— На палубе транспорта пушки и лошади... Сильно шуруют, торопятся проскочить, — говорит командир, глядя в перископ, — узлов десять — двенадцать идут.
От торпедного выстрела содрогается лодка. Через минуту в отсеки доносится звук взрыва.
Напряженные лица расплываются в счастливые гордые улыбки.
Каратаев успокаивает расходившуюся лодку, и командир поднимает перископ.
Транспорта уже на воде нет. Тральщик и сторожевик растерянно вертятся среди плавающих обломков. Второй сторожевик полным ходом идет на лодку.
Лодка уходит на глубину и меняет курс. Мощный гидравлический удар потрясает лодку. Жуткий лязг до боли бьет по барабанным перепонкам. Близко за кормой разорвалась глубинная бомба.
— Приготовиться, это первая, — кричит командир. Прямо за кормой один за другим раздаются три удаляющихся взрыва.
— Заметил нас неплохо, а курс не угадал...
— Теперь будем знать, что такое глубинные бомбы, никакой другой звук не обманет...
В пятом отсеке тишина. Аварийный инструмент в полной готовности разложен на дизеле. Старшина Дмитриев вопросительно смотрит на Пешкова. Лицо командира отделения, заросшее черной, трехдневной бородой, сурово, глубоко сидящие карие глаза светятся дикой угрозой врагу.
Далеко по корме слышна новая серия глубинных бомб. Враг потерял лодку и изливает свою досаду на темных глубинах Баренцева моря, скрывших от него добычу.
Командир вновь поднимает перископ. Оба сторожевика медленно ходят под берегом, тральщик уходит обратно в фьорд.
— Товарищ Бутов, продолжайте вахту. Отойдем от берега для зарядки. — Ну, командир, надо чем-то отметить победу, — с хитрой улыбкой говорит командир дивизиона.
— Вам, может, мыла развести, товарищ капитан второго ранга? — с добродушной ехидцей спрашивает Каратаев.
— Зачем мыла?
— А верно, по уговору — долой один ус! — вспоминает командир. — Как раз до ужина побреетесь...
— Ну что же, обещание надо выполнять, давай бритву.
Николай Иванович садится во втором отсеке перед зеркалом и, тяжело вздыхая от сожаления, сбривает усы.
— А второй зачем же?
— Второй примите авансом — неловко старику с одним усом.
Бритва уничтожает последние следы бравого украшения...
Ночью лодка была отозвана в базу. Под вечер 15 сентября на лодочном пирсе встречали победителей. Командир бригады обнял командира и поздравил с новой победой. Товарищи крепко жали руку. Матросов и старшин обступили друзья, засыпали вопросами. Жадно слушали горячие, порой сбивчивые, но гордые рассказы о походе, об атаке, о победе.
На ужине в честь победителей командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Н. И. Виноградов поздравил членов экипажа с замечательной победой и пожелал им новых успехов, выразил надежду увидеть в недалеком будущем подводную лодку М-172 Краснознаменной. Матросы и командиры единодушно обещали командованию еще сильнее бить подлого врага.
На следующее утро Николай Тихоненко подал парторганизатору лодки Шумихину заявление, в котором просил партийную организацию принять его в ряды великой Коммунистической партии. «Хочу воевать с подлым врагом будучи коммунистом. Доверие партии оправдаю в дальнейших боях», — писал боцман.
В ряды Коммунистической партии — вдохновителя и организатора побед — шли лучшие люди экипажа: Каратаев, Головлев, Бедин и другие.
Краснознаменная бьет
Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 3 апреля 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество подводная лодка М-172 была награждена орденом Красного Знамени. Командиру лодки капитан-лейтенанту Фисановичу Израилю Ильичу присвоено звание Героя Советского Союза.
Скорее в море! В жестоких боях с коварным врагом добыть победу и ею отплатить Родине за высокую честь! Такова была единодушная мысль всего экипажа Краснознаменного корабля.
В море! К хмурым норвежским берегам, к линии морских коммуникаций врага. Туда, искать и топить фашистов!
