Дэвид начал:

— Вы видели фильм Стенли Кубрика «Доктор Стрэйнджлав», он вышел в свет в 1964 году? Если помните, капитан Мамдрейк — его роль играет Питер Селлер — в критическую минуту нарастания ядерного конфликта пытается дозвониться до Вашингтона с военно-воздушной базы Вэрпелсон, расположенной в Англии. Он хочет сообщить, что американские бомбардировщики с грузом ядерных бомб на борту летят в сторону России и что их надо срочно отозвать. Он охвачен паникой: передать важное сообщение не так-то легко. Он прикладом разбивает автомат по продаже кока-колы, чтобы достать оттуда несколько монет и позвонить по телефону-автомату. Этот выдуманный эпизод недалек от того, что происходит в действительности. Выступая в Техасском университете, лауреат Нобелевской премии Стивен Вайнберг иронически сказал: «Мы все хотели бы надеяться, что система связи министерства обороны не будет опираться на платные телефоны. А если этого нельзя избежать никак, то хотя бы надо запастись мелочью…» Как видите, дорогой генерал, многие наши системы, которые военные представляют нам чуть ли не как чудо совершенства, на поверку оказываются весьма уязвимыми.

Что ж, Джеймс Смит ничего не имел против того, чтобы этот журналист, вольно раскинувшийся в кресле с дымящейся сигаретой в руке, костил военные ведомства. Главное, чтобы он не старался вытянуть негативной информации из него самого. Честь мундира — это придумано военными, и не зря придумано. Корпоративные интересы существуют, и они должны быть защищены, на этот счет у Джеймса Смита было совершенно твердое мнение.

А что касается этого узколицего и горбоносого Дэвида Гора, то для него, кажется, нет ничего святого.

— Вы, военные, многое видите в излишне розовом свете. Извините, но иногда вы напоминаете мне римского центуриона, упоминаемого в Новом завете. Он кичился своей властью над подчиненными: «Говорю одному — иди, и идет, другому — приди, и приходит. Слуге моему — делай то, и делает». А вот у меня сложилось впечатление, что у нас ни один человек, облеченный властью, не может дать приказ, будучи в достаточной степени уверен, что это будет сделано.

Гор смахнул сигаретный пепел в услужливо поднесенную ему Рэйс фарфоровую пепельницу, изображавшую игральную карту — валет пик, и начал рассказывать о своих поездках на строго засекреченные базы США.

У Джеймса Смита волосы зашевелились на голове. Может быть, это провокация военной разведки? И этого парня нарочно подослали к нему, чтобы он своими россказнями вызвал Смита на ответную откровенность? Проверка умения держать язык за зубами? Он даже вспотел от возмущения. Его, генерала Смита, проверяют! А почему бы и нет? Пытались же они недавно усадить на детектор лжи самого государственного секретаря! Он, молодец, отказался, пригрозил отставкой, и они отступились. А что делать ему, Смиту? Может быть, вежливо выпроводить гостя? Но тут Джеймс вспомнил о письме генерала Донована, рекомендовавшего встретиться с известным писателем, подтверждение благонадежности Гора, данное Питом (уж он-то, сотрудник ЦРУ, должен все знать), и успокоился.

А истории, которые рассказывал журналист, и впрямь были забавны.

Он побывал в горе Шайенн, гранитном утесе в Скалистых горах, где в начале шестидесятых годов подрывники военного министерства США вырубили несколько пещер, где разместился главный штаб НЕРАД — объединенной системы аэрокосмической обороны Североамериканского континента. По идее поступающая отсюда — из глубины Скалистых гор — информация должна привести в действие конечный элемент системы, предназначенной для нанесения уже запланированных ядерных ударов.

— И что же я там увидел! — со смехом воскликнул Дэвид Гор. — Главный командный пункт. На стене огромный экран, семнадцать на семнадцать футов. Вы, конечно, не раз его видели во всевозможных фильмах о ядерной войне. В помещении почти темно. Свет как в преисподней, зеленоватый — отсвет сигналов компьютерных дисплеев. На столе у командующего — пять телефонов. Черный — прямая связь командного пункта с Пентагоном и президентом. Бежевый — с центром системы ракетообнаружения. Красный соединяет главный штаб с центром, получающим данные с разведывательных спутников. Четвертый — с главами комитета начальников штабов. Но самый главный — пятый аппарат.

