Из душа его выдернул звонок мобильного. Мокрый, Миша выскочил в коридор и ответил, не посмотрев на номер: «Михаил Бужинский».

– Добрый вечер, Михаил, – ответил Андрей. – Звоню вот узнать, как дела в новом офисе. Все в порядке?

– Спасибо, отлично. А это у твоей компании сервис такой особенный, звонить потом клиентам, чтобы узнать, все ли им нравится?

Андрей хохотнул: «Нет, я только особенным клиентам звоню. Которые приглашают меня на фотовыставки».

– Ну, спасибо за заботу. Как у тебя дела?

– Неплохо. Представляешь, бросаю курить. Уже четыре дня не курил!

Миша покосился на начатую пачку сигарет на обувной тумбе.

– Молодец! Трудно?

– Ну, не так чтоб очень легко, но жить можно. Главное отвлекаться, как только про сигареты вспоминаю. Кстати, насчет отвлечься. Не хочешь как-нибудь поужинать вместе?

– Хочу. На выходных?

– Можно и на выходных. Давай я тебе в пятницу позвоню, договоримся?

– Отлично, Андрей. Рад был тебя услышать.

– Я тоже. Пока.

– Хорошего вечера.

Миша торжествующе улыбнулся себе через зеркало и подхватил на руки наконец спрыгнувшую с дивана кошку.

– Пока ты там тратишь свою жизнь на сон, меня принц приглашает на ужин, – сообщил он ей. – Завидно?

Тут на плите сердито забулькала кастрюля с яйцами, и Миша решил сначала поужинать, а после заняться квартирой и работой.

Через двадцать минут он уже лениво лежал на небрежно застеленном покрывалом диване с кошкой под боком, тарелкой салата на животе и бокалом вина в руке и смотрел в очередной раз второй сезон Absolutely Fabulous ^_, позабыв о ванной и работе, и наслаждался сытым безразличием.

Андрей вошел в квартиру, держа в одной руке переполненные пакеты, а в другой телефон и ключи. Наташа поспешила к нему, намереваясь обнять, но он протянул ей навстречу руку с пакетами.

– Возьми, а то они сейчас порвутся. Ты мне такой список дала, как будто у нас тут кризис продуктовый намечается. Как дела?

Наташа приняла у него покупки: «Андрюш, ну закончилось все дома, что я сделаю? Вас же чем-то кормить надо». Она прошла в кухню и принялась выкладывать на стол упаковки, складывая в отдельную кучку то, что надо было отнести в ванную.

Андрей набрал воды в стакан и стал у окна.

– Чем занимались сегодня?

– Гуляли. Но недолго, Дениска что-то замерз быстро. Буквы учили… Потом ужином занималась. Ты голодный? Сейчас поедим или позже?

– Можно сейчас. А что ты приготовила?

– Тефтели, цветная капуста, салат. Садись, я сейчас положу.

Наташа отнесла покупки в ванную и на обратном пути заглянула в комнату. Сын сидел на полу, заворожено глядя в телевизор, на экране которого зеленый толстяк с ушками-трубочками разговаривал с ослом.

– Сынок, ты есть не хочешь еще?

Он, не поворачиваясь, мотнул головой.

– Там папа пришел.

Сын опять мотнул головой, не сводя взгляда с экрана.

Наташа вздохнула, огорченная невниманием своих мужчин к ней и друг к другу, и пошла кормить мужа. Он уже сидел за столом – без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки – и пил вино, нажимая кнопки на телефоне. Наташа молча разложила еду по тарелкам, расставила их на столе и села напротив Андрея.

– Тебе вина налить? – спросил он, все еще глядя в телефон.

– Ну, налей капельку. Андрюш, давай на выходные съездим куда-нибудь все вместе.

Он набрал на вилку салата и, наконец, поднял глаза на Наташу.

– Куда?

– Не знаю. За город куда-нибудь, в лес, пансионат.

– Посмотрим, я могу быть занят.

– Ты всегда занят. – Наташа вздохнула и отпила вина долгим глотком.

– Ну, я же для нас стараюсь, Наташ. – Он развел руками и принялся за еду.

Спустя несколько минут молчания он произнес:

– Я, кстати, попросил ребят знакомых посмотреть их контракты на аренду квартир, может, где промелькнет эта Анна.