Вновь после долгого ремонта бойко спорит с пятибалльной волной Баренцева моря Краснознаменная «малютка». 12 апреля сквозь рассвет проглянули уже знакомые вражеские скалы. Лодка погрузилась и подошла к берегу, где под защитой береговых батарей, пытаясь проскочить незамеченными, крадутся вражеские транспорты.
Все произошло так быстро, что многие впоследствии не могли толково рассказать.
Лодка еще шла к берегу, когда в перископ старший лейтенант Бутов обнаружил идущий к фронту тяжело груженный транспорт в охранении тральщика и сторожевика.
Полным ходом наперерез врагу! Головлев на станции главного электромотора, Тихоненко на горизонтальных рулях, Серегин у торпедных аппаратов, каждый член экипажа на своем боевом посту влили в свою работу всю долго копившуюся ненависть. Десятый месяц враг терзает нашу землю, наших людей. Десятый месяц растет в нашем народе великой силы чувство ненависти.
За три месяца ремонта, спокойного, хотя и напряженного труда, ненависть копилась в душе тяжелым грузом. И сейчас она нашла выход. Она толкала лодку вперед, развернула ее на боевой курс, вытолкнула из аппаратов торпеды. Концентрированная ненависть двадцати человек стремительно мчалась на врага.
Взрыв! Когда командир поднял перископ, он увидел на месте транспорта только облака дыма и пара.
Вечером того же дня Краснознаменная лодка вернулась в базу за новыми торпедами.
Утром 15 апреля лодка вновь под водой у вражеских берегов. Только что над лодкой прошел дозорный катер врага.
Противник, озлобленный ударами советских подводных лодок, стал тщательно просматривать водный район перед проходом своих кораблей. Враг значительно усилил противолодочную оборону своих коммуникаций. Но в жарких боях возросло боевое мастерство наших подводников, и они наносили противнику все более чувствительные удары.
Катер не обнаружил лодку. Успокоенный мирным видом штилевой поверхности моря, из-за мыса, с востока, выполз караван кораблей. Фисанович в перископ и Шумихин на слух одновременно обнаружили врага. Два крупных транспорта охраняли четыре конвойных корабля. Впереди суетился знакомый катер.
Опустив перископ, начали атаку. Вдруг один за другим четыре близких взрыва глубинных бомб потрясли воду.
Неужели заметили? Лодка притаилась, катер прошел совсем близко. Командир поднял перископ — конвой шел прежним курсом, не проявляя никаких признаков тревоги. Значит, просто пугают на всякий случай. Но теперь запугать североморцев не так просто. «Малютка» продолжает сближаться с очередной жертвой. Цель на угле упреждения. Торпеда безошибочно пошла в борт головного транспорта. Дождавшись знакомого глухого взрыва, командир поднял перископ. Торпедированный транспорт со сбитой грот-мачтой быстро садился кормой, к его борту подходил конвойный корабль. Второй транспорт, дымя, уходил к берегу. Командир вертит перископ дальше и прямо по корме в нескольких десятках метров, видит корму второго конвойного корабля и за ней всплеск от падения только что сброшенного тяжелого предмета.
— Нас бомбят?
— Ничего не слышно, товарищ командир, — докладывает Бедин.
В этот момент ужасный удар сотрясает корпус, обрывая «пробку» с бортов, гася лампы.
— Право на борт, ныряй!
Тринадцать жутких ударов обрушиваются на подводную дку. Затем все стихает. Некоторое время экипаж, затаив дыхание, ждет новых ударов, потом торопливо осматривает корпус и механизмы. Инженер-механик получает из отсеков успокаивающие доклады:
— В отсеках все в порядке.
Враг потерял след проворной «малютки». Лодка уходит от берега для зарядки. Скоро она вернется искать цель для второй торпеды.
В записной книжке командира аккуратно отмечаются основные моменты всех боевых походов. 20 апреля Фисанович записал:
«06. 10. Обнаружил танкер, идущий на ост противолодочным зигзагом, ходом 8 узлов в охранении двух сторожевых кораблей. Начал торпедную атаку.