— А он для чего?

— На тот случай, если… жена попросит командующего захватить домой батон хлеба.

Джеймс и его жена засмеялись. Но Гор предупредил:

— Подождите смеяться. Самое смешное еще впереди… Мне пришло в голову проверить, насколько безотказно действуют все эти аппараты. Я упросил дежурного офицера поднять трубку. И что же? Начали с черного аппарата. Мы прождали двадцать секунд, но никто не ответил.

Подняли трубку другого телефона. Тот же результат. Впоследствии выяснилось, что дежурный офицер попросту не умел пользоваться техникой. Он, вероятно, позабыл, что сначала надо было набрать ноль. Во втором случае — с бежевым телефоном — тоже было что-то не так.

— Что же из всего этого следует? — нахмурившись, спросил Смит. Ему не нравилось, что штатский делает из военных дураков.

— Из этого всего следует, что пора совершить моцион. Обед на французский лад следует переваривать стоя, — вмешалась Рейс, уловив в голосе мужа раздраженные нотки. — Ты не хочешь, милый, показать мистеру Гору свою коллекцию оружия?

Гор вскочил с кресла, продемонстрировав подвижность подростка.

— Коллекция оружия? Ракеты, танки, самолеты?

— Все гораздо скромнее, — улыбнулся Смит. — Прошу к выходу.

Ровно подстриженная зеленая лужайка, голубой кафель бассейна овальной формы, выложенное из красного кирпича прямоугольное строение в дальнем углу сада.

— Там тир, — объяснил генерал. — Люблю пострелять по мишеням.

— Любите пострелять? — В глазах журналиста зажегся насмешливый огонек, но он погасил его усилием воли. — Что ж, давайте, постреляем.

Генерал и гость вышли из дома. В лучах послеполуденного солнца ярко зеленел газон. Манила к себе паргола — деревянная конструкция, состоявшая из крытой толстыми досками мореного дуба площадки и вознесенной вверх тоже деревянной сетки. Брусины были заплетены лозами дикого винограда и образовывали полог, защищавший от прямых попаданий солнечных лучей. Четыре кресла и круглый столик, плетенные из вьетнамской соломки, довершали картину.

Но Джеймс Смит повел Гора в дальний угол участка, где стояло приземистое удлиненное строение. Задняя его часть упиралась в пологий холм. Генерал достал ключ, открыл замок.

— Входите.

Вспыхнул свет, освещая залу, по стенам которой было развешано оружие. Оно же лежало на низких столиках, громоздилось по углам. У журналиста разбежались глаза.

— У вас тут, генерал, целый арсенал. Вы готовитесь сражаться в одиночку, собственными силами?

— Не смейтесь, Гор. Это слишком серьезно, чтобы смеяться. С вашего позволения, я прочту вам небольшую лекцию. Здесь сосредоточены средства нападения — от седой древности до наших дней. Уже сорок тысяч лет назад, в эпоху палеолита, неандерталец позаботился о том, чтобы не быть безоружным. Камни, копье, дубинка. Вот поглядите на это копье. Заостренный конец древка обожжен на огне — для придания ему твердости. Зарождение, если хотите, военной технологии, которую наш военно-промышленный комплекс стремится довести до совершенства. Но тогда, в древности, прогресс двигался черепашьими шагами. Должна была уйти эта эпоха палеолита и прийти новая — неолита, чтобы появилось оружие с каменным наконечником. Ну а потом — вам известно — на смену каменному оружию пришло бронзовое, затем и железное… Копье — это, так сказать, оружие дальнобойное. Нужно было сделать оружие, которое можно применять в рукопашной схватке. Вот ассегай — копье с короткой рукояткой и длинным колющим лезвием. Им пользовались зулусы. Но где и кем был впервые создан меч, так и осталось неизвестным. Вот короткий железный меч, найденный при раскопках в Риме. Я где-то вычитал, что эти мечи в сочетании со щитами, из которых образовывалась сомкнутая стена, позволили римским легионерам четыреста лет управлять миром. Ну а затем появились луки, стрелы. Их появлением мы обязаны англичанам. Именно этим оружием были сломлены закованные в железо средневековые рыцари. А вот это — арбалет. Его стрела пробивает латы. Но лук превосходит его в дальности и скорости стрельбы…