А пока он верховодил ватагой мальчишек, охочих до развлечений, сборищ и сладостей, которые появлялись в изобилии в дни праздников и народных гуляний. Бенито нравилось командовать подростками, но у него это не всегда хорошо получалось. Споры частенько заканчивались драками, разбитыми носами и наказанием со стороны родителей, которые не сомневались в необходимости физического воздействия как одного из самых эффективных методов воспитания. В семействе Муссолини этим занимался отец — Алессандро. Он промышлял кузнечным делом, называл себя социалистом, любил побалагурить на политические темы, иногда писал небольшие заметки в местных газетах, с удовольствием пропускал стаканчик доброго крестьянского вина, был привязан к семье, но иногда приударял за какой-нибудь красоткой. Мать Муссолини — Роза Мальтони — преподавала в начальных классах местной школы. Тихая, трудолюбивая женщина, ревностная католичка, она сумела сломить сопротивление упрямого безбожника Алессандро и крестила своих детей: первенца Бенито, его младшего брата Арнальдо и дочку Эдвидже.

Жили Муссолини на втором этаже каменного дома в трех небольших комнатах: в одной спали, в другой готовили пищу, в третьей мать вела занятия для детей. Жили небогато, но и не бедствовали. В меню преобладали блюда крестьянской кухни: минестра (суп из овощей), полента (кукурузная каша), фасоль, молоко. Пасту (различные виды макаронных изделий, в том числе спагетти) могли позволить себе не каждый день, а мясо или рыбу — лишь по выходным. Многие блюда приправлялись настоящим (темно-зеленым густым) оливковым маслом.

Бенито рос явным шалопаем. Он был очень трудным ребенком: строптивым, капризным, агрессивным и злым. В округе маленький Муссолини «славился» своими подлыми проделками, оставлявшими многочисленные ссадины и мелкие раны у его сверстников. Первый официальный биограф дуче — Маргерита Сарфатти, соратник и любовница в течение ряда лет, рассказывает, как в семилетием возрасте он терроризировал самую красивую девочку в классе: неожиданно выскакивал из кустов, угрожающе рычал, насильно целовал, таскал за волосы, пытался ездить на ней верхом. Сам Муссолини с нескрываемым самолюбованием описывает «акт мести», когда в ответ на рукоприкладство учителя он запустил в него чернильницей. Это была не просто шалость десятилетнего подростка, ибо не каждый мальчуган отважится на такой безрассудный поступок, а проявление формировавшегося характера: взрывчатого, упрямого и нетерпимого. Поскольку Бенито был отдан в школу монахов, эти качества вступали в явное противоречие с жесткими правилами поведения, установленными для учеников. В результате он был выгнан из школы, переведен в другую, но не смог ужиться и там.

В 14–15 лет он мнил себя взрослым человеком и пытался подчеркнуть это внешним видом. Юноша носил черный пиджак и иногда надевал к нему черный галстук, для пущей важности держал руки в карманах и таращил (уже тогда!) «металлические глаза», провозглашал себя анархистом и грозился разом уничтожить всю мировую буржуазию. Задрав подбородок, сложив руки на груди и надменно поджав губы, со снимка гордо взирает на мир подросток, чьи черные волосы редко расчесывались, а еще реже мылись, чьи густые брови оттеняли темный цвет глаз, а белизна щек подчеркивала жидкую юношескую щетину.

В те годы он уже носил в кармане нож и при случае не раздумывая пускал его в ход. Однажды на уроке он вонзил его в ягодицу соседа по парте, когда тот стукнул его по голове. За явную склонность к насилию, мстительность, подозрительность и жестокость одноклассники прозвали его «сумасшедшим из Довиа». Однако это прозвище его ничуть не смутило, он даже гордился им. Несмотря на приличную успеваемость, Муссолини снова был отчислен из школы за драку и впоследствии завершил среднее образование в 1901 году.

Это давало ему право преподавать в младших классах. Однако найти такую работу было крайне сложно. Ничего иного Муссолини в то время делать не умел и желания получить какую-либо специальность не проявлял. Он изнывал от безделья, часами просиживал дома, читая то, что находил в библиотеке отца: сочинения итальянских анархистов К. Ка-фиеро, А. Чиприани, книги М. Бакунина, С. Мер-лино, биографии революционеров всех времен и народов. Именно тогда он выучил наизусть большие отрывки из Данте и Петрарки.

