Сергей уехал, и оба поняли, что это второе расставание — окончательное.
Так почему же хочется, чтобы он написал? Почему хочется увидеть его неровные, быстрые строчки? Неужели ничего не прошло, неужели не заживет?
Лена долго сидела, держа в руках один из конвертов.
Когда взгляд ее упал на обратный адрес, она улыбнулась. «Жека, милая! Как же ты живешь там, родная?» — конверт поспешно разорван, письмо прочитано. С лица Лены медленно сошла улыбка. Письмо пересыпано любимыми Жениными шуточками, но и они не могли обмануть сестру. Напускное веселье. Что же это? Желание утешить старшую или она боится себя?.. Надрыв. В письме ни слова о Никитине. Почему? Забыла или ей так больно, что даже своей Ленке невмоготу написать об этом?
Несколько раз Лена перечитала строки: «Что же ты не отвечаешь Михаилу? Он был здесь и спрашивал о тебе. Хороший он, Ленка!»
Хороший он… Лена вспомнила вечер у Сергея. С каким увлечением Михаил говорил о своей мечте! Как велико его чистое стремление сделать большое, нужное дело, а вот Сергей… Вспомнился Сергей и вдруг снова до боли захотелось хоть на минутку увидеть его, обнять… Нет, нет! Все решено. Решено правильно… Правильно?.. Как трудны бывают подчас правильные решения!
2
Только выйдя из теплого вагона на заснеженную платформу станции Славино, Бродовский сообразил, что поступил несколько опрометчиво.
«Сергей может подумать черт знает что. Да еще такой скоропалительный отъезд. Как с цепи сорвался. Мальчишество какое-то! — ругался Михаил, медленно бредя вдоль платформы и провожая взглядом уходившие в туманную морозную дымку красные огоньки. — Надо было дать телеграмму, предупредить директора филиала. Списаться заранее. Но ведь можно сослаться на распоряжение Зорина. А вдруг Леночка подумает, что это только предлог».
Бродовский зябко поежился от утреннего мороза, но при воспоминании о поездке в метро, о замыслах, возникших на станции «Ботанический сад», немного повеселел.
— Михаил Николаевич! Да как вы успели? Прилетели вы, что ли?
Навстречу Бродовскому, протягивая ему сразу обе руки, шел маленький полный человек в меховой шубе с шалевым воротником, в пушистой шапке, розовый и веселый.
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой! Вот обрадовали! А я, признаться, волновался — думаю, сможет ли приехать? Вдруг опоздает. Нефтяники приедут, а Бродовский почему-нибудь задержится. Конфуз.
Смущение Бродовского было столь велико, что, пробормотав в ответ на бурные приветствия не очень внятное «здравствуйте», он не мог больше ничего сказать. Кто этот, так радостно встречающий его человек?
Михаил несомненно его где-то видел, молодого, энергичного, болтавшего без умолку. Но где? Глупость за глупостью — опрометчивый выезд, а теперь еще эта странная встреча. До чего неловко в самом деле. Встретивший определенно знал его, а вот он… Сказать прямо: «А кто вы такой?» Бродовский не решался.
— Михаил Николаевич, да вы, кажется, промерзли? — спросил тот, участливо заглядывая в посиневшее лицо своего собеседника. — Идемте, идемте в вокзал. Там вы немного согреетесь.
Бродовский согласился, твердо решив, что уж там он обязательно все выяснит. Он уже хотел было спросить, с кем, собственно, имеет честь… как из уст словоохотливого собеседника опять полилась неумолчная скороговорка.
— Вот досада-то! У меня здесь на станции только одна машина. Вас бы сейчас же нужно отвезти. Неудобно, что вам приходится ждать. Но что поделаешь — через, несколько минут должен прибыть поезд с юга. С ним едут нефтяники. Вместе и поедем. Не возражаете?
Бродовский только хотел было спросить: «А куда ехать-то?» — а собеседник снова сыпал:
— Как удачно получилось — приехал встречать нефтяников, а заодно и вас встретил! Мы ведь не знали, что вы приедете сегодня. Мы ждали вас завтра.
— Завтра? — наконец смог вставить хоть одно слово Бродовский.
— Ну да. Ведь телеграмму-то мы послали вчера вечером. Да, а как же все это получилось, — спохватился толстяк, распахивая шубу. — Михаил Николаевич, как же вы все-таки успели?
