Ульрика Элеонора, благодаря своему схожему с братом характеру и в качестве дочери короля, сохраняла немалую власть в тот год, когда она правила одна. Как только на престол вступил Фредрик I (1720), положение изменилось, авторитет короны еще больше упал. Но и Фредрик старался сохранить вначале хоть часть своих королевских прерогатив. Для этого он мобилизовал все имевшиеся в его распоряжении ресурсы. Он считал, что одна из его главнейших задач состоит в том, чтобы обеспечить свое положение; он хотел добиться, чтобы какой-нибудь его гессенский родственник был признан в качестве престолонаследника (от брака с Ульрикой Элеонорой у него не было детей) и, по возможности, устранить со своего пути герцога Карла Фридриха. Внутри же государства он искал опоры главным образом в роялистски настроенном крестьянстве. Дальнейшее конституционное развитие во многом, конечно, зависело и от того, как поведет себя сам король Фредрик в эти первые трудные годы своего правления, в тяжелые годы «кризиса мира».
Важнейшей задачей, стоявшей перед правительством, было, конечно, окончание войны. Смерть Карла XII сразу ослабила энергию Швеции и умалила ее престиж: когда его не стало, не могло быть и речи о ведении войны до победного конца. Крайнее напряжение всех сил страны за сравнительно короткий срок вызвало такую усталость, которую не могли преодолеть никакие стимулы. Правда, некоторые шансы на успешное окончание войны, имевшиеся раньше, еще существовали, а потом они еще улучшились: в начале 1719 г. произошел открытый разрыв между двумя союзниками: Англией-Ганновером, с одной стороны, и Россией — с другой. Таким образом, перед шведским правительством открылась возможность, которую оно могло использовать с помощью дипломатии, хотя военное руководство было парализовано, русские опустошили в тот год восточное побережье Швеции, а датчане вторглись в Норвегию. Но Швеция не стала пытаться натравить друг на друга Россию и Англию-Ганновер; вместо этого она решила добиться безусловного союза с Англией; в ноябре 1719 г. шведское правительство заключило с ней мир, уступив ей Бремен и Верден. После этого при посредничестве Англии и Франции был заключен мир с Пруссией (январь 1720 г.). Швеция уступила Пруссии южную часть Передней Померании со Штеттином и островами Узедум и Воллин. Пруссия получила наконец долгожданный доступ к устью реки Одера, хотя оно по-прежнему контролировалось Швецией. Вслед за этим при посредничестве Англии был заключен мир также и с Данией. Швеция отказалась от своего права беспошлинного провоза товаров через Эресун и от своей традиционной поддержки Гольштейн-Готторпа (июнь 1720 г.). Эта последняя уступка находилась в определенной связи с противоречием между «гессенским» и «голштинским» направлениями шведской внутренней политики — Фредрик I был мало заинтересован в том, чтобы поддерживать родину своего конкурента. В Швеции очень надеялись на то, что после всех этих уступок Англия окажет Швеции энергичную поддержку в борьбе с Россией. Шведское правительство все еще надеялось таким образом вернуть часть владений по ту сторону Балтийского моря, которые ныне находились во власти русских.
Но на поддержку Англии нельзя было положиться. Когда русские своими опустошениями в 1721 г. подтвердили требования царя, Англия не оказала в решающий момент помощи, на которую Швеция надеялась и которую Англия ей обещала. В это время Англия желала только одного: поскорее выйти из скандинавского кризиса. По мирному договору, заключенному в 1721 г. в Ништадте (Нюстаде), Швеция вынуждена была уступить России Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию и Восточную Карелию с Выборгом. Эти мирные условия свидетельствовали о значительном ухудшении положения Швеции, стратегического — вследствие того, что оборона Финляндии стала теперь труднее, экономического — вследствие потери богатой Лифляндии. Однако Швеция получила право беспошлинного импортирования в будущем значительного количества зерна из Риги [73].
