IV глава третьего отдела посвящена проблеме распределения. В интересующем нас плане ее органически дополняет материал VI главы второго отдела, посвященной проблеме простого и сложного труда.

Энгельс исходит из того, что способ производства определяет способ распределения.

В VI главе второго отдела он дает общую характеристику распределения в будущем обществе: «Для социализма, который хочет освободить человеческую рабочую силу от ее положения товара, очень важно понять, что труд не имеет стоимости и не может иметь ее. При таком понимании теряют почву все попытки регулировать будущее распределение средств существования как своего рода высшую форму заработной платы, – попытки, перешедшие к г-ну Дюрингу по наследству от стихийного рабочего социализма. Отсюда как дальнейший вывод вытекает, что распределение, поскольку оно управляется чисто экономическими соображениями, будет регулироваться интересами производства, развитие же производства больше всего стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности» (20, 206; ср. 53, I, 65).

Затем он касается вопроса о том, будет ли «в обществе, организованном социалистически», различие между простым и сложным трудом влиять на распределение средств существования: «Как же в целом разрешается важный вопрос о более высокой оплате сложного труда? В обществе частных производителей расходы по обучению работника покрываются частными лицами или их семьями; поэтому частным лицам и достается в первую очередь более высокая цена обученной рабочей силы: искусный раб продается по более высокой цене, искусный наемный рабочий получает более высокую заработную плату. В обществе, организованном социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. бóльшие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную оплату…» (20, 207). Очевидно, что под «социалистически организованным обществом» Энгельс понимает здесь коммунистическое общество.

Напомним, что в IV главе третьего отдела Энгельс развивает свою мысль о судьбе категории стоимости в будущем, коммунистическом обществе (20, 321).

К вопросу о распределении, по существу, примыкает и вопрос о равенстве, который Энгельс специально рассматривает в X главе первого отдела, а первоначально – в подготовительных материалах к «Анти-Дюрингу», относящихся ко второй половине 1876 г. Критика Энгельсом попытки Дюринга отождествить равенство и справедливость представляет для нас чрезвычайный интерес. Вот что писал Энгельс по этому поводу в подготовительных материалах к книге:

«Представление о том, что равенство есть выражение справедливости, принцип совершенного политического и социального строя, возникло вполне исторически…

Равенство существует лишь в рамках противоположности к неравенству, справедливость – лишь в рамках противоположности к несправедливости; следовательно, над этими понятиями еще тяготеет противоположность по отношению к предшествующей истории, стало быть – само старое общество.

Уже в силу этого обстоятельства понятия равенства и справедливости не могут выражать вечную справедливость и истину. Через несколько поколений общественного развития при коммунистическом строе и при умножившихся ресурсах люди должны будут дойти до того, что кичливые требования равенства и права будут казаться столь же смешными, как смешно, когда теперь кичатся дворянскими и тому подобными наследственными привилегиями. Противоположность как по отношению к старому неравенству и к старому положительному праву, так и по отношению к новому, переходному праву исчезнет из практической жизни; тому, кто будет настаивать, чтобы ему с педантической точностью была выдана причитающаяся ему равная и справедливая доля продуктов, – тому в насмешку выдадут двойную порцию…» (20, 636 – 638).

Основной вывод этого рассуждения в чеканной форме повторяется в тексте «Анти-Дюринга»: «Действительное содержание пролетарского требования равенства сводится к требованию уничтожения классов. Всякое требование равенства, идущее дальше этого, неизбежно приводит к нелепости» (20, 108).

Марксистская постановка вопроса о социальном равенстве дается здесь не впервые. По существу, она была дана в письмах Энгельса к Кафьеро 28 июля 1871 г. и к Бебелю 18 – 28 марта 1875 г. Но в «Анти-Дюринге» решение этого вопроса в смысле полноты и ясности приобретает классическую форму. Новое здесь заключается в историческом анализе и в выводах относительно будущего.

Анализ прошлой истории показывает, что представления о равенстве не оставались неизменными, а постоянно, с каждой новой эпохой, изменялись. Отсюда следует, что и в будущем они должны будут претерпеть существенные изменения. Нельзя, исходя из существующих представлений о равенстве и справедливости, судить о более или менее отдаленном будущем. Будущее не может быть похоже на настоящее и не может вполне соответствовать существующим в настоящее время идеалам, например теперешним представлениям о справедливости.

И тут Энгельс, опираясь на диалектико-материалистическое понимание исторического процесса, строит специфически марксистский прогноз будущего. «Равенство существует лишь в рамках противоположности к неравенству, справедливость – лишь в рамках противоположности к несправедливости». Это значит, что – по законам диалектики – одно не может существовать без другого. Поэтому с исчезновением социального неравенства утратит смысл и требование социального равенства. «Тому, кто будет настаивать, чтобы ему с педантической точностью была выдана причитающаяся ему равная и справедливая доля продуктов, – тому в насмешку выдадут двойную порцию»!

Здесь, таким образом, Энгельс применяет тот же – специфически диалектический – методологический прием предвидения будущего, который Маркс применял уже в «Экономическо-философских рукописях» (исчезновение в будущем противоположности «религия – атеизм») и в «Святом семействе» (исчезновение противоположности пролетариата и частной собственности, т.е. пролетариата и буржуазии) и который мы наблюдали в «Немецкой идеологии» (исчезновение противоположности «эгоизм – самоотверженность»).

Отметим также, что будущее общество Энгельс рассматривает в его развитии. Он различает переходный период, которому будет соответствовать «переходное право» (это напоминает «Критику Готской программы»), и коммунистическое общество («коммунистический строй»). Он различает также более и менее отдаленные состояния коммунистического общества, когда говорит о той стадии, которая будет достигнута только «через несколько поколений общественного развития при коммунистическом строе».

Таким образом, и с этой стороны проявляется последовательно диалектическое понимание будущего.

Последняя, V глава третьего отдела называется «Государство, семья, воспитание». Здесь же рассматривается и вопрос о судьбе религии в будущем обществе. К этому кругу проблем следует отнести и вопрос о морали, который рассматривается в IX главе первого отдела. Одним словом, от сферы базиса Энгельс переходит к сфере надстройки, от производства и распределения – к государству, морали, религии. К этому последнему кругу проблем он присоединяет два традиционных для социалистов и коммунистов вопроса: о семье и о воспитании. Возьмем, например, вопрос о морали, поскольку дальнейшее развитие теории выступает здесь наиболее отчетливо.

Энгельс исходит из того, что мораль является надстройкой над экономическим базисом общества.

«Какая мораль проповедуется нам в настоящее время?» – спрашивает он. И отвечает: христианско-феодальная, современно-буржуазная и пролетарская мораль будущего.

«Какая же из них, – задает он дальнейший вопрос, – является истинной?» И отвечает: «Ни одна, если прилагать мерку абсолютной окончательности; но, конечно, наибольшим количеством элементов, обещающих ей долговечное существование, обладает та мораль, которая в настоящем выступает за его ниспровержение, которая в настоящем представляет интересы будущего, следовательно – мораль пролетарская».