5) Каждая лишняя тонна угля у каждого крейсера давала ему 1,5-2 мили добавочного плавания. Потеря времени и топлива на мелочные операции со шхунами и каботажниками, имея перед глазами главную цель, океанские пароходы и транспорты у Токио, была неправильной.[251]

Если бы крейсеры сразу по выходе в океан не задерживались по мелочам, то за первый день океанского плавания экономическим 12-узловым ходом они оказались бы на 145 миль ближе к цели, чем это имело место фактически. За этот счет, например, от конечной точки фактического крейсерства можно было дойти также и до одного из береговых объектов западнее Токио. Или крейсеры могли продержаться лишних 10-12 часов на подходах к Токийскому заливу.[252]

6) Неожиданный для командования факт перерасхода топлива у «Громобоя» говорит о слабой дисциплине механического персонала кораблей, малой заботливости об экономной эксплуатации механизмов, о невыверенных заблаговременно расходах топлива.[253]

7) Коль скоро прорыв в Тихий океан сделался явным, а это убивало надежды на добычу в виде судов, выходящих из японских портов, было бы эффективнее дойти сначала к юго-западным воротам к Токийскому заливу, а на обратном пути от юго-восточных ворот медленно подвигаться навстречу потоку пароходов, идущих от берегов Америки.

8) Первое столь длительное крейсерство требовало особой подготовки кораблей в отношении корабельных запасов топлива. Официальный «полный» запас «России», например, определялся в 2530 т (или 21% от водоизмещения в 12000 т), а участника эскадры Рожественского-«Авроры»-в 1 430 т (т. е. те же 21% от водоизмещения в 6700 т). Однако, фактически на океанские переходы при походе вокруг Африки «Аврора» принимала до 1920 т,[254] что составляет 135% официального «полного» запаса. Если пропорционально увеличить запас угля «России», то вместо перехода в 3078 миль, сделанного в июльском крейсерстве, этот крейсер мог бы сделать 4 150 миль или в условиях описанного похода пробыть в море не 16, а почти 22 суток.[255]

9) Во «Введении» отмечалось отсутствие обеспеченных вспомогательных угольных баз[256] в более северных частях театра. Будь такие базы на Сахалине или в Императорской гавани (теперь Советской), дальность отхода крейсеров от Владивостока можно было бы увеличить еще миль на 500. Так же было бы избегнуто критическое положение, в которое попал отряд у Курильских островов.

Уверенность в возможности получить уголь на севере позволила бы так же, как это удалось «Арабии» и «Калхасу», выждать улучшения видимости и пройти через пролив Кунасири в Охотское море и далее.

То же самое относится к эвентуальному использованию плавучей базы – угольного транспорта.[257]

10) Крейсерские операции требуют специальной тренировки и выучки экипажей, кораблей и шлюпок, призовых партий и пр. Требуется высокая степень морской практики, так как приходится действовать на океанской волне. Несмотря на неплохие морские навыки личного состава крейсеров Тихоокеанского флота, специальная «крейсерская» подготовка на них производилась далеко недостаточно.

11) Следует отметить также недоучет русским командованием при планировании операций крейсеров особенностей морского театра, в частности, в отношении изобилия туманов у Курильской гряды, факта общеизвестного по лоциям.

12) Несмотря на многочисленные ошибки и недочеты, и этот поход владивостокских крейсеров следует в конечном счете считать успешным. В Японии, а также и в других странах, в кругах, заинтересованных в спекулятивной контрабандной торговле с ней, и на бирже он вызвал большое беспокойство. В Токио потянулись в министерства иностранных дел и внешней торговли депутации от промышленности, доставка сырья для которой оказалась под угрозой.

«Этот последний набег вызвал значительную панику в Японии и громкие протесты против командующего японской крейсерской эскадрой. Его дом в Токио был сожжен протестующими. Эскадра броненосных крейсеров была спешно переброшена во Внутреннее море»,[258] откуда она могла, в зависимости от обнаружения русских крейсеров, выйти или в океан через один из южных проливов (Бунго или Кии), или на запад – через Симоносекский пролив.

(Схемы 12, 13 и 14)

Последние дни июля на главном театре войны ознаменовались решительным приближением японской осадной армии к Порт-Артуру.

В течение непрерывных боев с 26 по 28 июля японцы сбили русские войска с их позиций. Ряд высот господствующих над Порт-Артурской морской базой, оказались в руках осаждающих.

Установленная на так называемых Волчьих горах японская осадная артиллерия начала с 7 августа бросать свои первые снаряды по артурскому бассейну и выходу из него.

В первый же день бомбардировки два японских снаряда попали в флагманский броненосец «Цесаревич». В адмиральской рубке «Цесаревича» был легко ранен осколком в плечо командующий Порт-Артурской эскадрой Витгефт.

В ночь на 7-е была получена телеграмма главнокомандующего с требованием скорейшего выхода эскадры во Владивосток.

Бомбардировка русских кораблей осадными орудиями продолжалась 7, 8 и 9 августа. Русские корабли один за другим стали получать повреждения.

Броненосец «Ретвизан» получил семь снарядов,[259] «Пересвет» – два снаряда.

С утра 10-го Порт-Артурская эскадра, за исключением нескольких поврежденных кораблей, начала выходить в море.

Около полудня эскадра вступила в первый в этот день артиллерийский бой с японской эскадрой, а после 16 часов во второй.

В итоге этих боев русская эскадра, потеряв своего командующего (Витгефта), была расстроена, большая часть кораблей возвратилась в Порт-Артур. Броненосец «Цесаревич», крейсеры «Аскольд» и «Диана» и несколько миноносцев укрылись в нейтральных портах и были разоружены. Крейсер «Новик», обойдя вокруг японских островов, добрался до южной оконечности о-ва Сахалин, где он, настигнутый японцами, получив в бою с ними повреждения механизмов, был взорван своим личным составом у поста Корсаковский (ныне японский порт Отомари).

После боя 10 августа Артурская эскадра, как организованное целое, практически перестала существовать. Дальнейшие ее действия свелись к оказанию помощи порт-артурскому гарнизону. Пушки и команды свозились на берег, где занимали места на фортах и в окопах сухопутного фронта.

Владивостокский отряд после возвращения из июльского крейсерства. Крейсеры вернулись из длительного крейсерства на тихоокеанских сообщениях Японии 1 августа и приступили к подготовке к новому походу.

Ряд дефектов в механизмах «России» и «Рюрика», долгое время не имевших надлежащего ремонта, неисправность рулевого привода у «Громобоя»-все это требовало бы более длительной стоянки во Владивостоке. Однако, при создавшейся обстановке это не было возможным.

Главное назначение крейсеров в этот период понималось командующим флотом Скрыдловым в виде «отвлечения на них части японских судов при прорыве Порт-Артурской эскадры». Поэтому он считал нужным отправить крейсеры, лишь только они будут готовы, против отряда Камимуры.

«Для успеха, – телеграфировал Скрыдлов наместнику, – крайне важно знать время выхода адмирала Витгефта».

Однако, это требование было почти невыполнимым. Как это уже мы видели в предыдущих главах, отсутствие быстрой связи с того момента, когда Порт-Артур был отрезан японскими войсками, было одним из наиболее слабых звеньев в планировании морских операций русских.