«Мой герой», подумал я. «Пусть он собственным поступком и защитит честь своего поколения». Кто его будет играть? Конечно, Михаил Ульянов! — ни о каком другом артисте я и подумать не мог. Мы немедленно взялись за сценарий. Мы — это Саша Бородянский, великолепный драматург, Юра Поляков, лучший, на мой взгляд, современный писатель, и я. Сценарий доделывался, осовременивался и на съемочной площадке. В этом процессе участвовала вся группа, все актеры. Перед съемками я собрал группу и произнес речь:

— По моим наблюдениям, все режиссеры после шестидесяти начинают страдать маразмом (мне как раз стукнуло 62)… Поэтому прошу: никаких воплей: «Ах, как это хорошо! Ах, вы гений!» Принимаются только критика и подсказки.

Кино — творчество коллективное. Только когда каждый внес свой вклад, каждый занимался творчеством, а не формальным исполнением обязанностей — получается нечто ценное. У кинорежиссера собственно две задачи: подготовить хороший драматургический материал и окружить себя талантливыми людьми. А режиссура — это умение использовать талант и способности окружающих тебя людей.

Я обычно про себя говорю так:

— Нет, я не бездельничаю, мне просто нечего делать. Есть хороший сценарий, актер знает свою роль, талантливый художник подготовил великолепную декорацию, талантливый оператор искусно выставил кадр, второй режиссер скомандовал: «Мотор»… Что же остается делать мне? Насвистывать музыку композитору?

«Ворошиловского стрелка» нам удалось снять во время парламентских каникул. Без отрыва от депутатской деятельности — ее я считал тогда главным своим делом. Был 98 год — год дефолта. Калуга, жаркое лето. Весь мир обсуждает смерть принцессы Дианы. Снимаем одну из сцен фильма, я говорю, обращаясь к группе, к актерам:

— Ребята, что-то мне не нравится эта реплика. Ну-ка, напрягитесь!.. Придумаем что-нибудь другое, более убедительное и остроумное…

Среди присутствующих «ментов», следивших, чтобы все было правильно, похоже на жизнь, был один следователь.

— А вот так можно сказать? — обращается он ко мне.

— Это настоящие живые слова… Из нашей практики…

— Отлично! — отвечаю я. — Сережа, запомни фразу…

Капитан (Сергей Гармаш) ставит ногу между колен насильника (А. Макаров), носком ботинка нажимает ему на пах, и шипит в лицо:

— Ты у меня, сука, не только в этом признаешься, ты убийство принцессы Дианы на себя возьмешь…

Аплодисменты. И на съемочной площадке, и потом — в кинозале.

Обычно я хорошо себя чувствую за монтажным столом, или в процессе написания литературного сценария… Сами же съемки — это потери. То не так, это не так, тут не получилось, там подвела погода… Или ошибся в актере, или еще чего-нибудь. Удастся воплотить на экране шестьдесят процентов от задуманного — считай, удача. Съемки «Ворошиловского стрелка» доставили мне удовольствие. В основном благодаря общению и работе с Михаилом Ульяновым. Какой же это был чудесный человек и какой потрясающий актер. Глыба!

Я догадывался (действительность превзошла ожидания), как встретит кинематографическое сообщество наш острый гражданский фильм. Как воспримут его все эти импотенты, извращенцы, которых полным полно среди тех, кому дано судить о художественном произведении. Как поймет его инфантильная молодежь, неведомо как прорвавшаяся в кино. Герой — настоящий мужчина, пусть и старик. Образцом мужчины они считают нечто противоположное.

Зимой 99-го состоялась премьера в Доме кино. 2 дня, в четырех битком набитых залах. Восторженный прием, крики «браво»…

Так было и на других премьерах, в других городах. Зрители вставали.

Когда зал встает плечом к плечу, я вижу: просыпается чувство оскорбленного достоинства. Значит, мы живы, мы способны отстоять свое достоинство, честь своей страны…

На следующий день после премьеры вышли газеты. Не было ни одной, которая отнеслась бы к фильму хотя бы сдержанно. Тон всех этих рецензий был агрессивен и категоричен. И слова были почти одни и те же: «Это не фильм…», «Это агитка…», «Это не режиссер…» Мне передали слова молодого коллеги о фильме: «Это подлый поступок!»

