Впрочем, это ее не спасло. Пустота нежно обволокла ее округлое рыхлое естество и сантиметр за сантиметром погрузила в свои бесконечные владения, приняв самым последним писклявый и беспокойный голос.

Стало совсем темно. Щека источала кровь и неприятное жжение. Девушка была готова выслушать последнего пассажира перед решающей встречей с Пустотой.

Пролетарий демонстративно встал и достал из матерчатой сумки последнее недозрелое яблоко. Надкусив фрукт, он сморщился от сводящей язык кислятины. Рабочий решил обойтись без излишней церемониальности.

— Да пошли вы все на х…й, черти зафаршмаченные!.. — вероятно, он хотел произнести что-то еще, но распался на молекулы, озарив кратковременной вспышкой света окончательно погрузившийся во тьму салон троллейбуса.

Девушка встала во весь рост и, осмыслив, что, кроме нее и Пустоты, здесь больше никого нет, приготовилась встретить свою печальную судьбу.

«Что-то хотите сказать?» — послышался голос в ее голове.

— Я живая, — ответила вслух девушка. Голос ее странным эхом разлетелся по салону, будто вокруг были каменные стены сырой древней пещеры, а не металлический корпус застрявшего в пространстве и времени троллейбуса.

«Это все?» — вновь задал вопрос тот же неизведанный голос.

— Да, — девушка закрыла глаза.

Когда Пустота была всего в нескольких сантиметрах от еще живой девушки, она вскрикнула от боли, схватилась руками за резко вздувшийся живот, и за секунду до поглощения у нее случились роды.

Маленький человек, унаследовавший душу пропавшей матери, открыл глаза в совершенно другом мире, где на него смотрело несколько пар любопытных глаз. В них читалось одновременно удивление и умиротворение.

«Как назовем подкидыша?» — спросил один голос.

«Пусть будет Юрий», — ответил второй.

«А фамилия?» — спросил первый.

«Дед в подъезде умер недавно. Мамлей фамилия была. Так и запиши», — ответил второй голос.

Через несколько минут все ушли, оставив спящего малыша в ярко освещенной комнате, напичканной детекторами и камерами наблюдения.

Здание недостроенного паркинга в глубине высоток уже давно простаивало безо всякой охраны, поэтому ошиваться там мог кто угодно. По ночам милиционеры даже и не думали заходить в этот забытый долгострой девяностых, внутренности которого могли послужить отличной декорацией для фильмов на тему постъядерного Апокалипсиса. Но холодная война прекратилась вместе с гибелью последней сверхдержавы XX-го века, и паркинг стал обиталищем бездомных личностей, алкоголиков и прочих изгоев рыночно-социалистического общества.

Дед Макар блуждал по коридорам и помещениям этого здания, в котором каждый кубометр воздуха был пропитан сыростью и пылью. Основным доходом старика была сдача пустых бутылок из-под плодово-ягодного вина в ближайший пункт приема стеклотары. Дед Макар отправлялся на заработки обычно в такое время, когда другие бродяги либо грелись на солнышке, в качестве лежбища избрав одну из лавочек, либо попрошайничали у станций метро.

Зайдя в одно из помещений, дед увидел странного молодого человека, одетого в черный костюм явно не самого худшего покроя. Человек лежал лицом к земле, а в вытянутой правой руке намертво сжимал бутылку из темного стекла. «Как раз то, что нужно», — подумал дед и уже подошел к лежащему телу, чтобы извлечь ценный продукт легкой промышленности. Но человек сжимал бутылку настолько сильно, что деду пришлось поставить на землю полотняную торбу и одной рукой разжимать пальцы человека, а второй изо всех сил вытягивать бутылку. «А ведь это тоже труд», — подумал дедуля, и в это самое мгновение бутылка была извлечена из мертвой хватки лежачего. Как только сосуд оказался в руках у старика, в его голову стали врываться странные мысли о ненависти, злости и насилии, сопровождающиеся случайными кадрами из какой-то передачи про мир дикой природы.

