— Эй, начальник! — зло крикнул главарь, целясь трубой в сторону офицера. — Шёл бы ты отсюда вместе со своим кодлом. Мы вам ничего не сделали и не собирались делать. Отдыхаем мы! До лампочки нам весь ваш мир и все ваши дела, мы в других местах работаем. Давай разойдёмся по-хорошему!

— По-хорошему будет, если вы сложите оружие и выйдете с поднятыми руками, — офицер не изменил позы, словно и не был под прицелом, — а отдых мы вам обеспечим. Продолжительный.

— Вот идиоты, — пробормотал Мар. — Полименты дубовые. Ни хрена работать не умеют! И откуда такие берутся? Надо было устроить засаду, дать ребятам выйти, а после уже их брать. Вон сколько лишнего народу вокруг! Пассажиров то есть. Я бы теперь, на месте их главаря, объявил бы всех нас заложниками.

— У меня чаккер! — угрожающе крикнул Верзила Кид. — Ты что, ослеп? Да я вас всех сейчас положу! А подстрелите меня, тоже не обрадуетесь — я у него самоликвидатор уже включил. Только кнопку отпущу, всем хана будет.

— Нам — не будет, — сквозь зубы процедил офицер. — Летун накрыт зеркальным заклинанием. Сам сдохнешь вместе со своими дружками.

— А тебе что, и этих не жалко? — Верзила Кид ткнул свободной рукой куда-то себе за спину. — Людишек-то посторонних не жалко? Тоже ведь сгорят.

— Плевать, — офицер сложил руки на груди, покачнулся с носка на пятку, — у нас Безопасный Мир. Местные жители все в Архив записаны. А до чужаков мне дела нет.

— Вон оно что, — разочарованно протянул главарь. — Жаль. Значит, заложников из них не получится... Начальник, а что делать тогда будем? Я же про зеркальное заклинание всё знаю — вы в меня тоже стрелять не можете, пока оно действует.

— Не можем, — согласился офицер. — Ну и что? Подождём, пока вам самим не надоест там сидеть. У нас времени хоть отбавляй. Хочешь, выходи, хочешь — отпускай кнопку. Мне без разницы.

— Надо что-то делать, — тихо сказал Семён то ли Мару, то ли Хайку, — патовая ситуация. Сейчас у этого верзилы нервы не выдержат, и...

Семён не договорил: нервы всё-таки не выдержали. Но не у Верзилы Кида, а у одного из пассажиров, которого Семён раньше не заметил, уж больно тот был невзрачный. Серый какой-то был, неприметный. С диким воплем вскочив на ноги, невзрачный пассажир кинулся мимо главаря и, чуток не добежав до завесы разноцветного пламени, рухнул на колени.

— Спасите меня! — истерично завопил пассажир, протягивая руки к офицеру. — Я из другого мира! Я случайно здесь! Не записан я в вашем Архиве! Я вам всем заплачу, золотом заплачу! Много! Хоть всё берите, только спасите меня!

Верзила Кид неожиданно быстро, в два прыжка, подскочил к перепуганному пассажиру сзади и наотмашь ударил его по затылку своей оранжевой трубой: грозный чаккер от удара рассыпался облаком ярких искр, впрочем, тут же погасших; пассажир ткнулся лицом в чёрную поверхность летуна и затих.

Спутники Кида, пряча самосветные трубки в рукава и на ходу выдёргивая из карманов наручники, бросились к лежащему — через пять секунд несчастный пассажир был скован по рукам и ногам.

— Давай, снимай зеркало, — тот, кого звали Верзилой Кидом, помахал офицеру рукой, — дело сделано.

В тот же миг Семён заметил, что сияние вокруг летуна померкло и исчезло.

— Охренеть можно, — только и сказал Мар. — Что здесь происходит? Цирк какой-то, ей-ей. Кордебалет.

Семён глянул на Хайка, тот пожал плечами. Сам, мол, ничего не понимаю.

— Внимание! — офицер-полимент подошёл вплотную к летуну, ловко вспрыгнул на него. — Приносим всем свои извинения. Была проведена секретная операция по выявлению и задержанию особо опасного преступника. К сожалению, поступить иначе у нас не было никакой возможности: было лишь известно, что он не из нашего мира и находится именно на этом летуне. Пострадавшим, — офицер кивнул в сторону лежащих без сознания, — окажут обязательную медицинскую помощь, после чего им немедленно выплатят денежную компенсацию за причинённое беспокойство. У всех остальных будет произведена обычная проверка документов. Вопросы?

