Судя по прокладке пути японской эскадры, изображенной в т. 3 «Мейдзи», японские крейсеры шли: 1) с момента поворота за русскими до 20 часов, т. е. до атаки миноносцев, со средней скоростью 15 – 16 узлов, 2) с 20 часов до 21 часа имели среднюю скорость в 14 узлов и, наконец, 3) с 21 часа до момента отказа от погони за Владивостокским отрядом – 18,5 узла.

Недостаточная скорость в первый из трех указанных промежутков можно объяснить еще не полностью разведенными парами (до обнаружения русских Камимура шел 10-узловым ходом). 18,5 узлов последнего периода более или менее близки к возможной максимальной скорости японской эскадры. Но 14 узлов второго периода могут только быть объяснены двумя моментами. Это, во-первых, намерением не помешать своим миноносцам произвести атаку на русские крейсеры, идущие в 10-мильном расстоянии впереди японской эскадры, или, во-вторых, инцидентом (обстрелом) со встречей своих, отходящих после атаки миноносцев.

Отказ от дальнейшей (после 22-х часов) погони за русскими мог быть следствием малого продвижения вперед во второй ее период, утерей «следа» русских из-за темноты и опасением ночной попытки русских крейсеров прорваться на юг и в Желтое море восточными, а может быть и западным проходом.

Чтобы не допустить возможного прорыва владивостокских крейсеров сквозь Корейский пролив, Камимура к утру следующего дня (2 июля) появляется в южной части западного прохода и в течение последующих дней 3 и 4 июля крейсерует южнее Цусимы между о-вом Ики сима на востоке и в сторону о-ва Квельпарт на западе.[209]

Только 4 июля к полудню он возвращается в свою маневренную базу на острове Цусима – бухту Озаки.

Уже отмечалось, что утро 2 июля принесло Владивостокскому отряду встречу (в широте 36°35'N и долготе 131°30'0) с английским пароходом «Чельтенхэм». Он шел, как выяснилось, из японского порта Отару (о. Хоккайдо) с грузом леса в Фузан. Груз, предназначенный для постройки японской Фузан – Сеул – Чемульпинской железной дороги, состоял из различных деревянных брусьев, шпал и мостовых перекладин.

Осмотр, а после него и захват парохода был поручен «Громобою». Посланная с него призовая партия сравнительно быстро справилась со своим делом, и пароход был направлен во Владивосток.

Дальнейшее плавание отряда до Владивостока, после уточнения своего места по пеленгам острова Дажеелет, происходило безо всяких инцидентов.

В 16 часов 3 июля крейсеры, войдя через Амурский залив, стали на бочках в Золотом Роге.

На следующий день пришел во Владивосток и «Чельтенхэм».

Штаб Скрыдлова подверг решительной критике действия командующего отрядом миноносцев Радена.

В замечаниях штаба было высказано, что миноносцы не должны были оставлять без внимания обнаруженных в Гензане шхуну русского предпринимателя Кейзерлинга и других судов, находившихся там и поднявших английские флаги.

От норвежского капитана русской шхуны, находившейся в Гензане продолжительное время, можно было собрать существенные разведывательные данные. Следовало, не ограничиваясь одной лишь собственно гензанской бухтой, произвести осмотр и других близлежащих бухт. На обратном пути к Владивостоку миноносцы должны были просмотреть все бухты корейского побережья – между Гензаном и Владивостоком (в этом отношении Раден вовсе не выполнил данной ему инструкции).

Особенно неверным было признано решение потопить миноносец «204».

«Ведь миноносец не имел течи», – писалось в разборе действий Радена штабом флота, – «у него была в полной исправности машина, винты не были повреждены, а был только свернут руль. Прежде всего, его можно было буксировать: или с правого борта «Лены» (руль был свернут вправо) на одном носовом буксире или, приладивши с левой стороны миноносца что-нибудь, что давало бы в воде сопротивление, равное по площади свернутому рулю, либо на буксир поврежденного миноносца поставить другой миноносец и т. п.

Наконец, руль можно было снять за такой большой промежуток времени и, если уже было решено потопить миноносец взрывом подрывных патронов, можно было первый патрон взорвать у руля и, весьма вероятно, руль был бы оторван, а у миноносца было бы повреждено лишь кормовое отделение, с каковым повреждением его весьма вероятно можно было бы привести во Владивосток».

(Схемы 9, 10, 11 и 16)

Июльское крейсерство владивостокских крейсеров – это единственная операция отряда, проведенная за пределами Японского моря – в водах Тихого океана, на океанских сообщениях Японии, на путях, которыми шло питание страны и ведущейся ею войны необходимым сырьем, полуфабрикатами и готовыми изделиями европейского, американского и австралийского происхождения.

Эта операция потребовала прохода русских крейсеров («Россия», «Громобой» и «Рюрик») через Цугарский пролив, который был кратчайшим путем для выхода в открытые океанские пространства.

С 4 июля началась погрузка угля, которая продолжалась до 11 июля. Одновременно производился очередной ремонт механизмов. Сверх табели комплектации на крейсеры были приняты третьи смены машинной и кочегарной команд. Дополнительное комплектование было вызвано опытом предыдущего похода, когда во время встречи с эскадрой Камимуры, при уходе полным ходом от ее погони, боевой вахте машинной команды пришлось, простояв по боевой тревоге 3 ч. 30 м. у механизмов, после двухчасового отдыха вновь вступать на ночную четырехчасовую вахту. Переутомлением людей в машине и кочегарке и объяснялось несоответствие оборотов машины числу котлов под парами. Пар в котлах держали плохо (что отчасти, могло быть приписано неудовлетворительному качеству угля).[210]

За недостатком в Сибирском экипаже достаточного количества машинистов и кочегаров на корабли приходилось брать неспециалистов, из служивших ранее на коммерческих пароходах машинистами или кочегарами.

Впервые на поход приняли ракеты, употребляемые крепостной артиллерией для освещения цели при ночной стрельбе.

17 июля неожиданно для личного состава крейсеров пришло приказание приготовиться к выходу, и в 17 ч. 40 м. все три крейсера вышли в море. В Амурский залив вышел с крейсерами и транспорт «Лена», но затем возвращен обратно во Владивосток.

Цели и задачи похода. Выбор направления крейсерства именно в Тихий океан был сделан не сразу.

Через два дня после возвращения крейсеров из последнего похода наместник телеграфно сообщил командующему флотом Скрыдлову соображения царя о желательности операций по перерыву телеграфных сообщений Японии с материком, путем перерезки подводных кабелей.

Ответ Скрыдлова не был благоприятен. Он находил, что операция эта будет вряд ли успешна, что риск для крейсеров будет очень велик, так как кабели проходят «в сфере господства японского флота». Кроме того, при существовании беспроволочного телеграфа, перерыв кабелей не прекратит сообщений Японии с материком и другими странами. Одновременно он сообщил, что крейсеры будут готовы 12-14 июля и что «Рюрик» предположено послать отдельно в операцию против рыболовных промыслов Японии. В результате повреждение кабелей в качестве главной задачи предстоящего крейсерства было наместником снято.

11-12 июля прошло в дальнейшем обмене телеграммами между Владивостоком и Мукденом.

Стремление Скрыдлова поставить по времени предстоящую операцию крейсеров в связь с выходом в море Порт-Артурской эскадры не увенчалось успехом.

Алексеев отвечал, что Артурская эскадра в ближайшие дни, по видимому, не выйдет, а 13 июля телеграфно рекомендовал появление крейсеров у восточных берегов Японии, мотивируя полезность этого «замеченной переменой в направлении движения транспортов».