Повторю: я предвидел такую реакцию. У каждой газеты есть хозяин. Средства информации обслуживают класс новых собственников. Работники пера почувствовали опасность… смертельную опасность для своих хозяев.

Есть только один справедливый судья — Время. Сейчас ни один из этих критиков не повторит тогдашние слова. Простому здоровому народу оказалось достаточно одного показа по телевидению, чтобы понять, что перед ними? — художественное произведение или ремесленная подделка. А этим больным недоумкам — понадобились годы! 

По роману И. Грековой «Хозяйка гостиницы». Книжками этой писательницы зачитывались в начале семидесятых. «Кафедра», «За проходной»… Простой ясный язык. Прекрасное знание материала — писала она в основном о людях науки… Я еще тогда, когда в первый раз взял в руки ее повесть, подумал: почему — И. Грекова? Не Ирина, не Инна, не Инга, а И. Грекова. Странно. Какая-то Игрекова. Потом выяснилось — псевдоним. И не случайно, что Игрекова. За псевдонимом скрывается профессор-математик Елена Сергеевна Вентцель. Ее учебником по теории вероятности до сих пор пользуются студенты.

Она еще была жива, когда мы начали экранизировать ее роман. Но фильма не дождалась.

Это роман о женщине. О жене военного. О трудной жизни наших мам и бабушек. Отсюда и название: «Благословите женщину». Биография моей мамы ничуть не похожа на биографию героини романа, но это фильм и о моей маме. Сколько раз ко мне подходили женщины после просмотра и говорили одни и те же слова:

— Вы знаете… Вы сняли фильм о моей маме…

Верочке, героине фильма, в начале повествования 17 лет, к концу — 40. На эту роль я пригласил девятнадцатилетнюю студентку. Высокую, светловолосую, с хорошей русской статью. Очень способную. Возрастного грима почти не понадобилось, Светлана взрослела внутренне. Я не мог нарадоваться, глядя на нее. «Неужели мы зажгли новую звезду!»

Были все основания так думать. Во-первых, способная, во-вторых — стать! На сегодняшнем актерском рынке трудно найти девушку с такой фактурой; все худые, как селедки.

Сколько раз я говорил своей артистке:

— Света, не вздумай стать такой, как все! Не борись с природой, не стремись в стадо…

Не помогло. Я успел ее снять в следующей картине, а потом — все! Зов стада оказался сильнее голоса режиссера. Она села на жесточайшую диету и своего добилась — стала такой, как все. Снимать Светлану Ходченкову, конечно, будут, но звездой она вряд ли станет.

Я иногда думаю: откуда взялась эта мода? Почему в мире искусства идеалом красоты считается теперь последняя степень истощения? Как все это противоестественно! Девочки 16–18-ти лет садятся на изнурительную диету… Моделями они, скорее всего не будут, а вот весь букет болезней к своим сорока годам непременно приобретут. Молодой организм растет, в это время формируется его костяк, нужно много двигаться, хорошо и правильно питаться… А тут… Все наоборот. Эпидемия какая-то. Причем, не только в нашей стране, повсюду…

Что происходит? Порой приходит простой и ясный ответ.

В мире моды, в модельном бизнесе, вот уже десятки лет бал правят люди… Как бы это помягче выразиться — люди не совсем здоровые, с психическими, и часто сексуальными отклонениями. Понятно, что им хотелось бы в каждой женщине видеть мальчика. Впрочем, ответ слишком простой, чтобы быть правильным. 

По роману Владимира Дудинцева. Роман вышел в свет в 1956 году, сразу после XX съезда партии, после знаменитого закрытого доклада Хрущева, где впервые было сказано о культе личности. Роман был напечатан в книжке «Нового мира».

Читала вся страна. В библиотеках, в читальных залах стояли очереди за книжкой.