— Я — я никакой телеграммы не получал.
— Не получали?!
— Да, а откуда… от кого должна была быть телеграмма?
— От меня.
— А вы-то кто? — не выдержал наконец Бродовский.
— Молчанов, — поднялся со скамьи собеседник Бродовского и на его широком, постоянно расплывавшемся в улыбках лице появилась тень огорчения. — Молчанов, Петр Васильевич, — продолжал он суховато. — Меня познакомил с вами профессор Сибирцев на конференции по…
— Петр Васильевич! — прервал его Бродовский, тоже вставая. — Петр Васильевич, простите, пожалуйста, ей-богу, запамятовал. До чего неловко. Вы уж извините, я Право…
— Ну, что вы, что вы, Михаил Николаевич. Вы ведь видели меня всего несколько минут и, конечно, могли забыть.
— Фух! — выдохнул Бродовский. — Знаете, как гора с плеч. Встречаете вы меня, везти куда-то собираетесь, нефтяники какие-то, телеграмма, а я ничего не соображаю. Лицо страшно знакомое, знаю, что видел где-то и никак не могу вспомнить, а спросить прямо, знаете, неловко. Как только вы назвали свою фамилию, я сразу вспомнил эту конференцию. Если не ошибаюсь, вы недавно назначены руководителем опытной установки в филиале. Решаете здесь проблемы ускоренного размножения микроорганизмов?
— Ну, конечно! — обрадовался Молчанов, снова садясь на скамью и усаживая Бродовского. — Вот эти-то микроорганизмы и требуют вашего непременного присутствия.
— Да что вы говорите! — рассмеялся Михаил. — Я-то зачем им понадобился?
— Как автор биоизлучательной установки.
— Применяете, значит?
— Применяем, — довольно кивнул Молчанов. — Но вот только в последнее время встретились с кучей всяческих затруднений и решили, что без вашего участия не разобраться в них. Дали телеграмму с просьбой приехать, подсобить. Ну, да о делах потом побеседуем. Расскажите лучше, как у вас получилось? Значит, вы не к нам ехали? — догадался Молчанов и вдруг испугался. — Михаил Николаевич, так, может быть, вы заняты и не сумеете побывать у нас?
— Нет, не занят и побывать смогу, — поспешил успокоить его Бродовский. — Мы проедем прямо к вам. Я, правда, приехал познакомиться с тепличным хозяйством…
— А, к Беловой, значит.
— То есть, почему же к Беловой? — Михаил почувствовал, как краска заливает его лицо. — Я хотел… проверить, нельзя ли будет поставить опыты с проращиванием растений без участия энергии Солнца в тепличных хозяйствах.
— Значит, к Беловой, — подтвердил Молчанов. — Она на опытных участках, ведет там работы по направленной изменчивости. Ну, я очень доволен. Приедут нефтяники, и мы попробуем совместно решить все вопросы.
— Петр Васильевич, теперь мне почти все ясно — и куда везти меня собираетесь, и о какой телеграмме говорили, и…
— …и кто я такой, — добавил Молчанов, и они рассмеялись.
— Да, да, и с вами мы второй раз познакомились, а вот о каких нефтяниках говорите…
Свисток паровоза и грохот подошедшего к станции состава заглушили последние слова Бродовского. Молчанов крикнул что-то и бросился к окну. Оно было затянуто морозными узорами, и Молчанов побежал к двери. Бродовский поспешил за ним, но видя, что тот возвращается, остановился.
— Напугали вы меня, — отдувался запыхавшийся Молчанов. — Вспомнили о нефтяниках, а тут еще поезд этот загрохотал, ну я и подумал, что заговорились мы с вами и прозевали. Оказывается, товарный. До прихода нашего осталось минут пятнадцать. Да, так о нефтяниках, — Петр Васильевич немного помолчал и потом медленнее, чем обычно, заговорил. — Открытие Зорина вызвало к жизни биоизлучательные установки, и они, кажется, помогут добывать нефть. Да, представьте себе! Недавно у нас в Москве состоялось интереснейшее совещание нефтяников совместно, как бы вы думали, с кем?.. С радиобиологами! Жаль, что вы не присутствовали на нем. Приезд нефтяников следствие этого совещания. Биоизлучательные установки уже дают возможность ускорять размножение микроорганизмов. Вы помните, конечно, эти работы начались еще в Петровском?
