Пророк Елисей исцелил от проказы сирийского военачальника Неемана. Исцеленный предложил пророку богатые подарки, но пророк отказался от них и отпустил его на родину с миром. Но Гиезий, слуга Елисея, побуждаемый корыстолюбием, не сказавшись ему, поспешил вслед за Нееманом и от имени Елисея выпросил у него часть этих подарков в пользу будто бы двух бедных пришедших к Елисею учеников. Гиезий думал, что Елисей не узнает его обмана, но ошибся. Елисей обличил корыстолюбца и поразил его проказой.

Пример Гиезия показывает, как пагубно корыстолюбие. Оно, по слову Апостола, есть корень всех зол (1 Тим. 6, 10). Оно отвлекает людей от служения Богу, по слову Христа Спасителя: Не можете Богу работати и маммоне (Мф. 6, 24), и, изгоняя из сердца страх Божий, подбивает корыстолюбца на всякого рода несправедливость и обман в отношении к ближним. Кто не боится Бога, не стесняется памятью о Его всеведении, святости и правосудии, тому нипочем, в видах наживы, поступать беззаконно с ближними. Он руководствуется в отношении к ним только внушениями самолюбия и смотрит на них как только на пищу к удовлетворению своей алчности к наживе. Тут не может быть разборчивости в выборе средств к достижению преступной цели, — тут все средства хороши, лишь бы вели к цели.

Корыстолюбца может стеснять разве только страх ответственности перед судом человеческим. Он не боится ни Бога, ни совести; но он знает, что не всегда же можно вести свои нечистые дела безнаказанно, что есть неправды, не только на небо вопиющие, но неизбежно призывающие на себя строгий суд человеческий, если будут открыты и обличены перед ним. Но ни в ком так не сильно чувство самосохранения, как в корыстолюбце. Прибегая к обманам и всякого рода неправдам, чтобы обогатиться за счет ближнего, он с неменьшей хитростью и лукавством умеет уклоняться от строгой кары за них, скрывает следы своих преступных действий, отводит от них глаза общества или суда. Он прикрывает свои преступления видом законности (например, ростовщики) или благотворениями (в пользу церквей или богоугодных заведений); если же привлечен будет к суду, отыщет защитников, известных необыкновенным искусством за приличное вознаграждение черное делать белым. Но корыстолюбец, успевающий безнаказанно творить свои злые дела в настоящей жизни, пусть не надеется избежать наказания за них в будущей жизни, где каждому будет воздано по делам его. Ни неправедные, ни воры, ни лихоимцы, ни хищники Царствия Божия не наследуют (см.: 1 Кор. 6, 9–10), место им в гееннском огне.

Ввиду этого воздаяния сребролюбивым возненавидь, душа, сребролюбие, отложи его по крайней мере в старости, приближающей нас к смерти. Трудно бороться с застарелым недугом; но горе тому, кто умирает с ним без раскаяния, кого сама близость смерти и следующего за ней воздаяния не удерживает от пристрастия к земным стяжаниям.

Прежде, чем смерть разорвет союз души с телом, поспеши, несчастный сребролюбец, отрешить свое сердце от этого пагубного пристрастия и для сего вступи на путь самоотвержения.

Озия, царь иудейский, имел ревность к благочестию, доколе пользовался наставлениями некоего Захарии, который учил его страху Божию (см.: 2 Пар. 26, 5).

За благочестие Господь споспешествовал Озии в его царственных делах: Озия имел многочисленное, хорошо обученное войско и страшен был соседним народам. Он расширил пределы царства, возвел множество укреплений в своем царстве, с успехом покровительствовал скотоводству, садоводству и земледелию. Но на высоте могущества он унизил себя гордостью и высокомерием. Он восхотел соединить в своем лице царскую власть со священническим служением. Последнее законом предоставлено было одним потомкам Аарона. Озия пренебрег этим законом и дерзнул однажды войти в святилище, чтобы самовольно возложить фимиам на алтарь кадильный. Этому своеволию воспротивился первосвященник Озария с 80 священниками; они потребовали, чтобы Озия удалился из святилища и не брался святотатственно не за свое дело. Озия воспылал гневом на обличителей и тотчас же поражен был проказой от Господа. Он остался прокаженным до самой смерти, живя в удалении от людей в уединенном доме, ибо прокаженным возбранено общение с людьми.

Высокомерие, подобное тому, за которое наказан проказой Озия, есть обыкновенное явление в жизни грешника. Поводом к обнаружению высокомерия для Озии послужили успехи в благоустроении царства, как о сем ясно свидетельствует священное бытописание: Когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом (2 Пар. 26, 16).

Подобное повторяется нередко среди нас. Смиренная доля, скромное положение в жизни располагают людей к смирению пред Богом и людьми. Но вот человек начинает возвышаться над ближними по внешнему положению, труды его вознаграждаются успехами, все обстоятельства благоприятствуют ему, — он становится богатым и сильным. Все это должно бы побуждать его к благодарности Господу, к исповеданию Его милости, ибо Господь убожит и богатит, смиряет и возвышает. К сожалению, нередко бывает противное. Внешнее счастье, богатство и слава кружат голову человеку. Он начинает зазнаваться не только перед людьми, но и перед Богом. Он начинает думать, что своими успехами в житейских делах обязан одному себе, и или совсем забывает Бога, перестает молиться Ему, теряет страх Божий, или если не делается нечестивым, самое благочестие его окрашивается высокомерием, как у Озии. Озия самовольно приступил к священнодействию, которое могли совершать одни священники. Жертва сама по себе — дело благочестивое; но оно сделано Озией вопреки закону, с пренебрежением к правам священноначалия и к чину богослужения.

Подобное самоволие в делах благочестия допускают высокомерные христиане, когда, например, берут на себя духовное учительство не только без благословения церковной власти, но с целью подорвать уважение к ней и распространить свои неправые религиозные мнения; когда не почитают себя обязанными подчиняться церковным законам о еженедельном участии в общественном богослужении, о говении, о постах, утверждая, что все это такие дела, которые или совсем не нужны для спасения, или которые можно делать только по свободному желанию, отнюдь не по долгу. Напрасно кто стал бы обличать их за самоволие в этом отношении; напрасно кто стал бы поставлять им на вид, что даже дела благочестия, если соединяются с непослушанием Церкви, не имеют цены пред Богом, что по слову Христа Спасителя, кто не слушает Церкви, ее пастырей и презирает ее законы, тот язычник и мытарь. Гордые и высокомерные, они не терпят ничьих обличений.

Подобно Озии, они приходят в крайнее раздражение против обличителей — их никто не смей учить и вразумлять, они сами для себя закон.

Озия поражен был проказой в наказание за гордость и своеволие. Не оставляются без наказания и люди, высокомерно удаляющиеся от руководства Церкви в деле благочестия. Они поражаются тоже своего рода проказой. Господь, противящийся гордым, лишает их Своей благодати, предает их постыдным страстям и превратному уму делать непотребное, как предал Он некогда язычникам (см.: Рим. 1, 26–28).