Смена парадигмы вооруженной борьбы влечет за собой пересмотр всей политики строительства вооружений. И, как показывает, опыт последних военных конфликтов, на первый план выходят авиация, космос и информационные технологии.
Естественно, встает вопрос — насколько готова Россия к подобной смене понятий в вооруженной борьбе?
У нас в институте еще в конце 80-х годов по мере отработки и принятия на вооружение стратегических крылатых ракет морского и авиационного базирования с ядерным снаряжением стала созревать идея — нельзя ли получить такую точность наведения, чтобы отказаться от ядерного заряда. Надо отдать должное американцам: они с самого начала создания крылатой ракеты морского базирования «Томагавк» и авиационной крылатой ракеты ALCM-B предусматривали для них как ядерное, так и обычное боевое снаряжение. Они сразу стали ориентироваться на коррекцию ошибок гироинерциальной системы от космической навигационной системы NAVSTAR. Расчеты показывают, что если использовать так называемые дифференциальные поправки к радиосигналу от навигационных спутников, учитывающие весь спектр возможных ошибок измерения, можно достичь точности наведения в единицы метров. В этом случае обычный заряд порядка 250–300 кг в тротиловом эквиваленте может разрушить наиболее критичные, ключевые элементы целой системы. Если взять в качестве примера какое-либо производство, то таким критичным элементом может быть энергоузел или какое-либо уникальное технологическое оборудование. Разрушение таких ключевых точек полностью парализует производство. В любой электростанции такой точкой будет машинный зал, в командных пунктах — узлы связи и т. д. А если поразить ядерный реактор или химическое производство токсичного продукта, или плотину гидроэлектростанции, — все это вызовет техногенную катастрофу.
Мы же этот путь — высокоточное наведение — отвергли с самого начала. Наши военные очень энергично выступали против использования спутниковой навигации для наведения крылатых ракет, мотивируя тем, что в случае войны, а война предполагалась только с НАТО, спутники будут выведены из строя или будут поставлены мощные помехи их радиосигналам. Да и сама наша космическая группировка ГЛОНАСС никак не может выйти на расчетное число спутников. В конце концов мы выбрали путь увеличения точности наведения крылатых ракет за счет включения режима точной оптической коррекции на конечном участке полета и самонаведения на образ цели. Это было сложное техническое решение, но оно было инвариантно к любым изменениям в космической группировке навигационных спутников.
Как известно, у нас и у американцев в качестве основного метода наведения крылатых ракет принята так называемая экстремальная коррекция навигационной системы по рельефу местности. Этот рельеф в любой точке земного шара индивидуален подобно отпечатку пальца, что и позволяет точно идентифицировать положение ракеты. В память БЦВМ закладывается местоположение зон коррекции с цифровым рельефом местности в этих зонах, которые должна проходить ракета согласно заданному ортодромическому маршруту полета. Когда ракета пролетает над зоной коррекции, ее высотомер непрерывно измеряет высоту полета. Эта последовательность высот подвергается корреляционной обработке вместе с высотами рельефа, заложенного в памяти машины. Вычисляется корреляционный функционал. Ракета, используя сигнал коррекции от вычислителя, управляется так, чтобы этот функционал максимизировался, то есть получить экстремум корреляционной функции, отсюда и название — экстремальная коррекция. В основе теории такого метода навигации у нас в России лежат работы академика Александра Аркадьевича Красовского и его учеников в Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. Точность наведения ракеты здесь определяется процессом вычисления экстремума корреляционной функции. Фундаментальные работы по оценке точности наведения с учетом нелинейных факторов поля рельефа местности были проведены доктором физико-математических наук Юрием Сергеевичем Осиповым, впоследствии академиком и президентом Российской академии наук. Мы очень тесно сотрудничали с Ю. С. Осиповым. Он принадлежал к свердловской (ныне екатеринбургская) школе академика Николая Николаевича Красовского. Теоретические расчеты, наше полунатурное моделирование с реальной аппаратурой, а впоследствии и натурные пуски подтвердили точность выхода ракеты к цели с подобной системой коррекции в пределах 100–200 м. Чем более изрезан рельеф местности, тем точнее наведение, чем более плоский рельеф, тем больше возможность ошибки.