Вопросов ни у кого не имелось. Пассажиры молча вставали, подбирали свои пожитки и гуськом направлялись к поданному трапу. У Семёна создалось впечатление, что происшедшее их вовсе не удивило. Испугало, да, но не удивило.

Мимо Семёна, покачиваясь и опираясь друг на друга, проковыляла пьяная троица; на спине у одного из них висел объёмистый заплечный мешок. Из мешка доносилось стеклянное позвякивание.

— Ж-жаль, — невнятно бормотал тот, который был с мешком, — надо было и мне... ик... чтобы халявную компенсацию п-получить. Выпили бы... Кто ж знал, что они... ик... деньги даром раздают.

— Да ну их, — равнодушно ответил другой, потрезвее, заботливо поддерживая не столько своего спутника, сколько его мешок, — тебя и так только вчера воскресили. Мы же твой день рождения отмечаем, забыл, что ли? А если бы ты опять вдруг помер? Глушилка, она, зараза, штука коварная, пьяных не любит...

— И то верно, — сразу согласился мешочник, — в-выжрали бы всё моё вино без меня. Пока я... ик... по новой воскресал бы. — Троица, обнявшись, враскачку пошла вниз по трапу, весело брякая на каждом шагу пустыми амфорами в мешке.

— Наша очередь, — Семён встал, отряхнул брюки. — Мар, слушай меня — хоть стены уже и сняли, но переноситься куда-то отсюда, тем более на глазах у толпы полиментов, думаю, не стоит. Не надо привлекать к себе излишнего внимания. Сделаем вот что: пройдём проверку как и все. Но если возникнут какие-либо осложнения, тогда конечно. Тогда действуй! Кстати, кто я нынче?

— Как и договорились, ты — принц, — затараторил медальон. — Из Чумного Мира. Младший сын одного из местных королей... захудалое такое королевство, мелкое... младшие они вообще никого не интересуют, даже заговорщиков. А будут спрашивать — я подскажу что ответить.

— Хайк, у тебя с документами всё в порядке? — Семён подмигнул избранному. — Жетон есть?

— А как же, — Хайк вытянул из-за пазухи цепочку со стальным блестящим медальоном на ней, очень похожим на Мара, только чуть поменьше размером, — всё своё ношу с собой. Пошли?

— Пошли, — Семён направился к трапу.

Офицер стоял в сторонке, недалеко от трапа, о чём-то оживлённо беседуя с бывшим главарём банды. Проверкой занимались рядовые: предъявленные к осмотру медальоны изучались самым тщательным образом при помощи занятного устройства, очень похожего на ручной сканер, каким в земных магазинах проверяют ценники на покупках. Только вместо считывающего устройства на серебряную рукоять был насажан большой человеческий глаз. Но не живой, настоящий, а вырезанный из рубина — красный, с широко распахнутыми рельефными веками. Однако и не мёртвый: Семён успел заметить, что тёмный зрачок рубинового глаза слегка сокращается, когда в него попадают прямые солнечные лучи.

Семён, не снимая Мара с шеи и держа медальон на ладони, подставил его под рубиновое око. Еле видимый багровый лучик скользнул по поверхности медальона; Семён осторожно скосил глаза на ладонь — Мар вдруг покрылся тусклой золотистой плёнкой, усеянной россыпью мелких точек и тире: значки шли плотной спиралью, от внешнего края медальона к его центру. Считывающий луч отразился от плёнки; на текстовом экранчике с обратной стороны глаза-сканера высветилась какая-то надпись, Семёну не видимая, но от которой проверяющий полимент, похоже, пришёл в замешательство.

— Минутку, — сказал боец и, трусцой подбежав к офицеру, что-то негромко доложил ему. Офицер заинтересованно глянул на Семёна, забрал у проверяющего сканер и, подойдя к Семёну, самолично проверил его медальон-документ. Отчего показания на экранчике ничуть не изменились — Мар хорошо знал своё дело.

— Ваше высочество, — казённым голосом сказал офицер, глядя куда-то мимо Семёна, — я официально приношу вам свои извинения за случившийся инцидент, и...

— Полно, уважаемый, — снисходительно прервал его Семён, — какие могут быть извинения! Дело есть дело. Мне даже доставило удовольствие смотреть на вашу работу... я никогда раньше не видел такого, — тут Семён не кривил душой, такого он и впрямь раньше никогда не видел, — э-э... скажите, любезнейший, дозволено ли мне будет задать вам пару вопросов? Так сказать, личного плана. Удовлетворить собственное любопытство.