Во время этого «кризиса мира» стало заметно, что король Фредрик ставит свои личные интересы выше интересов страны. Русское правительство благосклонно относилось к герцогу Карлу Фридриху Голштинскому, который, покинув пределы Швеции, отправился в Россию, царь Петр собирался выдать за него свою дочь. Балансируя между герцогом Голштинским, своим соперником, и Англией, своим первым союзником, Фредрик I вряд ли особенно стеснялся в политических средствах, которые он выбирал для борьбы. И все же, несмотря на это, он не достиг своей цели, а именно: укрепления своей власти и признания права гессенской династии на престолонаследие. Его способ ведения государственного корабля сквозь бури «кризиса мира» оказался мало удачным. Хотя он не оставлял еще надежду на победу, и в риксдаге в 1723 г. даже искал поддержки у крестьянского сословия и других роялистов, чтобы укрепить свое положение, но эта попытка не удалась. В риксдаге появилась голштинская партия. Ее представители выступали с резкими речами против политики короля в отношении мира и пытались добиться признания герцога Карла Фридриха наследником шведского престола, надеясь так или иначе, с помощью герцога, когда он будет возведен на престол, и царя Петра, вернуть часть потерянного в прежней борьбе. Говорили, что царь склонен отдать герцогу в качестве «приданого» за своей дочерью Лифляндию. Все планы короля Фредрика рухнули, и в довершение всего этот риксдаг изменил конституцию в сторону усиления власти сословий (постановление риксдага 1723 г.). Шведская королевская власть начинала терять свое традиционное значение в политической жизни страны, и практические результаты нового конституционного документа становились все более очевидными. В государственном совете король был только первым среди равных, и его влияние ограничивалось тем, что при решении важных вопросов он имел право на два голоса. Своим довольно потрепанным личным авторитетом Фредрик не мог компенсировать это количественное ограничение.
В первые годы этого «периода свободы» во внутренней жизни страны вновь приобрела острый характер социальная проблема. Несмотря на отдельные нападки со стороны не дворян и несмотря на значительное косвенное уравнение сословий вследствие редукции Карла XI, старое сословное общество в основном в начале XVIII в. продолжало оставаться не поколебленным и признанным. «Период свободы» принес с собой изменения в том отношении, что социальная проблема была сознательно поставлена на первый план и стала предметом очень оживленных дебатов в риксдаге, как это, впрочем, было уже во время некоторых заседаний риксдага в XVII в.
Теперь, когда сильная королевская власть перестала играть роль посредника и примирителя и уже не могла больше извлекать выгоду из сословных противоречий, основное противоречие между дворянством и недворянскими сословиями приняло более острые формы, чем когда — бы то ни было. В «период свободы» социальные вопросы довольно регулярно выдвигались в ходе парламентских дебатов. Правда, иногда противоречия сословий отступали на задний план и терялись в спорах между отдельными партиями по вопросам внешней политики и экономики, но все же эти противоречия были характерным явлением как начала, так и конца «периода свободы».
Начавшиеся вскоре после смерти Карла XII большие дебаты в шведском риксдаге о феодальных привилегиях велись вплоть до сессии 1723 г. Эти дебаты возобновились в 1771 г., а меньше чем через столетие после начала освободительного периода эта проблема получила наконец свое разрешение. Таким образом, процесс ликвидации феодальных привилегии и постепенного смягчения старого сословного неравенства тянулся в истории Швеции в общем в течение 90 лет — с 1719 по 1809 г.
После редукции Карла XI дворянство в Швеции было уже не то, каким оно было до этой редукции. Помещики-дворяне, как мы выше уже говорили, не исчезли, но положение служилых дворян рядом с ними укрепилось. В период великодержавия разделение дворянства на высшее и низшее акцентировалось разделением рыцарства на различные группы: графов, баронов, членов государственного совета вместе с их потомками и всех остальных дворян. Так как каждая группа имела один голос, то власть высшей знати была хорошо обеспечена. В продолжение XVIII в. в дворянском сословии часто происходили внутренние распри; при Карле XI выдвинулось низшее дворянство, и теперь, во время всеобщего переустройства, рыцарство стало единым, без группового подразделения и с поименным голосованием. Значение недворянских сословий в результате быстрого роста промышленности и торговли выросло, и они выдвинули своих энергичных руководителей. Во время больших экономических перемен начала XVII в. немало дворянских земель, составлявших, впрочем, лишь незначительную часть общего их количества, попало в руки низших сословий (свыше 1400 манталей в течение одного 1718 г.); это в известной мере способствовало привлечению общественного мнения к вопросу о неравенстве привилегий. Следует в связи с этим напомнить, что Карл XI и Карл XII часто подчеркивали, что при выдвижении на различные должности важны действительные заслуги, а не знатность происхождения. Следовало ожидать, что вместе с падением абсолютной королевской власти и преодолением кризиса будет поставлен на обсуждение вопрос о привилегиях.