Если на конечном участке использовать оптическое поле контраста, ошибку можно свести к десяткам метров. Американцы в своих ракетах использовали оптическую систему коррекции. Она позволяет увидеть образ цели, опознать его, прицелиться в критичную точку и навести ракету на нее.
Эта задача теоретически нами была достаточно изучена, но найти аппаратное решение в конце 80-х годов было неимоверно трудно. Требовалось создавать, по сути, систему технического зрения. В качестве аналога самого глаза можно было использовать оптические головки самонаведения, которые были разработаны для наших ракет класса «воздух — земля» и корректируемых бомб. Но зрение — это не только глаз. Цель недостаточно просто увидеть. Надо распознать образ цели на фоне сложной в своих деталях местности. Для этого в памяти машины надо иметь эталон образа цели и, сравнивая его с текущим оптическим изображением, суметь распознать цель. Человеческий мозг эту операцию делает мгновенно. Но используемый им механизм распознавания до сих пор до конца не раскрыт и не формализован. Наиболее простые алгоритмы распознавания получаются, когда цель имеет простой геометрический контур в виде прямых граней. Мы вначале пошли именно этим путем.
Были созданы первые спецвычислители, которые реализовывали подобные алгоритмы. Но когда мы провели натурные эксперименты по распознаванию Каширской ГРЭС, то столкнулись с достаточно сложным профилем зданий. Простые алгоритмы не работали.
Но эту тему надо было «официализировать». В 1987 году было принято специальное постановление ЦК КПСС и СМ СССР по созданию системы высокоточного наведения крылатых ракет «Программа Р-2000».
В этой программе были заложены не только сами ракеты с высокоточным наведением, но и соответствующее информационное обеспечение для получения более точных цифровых карт местности и космофотоснимков — образов возможных стратегических целей. Индекс Р-2000 предполагал, что программа получит свое воплощение в 2000 году.
Если бы не трагичные 90-е годы, мы бы выполнили это постановление. Если бы да кабы… Программа Р-2000 так и не получила должного финансирования, и в результате Россия вошла в XXI век, не имея высокоточного стратегического оружия. Но понимание этой проблемы в России имеется, ясно и то, какие технологии нужно развивать, сохранились и коллективы конструкторов и ученых, способных решить эту задачу.
Не последнюю роль в торможении этой программы сыграли военные. Резкое сокращение оборонного заказа усилило позиции сторонников ядерного сдерживания. Министр обороны, Генеральный штаб, Главное командование ракетных войск стратегического назначения везде подчеркивали необходимость сохранения «ядерного щита», убеждая политическое руководство страны, что это самый дешевый способ сохранить обороноспособность страны. Они не уловили новых тенденций, которые привносит высокоточное оружие при проведении современных боевых операций.
Пока что в официальных документах, излагающих военную доктрину России, в программе вооружений все еще господствует парадигма ядерного сдерживания. Пожалуй, только начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Васильевич Квашнин почувствовал новые веяния. Проводя реформирование вооруженных сил, он сократил стратегическую ядерную составляющую и стал развивать силы общего назначения. При этом, естественно, на повестку дня встал вопрос и о высокоточном оружии.
Но факт остается фактом: США и ряд стран Запада вошли в XXI век с достаточно развитым высокоточным оружием, глобальной системой разведки, компьютеризированной системой управления единой воздушно-космической операцией и тем самым создали предпосылки отказа от ядерной парадигмы. Россия же, не имея развитой системы высокоточного вооружения, обречена пока держаться устаревших ядерных доктрин.
