— Там занимался ими Резниченко.

— Да, он ставил первые опыты по размножению дрожжевых грибков, по ускоренному размножению различных бактерий, а это как раз то, что может очень пригодиться нефтяникам.

— Каким образом?

— В нефтяных пластах, на границе нефти с водой или песком, обитают специфические анаэробные бактерии.

— Которые могут обходиться без воздуха?

— Правильно. Эти бактерии обладают свойством превращать серу в сероводород, но, что самое интересное, — расщеплять наиболее смолистые, вязкие составные части нефти. Они уменьшают вязкость нефти и этим самым повышают способность нефтяных пленок отделяться от песка, камня и воды.

— Петр Васильевич, а это и в самом деле интересно! Ведь если удастся…

— Чрезвычайно интересно! Но подождите, я еще не сказал о главном. Подумайте, если удастся ускорить размножение этих бактерий, то можно будет использовать многие уже не пригодные к эксплуатации пласты. Больше того. Определенная разновидность этих бактерий обладает свойством превращать нефть в горючие газы. А значит, в отработанных месторождениях нефти эти бактерии там же, в пластах или в пропитанной нефтью породе, могли бы превращать ее в газ, который ничего не стоит вывести на поверхность.

— Значит, весь вопрос в том, как создать этим бактериям благоприятные условия и заставить их ускоренно размножаться?

— Ну, конечно! К разрешению этого вопроса пытаются-подойти по-разному. Предлагали нагнетать бактерии в пласт с водой, подкармливать их отходами сахарного производства. Все это хорошо, конечно, но если в добавление к этому применить…

— …биоизлучатели, — продолжал Бродовский.

— …То проблема будет решена, — закончил Молчанов. — Страна получит дополнительно миллионы тонн…

— Граждане пассажиры! К платформе номер один прибывает поезд номер…

— Пойдемте, — подскочил Молчанов, оглядываясь на хрипевший репродуктор. — Пойдемте — это подъезжают нефтяники.

В филиале института было два основных отдела. В одном велись работы по ускоренному размножению микроорганизмов, в другом — царили растения. Гордостью этого отдела были «поля под стеклом». Здесь изучались процессы, протекавшие в растительных организмах, и велись работы по направленной их изменчивости.

Обе тематики крайне интересовали Бродовского. Надо синтезировать их, и тогда, применяя биоизлучатели, быть может, удастся выращивать растения сказочно быстро. Путь правильный — от простейших животных и растительных организмов идти к более сложным.

Сам собой разрешался смущавший Бродовского вопрос — встреча с Молчановым облегчила появление в Славино.

Настроение улучшилось и стало яснее, с чего начать. Прежде всего надо ознакомиться с «хозяйством» Молчанова.

Хозяйство, «принадлежавшее» кандидату, биологических наук Молчанову, было обширным, пожалуй, самым крупным во всем филиале. Внушительные корпуса занимают почти всю территорию. Они недавно отстроены и специально оборудованы для проведения опытов в полупроизводственных условиях.

Когда кончилось коротенькое совещание у директора филиала, Молчанов предложил нефтяникам и Бродовскому осмотреть установки. Директор между прочим заметил, что товарищам не мешало бы отдохнуть с дороги и позавтракать, но все дружно запротестовали.

Первые два корпуса они осмотрели довольно быстро. Затем Молчанов пригласил-гостей в аппаратную, получившую у сотрудников филиала наименование «фарфорового зала».

Впрочем, попасть в «фарфоровый зал» в то время, когда тут велся процесс, было невозможно. Осматривать его, наблюдать за аппаратурой можно было только из соседнего помещения, отгороженного от «фарфорового зала» стеной из толстого стекла. Здесь были сосредоточены пульты дистанционного управления.

Ряды фарфоровых аппаратов с отливающими голубизной хромированными металлическими деталями почти не выделялись на фоне стен, потолка и пола, выложенных плотно подогнанными друг к другу молочно-белыми керамическими плитами. Создавалось странное впечатление, будто в воздухе повисла полупрозрачная опаловая дымка. Сходство с опалом усиливалось розоватыми, зеленоватыми и голубыми пятнами света, вливавшимися в белизну зала при вспышках сигнальных плафончиков.