– Ка… А, эта Анна. Ты все никак не успокоишься. Может, ее муж уже сам ее нашел?

– Да нет, мы с ним переписываемся. Он тебе привет передавал.

– Ну, передай и ты ему, – безучастно протянула Наташа. – Тебе салата добавить?

– Нет, спасибо.

Андрей разлил остатки вина по бокалам и встал открыть вторую бутылку.

– Ты чего-то разошелся, Андрюш. Нам еще Дениску укладывать.

– Уложим, что ж в этом сложного?

Уложить сына действительно оказалось делом несложным – когда после ужина Наташа вошла в комнату, он уже спал на диване, напустив на его кожу под щекой лужицу слюны. Она подхватила его и перенесла в детскую, аккуратно ступая между разбросанных по полу игрушек.

Пока Андрей мылся, Наташа убрала часть игрушек, переоделась в пижаму и села на диване со свежим номером Marie Claire. Читать ей не хотелось, но телевизор интересовал ее сейчас еще меньше, и она принялась лениво перелистывать страницы, едва задерживая взгляд на отретушированных до идеала телах и лицах моделей и думая о муже. Его деловитость последних дней казалась ей напускной, словно призванной скрыть что-то, чем он не хотел делиться со своей семьей. Но кроме редкого секса никаких других явных отклонений от его обычного поведения Наташа не наблюдала – только чувства ее и подсказывали, что происходят изменения – и поэтому она не находила удобного предлога прямо спросить у него, что его беспокоит.

Андрей вышел из ванной переодетый в домашние джинсы и, присев на спинку дивана, поинтересовался:

– Дениска заснул уже?

– Да. Причем давно, прямо на диване отключился.

– Что читаешь?

– Журнал для девочек, – улыбнулась она. – Тебе такое неинтересно.

– Ну почему же? Если там про оргазмы пишут… А если еще и с подробными картинками…

Наташа встала и игриво потянулась: «Ну, картинку я тебе могу обеспечить».

В спальне Андрей не стал целовать ее губы и шею, как делал обычно, а сразу отвернул ее от себя лицом к кровати и, стянув одной рукой ее волосы на затылке, запустил другую под пижму, больно сдавил левую грудь. Наташа закусила губу, одновременно испуганная и возбужденная его агрессией. Она попыталась обернуться к мужу, но он, проигнорировав это движение, опустил ее толчком на кровать, шумно рванул молнию ширинки. Тогда Наташа, уже больше испуганная, чем возбужденная, дернула головой, чтобы дать ему понять, что он слишком больно тянет ее за волосы. Он же, однако, потянул их еще сильнее, схватил ее за ягодицу и уже в следующую секунду задвигался в ней резкими толчками, касаясь холодной молнией брюк ее бедер. И уже через несколько секунд застыл, глубоко вдавливаясь в нее и выпуская воздух из легких короткими стонами.

Когда муж упал рядом с ней на кровать, Наташа встала, стыдливо натягивая широкие пижамные брюки, и прислушалась. К ее облегчению из детской не доносилось ни звука. Не глядя на Андрея, она вышла из комнаты и быстро прошла в ванную – по ее ноге заспешила теплая струйка.

В темноте закрытой на замок ванной комнаты Наташа опустилась на пол и тихо заплакала, слизывая с губ соленую влагу.

Миша вышел из троллейбуса, перевесил на другое плечо нагруженную бумагами сумку и быстро пошел в сторону дома. Занятый мыслями о предстоящем приезде французов, он интуитивно, не глядя вниз, переставлял ноги на скользком тротуаре – так, как умеет только житель города, дороги которого покрыты снегом и льдом пять месяцев в году.

Когда зазвонил телефон, ему пришлось остановиться и прижать сумку к стене дома, чтобы вытянуть аппарат из-под бумаг.

Из потрескиваний и шорохов донесся осторожный женский голос: «Миша, это ты?».

Миша ответил с такой же осторожностью: «Я. А с кем я разговариваю?».

– Это Лена, твоя сестра.

Миша уставился в серую стену дома и приоткрыл рот, растерянный, но слов так и не нашел.

– Миша, папа умер.

– Откуда ты узнала мой телефон? – наконец собрался он.

– Мне дал его Слава. Помнишь, твой однокурсник?