Однако «зов плоти» неудержимо тянул его к поиску приключений. Юный Муссолини стал завсегдатаем борделей, вертелся на танцплощадках, стремясь найти какой-нибудь объект для своих похотливых притязаний и без колебаний затевая драку, если кто-либо вставал на его пути. Сопротивление девушек нередко оказывалось сломленным после угроз ножом или кастетом: они не сомневались, что этот буйный подросток готов в любой момент нанести удар. Казалось, его желания были неистощимы. С некоторыми девушками он встречался по нескольку раз, называя их своими невестами и не имея никакого намерения становиться женихом. Идя по улице, он мысленно раздевал и насиловал случайно встречавшихся миловидных женщин, приставал к ним, неуклюже пытаясь навязать знакомство. У него появилась даже постоянная (целых три месяца!) связь с некой Вирджинией Б. Она была хорошенькой девушкой из бедной семьи, «великодушной, благоразумной, имела приятный цвет лица… Мы любили друг друга не столько душой, сколько телом», — признается Муссолини. Рассказ о том, как он впервые изнасиловал ее, напоминает бесстыдный отчет о проделанной работе. Однажды он пришел, когда Вирджиния была дома одна. «Мы поднялись наверх. Я схватил ее еще на лестнице, затолкал в угол за дверью, повалил на пол и овладел ею. Она поднялась с пола, плача и проклиная меня. Она сказала, что я ее обесчестил. Мне трудно было поверить, но при чем тут честь?» В этой фразе есть скрытый смысл: вольнодумец и нигилист, Муссолини хотел тем самым не только найти оправдание себе самому, но и подчеркнуть пустоту обывательской морали, предполагающей, что девушка теряет честь, если вступает в интимную связь до замужества, а женщина — если занимается любовью вне брака.

Однако Муссолини лицемерил. Правом на свободу половых отношений он наделял лишь тех женщин, которых добивался сам. В будущем те, кто уже находился с ним в постоянной связи (жена, любовницы), были лишены этой возможности. Муссолини даже в голову не приходило, что кто-либо из них может ему изменить. Впрочем, никто из его многочисленных биографов подобных фактов не отмечает.

В феврале 1902 года поиски работы увенчались успехом: начинающему учителю удалось заключить контракт на преподавание в младших классах мужской школы в поселке Гвалтиери (Эмилия-Романья) на правом берегу реки По. По контракту Муссолини получал 56 лир в месяц, из них 40 уходило на оплату жилья и питания. Оставшиеся деньги тратились на развлечения, карты, спиртные напитки: прежде у него не было пристрастия к алкоголю, но в Гвалтиери образ жизни Муссолини оставлял желать лучшего. Он ударился в разгул и разврат: пил, дрался, дебоширил, приставал к женщинам, как-то раз ударил ножом одну из подружек, чтобы добиться желаемого. У него появилась постоянная любовница — некая Джулия Ф., которая была замужем за солдатом. Когда муж узнал об измене, он выгнал Джулию из дома и она стала открыто жить с молодым учителем. Их захватила неистовая любовь: всякие представления о стыдливости были отброшены. «Она слепо мне повиновалась, позволяла делать все, что я захочу», — с гордостью пишет юный донжуан. Любовные утехи перемежались сценами безумной ревности, ласки чередовались с драками, ссоры завершались пре-любодейетвом. Муссолини приучал ее к «своей тиранической и неистовой любви», но о глубокой привязанности не было и речи. Поведение нового учителя вызывало осуждение в поселке, его безрассудство и дерзкая наглость становились невыносимы. Не дожидаясь позорного исключения из школы, Муссолини решил уехать. Он воспользовался каникулами, чтобы прервать контракт. Ему надоели серые будни в глухой провинции, и хотя они скрашивались самозабвенной любовью красивой женщины, которую Муссолини поначалу хотел взять с собой, его деятельная натура искала иного поприща, а честолюбивые замыслы толкали к авантюрным решениям. Он купил билет на поезд в Швейцарию и без грусти покинул Эмилию-Романью. Джулия осталась в Италии и вернулась к мужу, который сумел простить измену. А Муссолини трясся в поезде навстречу неизвестности, увозя с собой лишь бунтарский дух и веру в собственную исключительность.