Встряхнув голову, дед кое-как избавился от назойливых картинок. Однако мысли, будто бомбардировщик Б-29, зависший над Хиросимой, не давали ему никакого покоя.

Старик, сражаясь со своими мыслями, стал свидетелем того, как человек в черном костюме приподнялся с пола и, отряхнувшись, встал на ноги. Они стояли друг против друга, и взор человека в костюме был целиком и полностью устремлен на деда. Секунду спустя он с серьезным видом произнес:

— Ква… — низкий голос эхом раздался по помещениям недостроенного паркинга.

Дед в ответ не знал что сказать и уже вроде как начинал в головном мозге генерировать слова оправдания, но тут человек снова заговорил:

— Ква! Ква! Ква! — и слова эти, сопровождаемые величественным эхо, подействовали на старика, словно волшебная палочка Гарри Поттера. Он почувствовал, как рука поднимается вверх и горлышко злополучной бутылки уже касается его губ. Содержимое бутылки посредством нескольких глотков переместилось в область желудка, и, исполнившись непонятными и доселе неизведанными эмоциями, дедуля произнес свои первые слова:

— Ква… — сказал он сипло и тихо, если сравнивать с баритоном человека в черном костюме.

Затем они вместе встали на четвереньки и принялась ходить по кругу. У каждого был свой круг, но когда их взоры встречались, они моментально замирали и произносили в такт друг другу «ква». Сделав шесть кругов, словно сраженные контрольным выстрелом солдаты Красной армии, они слегли замертво.

Они лежали несколько часов, пока в это же помещение случайно не забрел хамоватый школьник Вася Захрюков. На паркинг он ходил исключительно прогуливать уроки и курить настрелянные у старшеклассников сигареты. Затягиваясь ароматным табаком и рассуждая о том, как бы ему охмурить симпатичную одноклассницу, Василий внезапно наткнулся на два лежащих тела. У одного из них, пожилого в зеленом пальто, в руках была бутылка из-под чего-то алкогольного.

«Даю зуб, что там еще осталось», — подумал довольный Вася и принялся с рвением изымать бутылку из крепко сдавивших ее старческих пальцев.

— Крепкий дед, однако… — сказал Вася, немного поднатужившись. Через несколько секунд упорной борьбы бутылка оказалась в его руке, и тут Захрюкова начали посещать таинственные видения. В них какие-то странные люди, облаченные в белые простыни, ходили по кругу с высоко поднятой правой рукой. У каждого из этих незнакомцев в руках был горящий факел. Вася мог дать два пальца на отсечение, что это последователи каких-то древних славянских культов… Но эти окультисты пели песни на иностранном языке, который был одновременно красивым и пугающим. Был в них какой-то тайный сатанинский смысл. Далее любопытный школьник стал свидетелем того, как дед и человек в черном костюме совершают некое ритуальное таинство.

— Ква! — произнесли оба представителя мужского пола, нагнав на школьника страху пуще прежнего. Он было хотел пуститься в бега, но ноги не двигались с места, и как-то сама собой зазвучала речь. Сам того не желая, Василий произнес:

— Ква! Ква! Ква! — потом, поставив бутылку в центр воображаемого круга, он резко присел на четвереньки. Вместе с ним плавно опустились на пол дед Макар и человек в костюме. Они построились друг за другом и принялись прыгать по пыльному полу, словно лягушки. Через каждые три прыжка один из них произносил метафизическое «ква». По прошествии очередных трех песню подхватывал следующий. Еще трех — замыкающий колонну прыгунов-затейников.

Они сделали восемнадцать кругов и упали замертво.

В пыльной комнате братья по несчастью пролежали порядка десяти часов, пока дежурные милиционеры не решили посетить заброшенное здание по той причине, что у одной из мам со школы не пришел ребенок. Взволнованная мама позвонила в милицию, при этом не забыв сообщить, что слышала от строгой учительницы о прогулках Василия вместо уроков. Конечно же, она указала на паркинг. Один из милиционеров, увидевший школьника и еще два тела, сначала подумал, что это трупы. Но решив удостовериться, как это полагается по инструкции, стал проверять пульс. Как ни странно, пульс оказался ровным.