По крайней мере, этим огорчаться не следует больше, чем загазованностью городской атмосферы.

Тем более, что постоянная оглядка на возможное присутствие спецслужб или их соглядатаев, имеет следствием с одной стороны, необоснованное ничем непомерное увеличение мифических возможностей спецслужб, с другой — начинают мерещиться их козни повсюду, от чего рукой подать до психических расстройств, полностью искажающих реальную картину мира, порождающих неадекватное восприятие жизни. С третьей, — пустую растрату жизненных ресурсов (включая время своей жизни) на борьбу с информационными фантомными «ужастиками», изготовленными собственным не вполне здоровым воображением.

Не следует всеми силами уклонятся от контактов, инициируемых самими сотрудниками спецслужб («особистами», штатными работниками служб безопасности), по той простой причине, что личные пояснения, поддающиеся проверкам, намного объективнее той ерунды, тех домыслов, которые неизбежно присутствуют в разнообразных доносах «доброжелателей».

Даже при наличии весьма существенных различий в политических взглядах «диссидентов» с официальными догмами, в вопросах защиты национальных интересов, по другим принципиальным вопросам, как правило, особых расхождений у них с воззрениями сотрудников органов безопасности может и не быть вовсе.

Не следует упускать из виду одну важную особенность в работе сотрудников спецслужб: им позарез иногда надо «выявлять» и обезвреживать очень опасных «врагов» Отечества. И для обоснования и в доказательство своего высокого профессионализма перед начальством. И в доказательство чрезвычайной полезности и спасительности для режима деятельности самих спецслужб в глазах властвующих политиков.

В отсутствие реально опасных «супостатов» спецслужбы довольно привычно и профессионально практикуют их «изготовление», окошмаривая действия или помыслы вполне реальных, хоть и достаточно безобидных оппонентов режима. Чему очень помогает стремление подозреваемого в злобных умыслах конспирировать, таиться, замалчивать свои действия: по вековой версии любых карающих органов — от следователей святой инквизиции до нынешних полицейских — убегающий, прячущийся человек всегда особо подозрителен и подлежит серьёзным проверкам, включая иногда и допросы «с пристрастием».

Не дать спецслужбам своекорыстно изготовить из вас фантастического врага для державы во славу доблестных и бдящих органов госбезопасности, кроме названной выше «доступности» для контактов сотрудников спецслужб, весьма полезно ещё и участие в работе вполне легальных оппозиционных партий, движений, выступления, публикации в СМИ.

Конечно, это не снимет всех подозрений, но позволит изменить квалификацию вашей персоны с категориями «опасного врага» на более нейтральную — «неблагонадёжен». Что грозит, возможно, лишь задержками в карьерном продвижении, в получении наград, поощрений, блокирует размещение портрета на «Доске почёта» или чего-то в этом роде. Но остановит, возможно, продвижение процесса к тому, что появится ваша фотография на стендах под популярным брендом «Их разыскивает милиция».

Даже в самих спецслужбах опытные разведчики (шпионы, то есть) рекомендуют своим молодым соратникам не демонстрировать без нужды коллегам, из наружного наблюдения контрразведки страны пребывания своё мастерство в способности «отрываться от хвоста»: неуважительное, дерзкое поведение к коллегам, занятым рутинной работой, почти обязательно обернётся их усилиями в какие-либо крупные неприятности. По простой причине — разведчики уязвимы для контрразведок в не меньшей степени, чем черепахи перед охотниками за деликатесами.

Ну, а подвизаясь на поприще критики политического режима и его лидеров, нелишне не упускать из виду традиционную «технологию», по которой развиваются почти все бытовые конфликты, когда за брань, словесное оскорбление можно не только быть изрядно избитым, но даже основательно изуродованным, получить ножевые ранения.