— Процесс протекает нормально, — определил Молчанов, взглянув на приборы.

— Бело и тихо! — медленно произнес инженер-нефтяник. — Какая-то особенная торжественность чувствуется во всем этом «белом безмолвии».

— Да, Ардашес Аршакович, вы правы, — поддержал другой.

— Не забывайте, товарищи, что это «белое безмолвие» полно жизни. Ежесекундно здесь возникают миллиарды живых существ. Это как раз то, Ардашес Аршакович, — обратился Молчанов к нефтянику, — что вам нужно.

— Но, Петр Васильевич, этакая белизна и наша нефть — вещи несовместимые.

— Применительно к вашим условиям, я думаю, все это нужно строить несколько иначе. Главное для вас сам принцип — под влиянием излучения здесь происходит процесс ускоренного размножения микроорганизмов. А насчет белизны… Дело в том, что у нас особые требования. Питательные вещества создаем из воздуха, а это требует…

— Из воздуха питательные вещества?

— Да, да, из воздуха! Воздух — атмосферный воздух — вот основное сырье нашего производства и в результате мы получаем…

— Простите, Петр Васильевич, — запротестовал нефтяник. — Зачем же вы начинаете с результатов? Раз уж вы нас заинтриговали, то попросим рассказать все по порядку. Не так ли, товарищи?

— Разумеется.

— С самого начала? — Молчанов посмотрел на худого, загорелого инженера с большими черными, нависшими над глазами бровями, перевел взгляд на другого нефтяника и Бродовского и продолжал:

— Если хотите с самого начала, то возьмите стулья. Мы сможем превосходно беседовать сидя — ведь начать придется с зарождения жизни на Земле.

— О, тогда действительно лучше сесть. — Бродовский опустился на стул первым, его примеру последовали остальные. Молчанов начал:

— Вы знаете, конечно, что первыми живыми существами на нашей планете принято считать хемоавтотрофные бактерии, которые потребляли только неорганические вещества. Эти вещества и давали им необходимую энергию. В то время, то есть при появлении первых живых существ, атмосфера Земли была насыщена парами, и это мешало синтезу с участием хлорофилла. Появление фотосинтеза, было огромным успехом эволюции автотрофных организмов.

— Авто?..

— Автотрофных, — повторил Молчанов, — то есть таких, которые производят органические вещества из углекислоты атмосферы и простейших соединений азота. Это были первые творцы органических веществ. В их микроскопических телах создавались сложные углеродистые цепочки. В противоположность им гетеротрофные организмы требуют более сложных источников углерода и азота. Даже наиболее простые из них должны получать углерод в виде органических соединений. Гетеротрофные организмы уже утратили биохимический механизм синтеза углеродистых цепочек из углекислоты, и в наше время только зеленые растения осуществляют этот процесс. Но оказалось, что до сих пор сохранились некоторые из автотрофных бактерий. Через сотни миллионов лет они пронесли эту способность из простых соединений углерода и азота творить сложные органические вещества. Отдельные разновидности простых организмов могут использовать даже азот воздуха. Вот за них-то мы и взялись. Их-то и перенесли сюда. — Молчанов кивнул в сторону «фарфорового зала». — Здесь, используя последние достижения науки и техники, мы воспроизводим процессы, которыми характеризовалась жизнь на Земле сотни миллионов лет тому назад. Из далеких глубин прошлого мы перебрасываем мост в будущее!

— Вы, кажется, Петр Васильевич, напрасно предложили стулья. — Молчанов непонимающе посмотрел на Бродовского, и тот пояснил: — От зарождения жизни на Земле и до наших дней, даже до будущего, вы дошли в своем рассказе довольно быстро. Можно было и постоять.

— О Михаил Николаевич, это только введение.