстроил. Да или нет?

— Знаешь, Анна, даже я до последней минуты ни о чем не подозревал! — Баролли покраснел. По правде говоря, он считал, что Лангтон ввязался в рискованное дело. — Послушай, с ним трудно бывает справиться, и его не переубедишь, — вздохнул Баролли. — Я не хочу об этом говорить, а не то еще влипну в какое-то дерьмо, и он рассердится. Ты меня поняла?

Анна смерила его выразительным взглядом.

— Выходит, он это сделал? Он это сделал?

— Не могу сказать.

Анна выглянула из окна патрульной машины, изумившись собственной глупости. Всякий раз, когда она чувствовала, что доверяет Лангтону, он точно сбрасывал ее с небес на землю.

— Я познакомилась с его бывшей женой, Ниной, — осторожно проговорила она, понаблюдав за реакцией Баролли.

— Я слыхал, она потрясающе красива.

— Тебе известно, что она начальница в ДЛ?

Баролли рассмеялся.

— Нет! — Он удивленно тряхнул головой. — Теперь я понял, откуда он знает о завтраках начальницы. Он играет женщинами, точно они скрипки.

Анна поджала губы. «Играет женщинами, точно они скрипки». Неужели? Она решила переменить тему.

— А когда тело Мелиссы отдадут для похорон?

— Надо подождать. Образчики ДНК у них уже есть, и волосы для сравнения им не пригодятся. По-моему, они могли бы позволить родителям отвезти ее домой. Хотя, честно говоря, сомневаюсь. Шеф захочет, чтобы мы явились на похороны, а мне кажется, это совсем неудобно. Наверное, она до сих пор в морге.

— Домой, — пробормотала Анна, с горечью припомнив, что Мелисса Стивенс так и не вернулась к себе домой. И никогда не вернется. В сравнении с этой гибелью ее вчерашние приключения и ночь с Лангтоном представились ей сущими пустяками.

Лангтон достал пачку сигарет, положил ее на стол рядом с великаном и проследил, как тот взял одну дрожащей рукой. Адвокат, Фрэнсис Беллоуз, предупредил его, что подзащитный плохо себя чувствует, и Макдоуэллу снова разъяснили его права.