Думать, что «вожди» и «вождята» режима менее обидчивы и охочи «набить морду лица» критику — впадать в недопустимое заблуждение. Из которого обязательно выведут — возможности и ресурсы у политиков всегда весьма впечатляющи, намного превосходят возможности даже чемпионов мира по боксу или карате. Лучше всего для этой функции пригодны как раз спецслужбы.

Это вовсе не означает, что от критики и поношений политиков надлежит отказаться или уехать для этого в Лондон, Париж или Пекин под крылышко тамошних спецслужб. Достаточно не утрачивать чувства меры, держаться некоторого такта.

Если вы, к примеру, будете утверждать в своих выступлениях или публикациях, что нынешний глава правительства, государства в бытность студентом занимался онанизмом, — подпишите себе смертный приговор. И поделом: поносный язык враг собственной шее был во все времена. Даже если такое утверждение правдиво, оно не умаляет ни в чём вельможу, как государственного деятеля, но изобличает «разоблачителя», как мелкого пакостника, пытающегося стать очень крупным.

Но если указать правителям на их управленческую немощь и мировоззренческую несостоятельность, сославшись при этом на учение Франца Голье, Гоббса или иную классическую именитость, то даже самая жестокая, беспощадная и вполне обоснованная критика (единственно полезная) на фоне исторических, эпохальных имён будет воспринята самими критикуемыми даже с некоторой гордостью.

Несмотря на то, что, за редким исключением, политики не знают сути, смысла учений, к которым апеллируют их критики (помощники, конечно, кратенько им сообщат общий смысл), они вполне обоснованно увидят здесь прежде всего признание самих себя в качестве фигур исторического масштаба, а потому не только не будут преследовать критикующего, но ещё исподволь поспешествуют распространению его публикаций. И делу от этого больше пользы: люди знающие получат в своё распоряжение изложенные автором критики разумные аргументы и те хоть в какой-то мере будут работать на пользу общества — как и хотелось и мыслилось их «создателю».

Приёмы же критики, связанные с чьими-либо личностными ущербами, о которых упоминалось выше, хороши только в тех случаях, когда возникла настоятельная необходимость привести какую-то сильную особь в крайнюю ярость — до полного безрассудства. Чтоб легче в таком состоянии его было нокаутировать кому-то из его давних, хорошо экипированных, подготовленных и равных по «весовой категории» врагов.

Критику же в такой ситуации отводится только роль крыловской Моськи в качестве провокатора. Вполне по ситуации, воспроизводимой анекдотом, когда в ночном переулке к прилично одетому прохожему подходит небольшой пацан и предлагает отдать ему пиджак. Когда же возмущённый гражданин пытается дать маленькому наглецу пинок под зад, из-за угла вываливаются два громилы и «просят» его: «Не обижай ребенка, отдай ему пиджак!».

Но личных рисков в таких ситуациях критик-провокатор не несёт, так как является только составляющей какой-либо боеспособной, целеустремлённой на добычу кодлы, а потому вполне защищён её сплочённой впечатляющей силой. Даже если целые спецслужбы будут стараться его «достать». Как это и происходит, когда кого-то из видных политиков «дразнят» масоны, оппоненты из мощных политических партий, представляющих крупный капитал и т. п.

Весьма полезно также для собственного здоровья и безопасности, занимаясь критикой политического режима, своё стремление подточить опоры «антинародного режима» не переносить на сокрушение опор государства и общества в целом. По известному афоризму нашего именитого соотечественника — философа Зиновьева: «Целились в КПСС — попали опять в Россию».

По простой и понятной причине — в спецслужбах также попадаются люди думающие и настроенные патриотично. И если таковые критикующие только политика могут «прессовать» вполне формально и снисходительно, щадяще, то врага Отечества вполне могут и покалечить, причём основательно. И винить в том надлежит пострадавшим прежде всего себя, а не «проклятый царизм»: со слабой головёнкой дразнить сильных и злобных зверей или ворошить осиные гнёзда — всегда себе в убыток.