Она еще раз наполнила бокал вином и провела ладонью по ноге. Нога уколола через колготы ладонь волосками, и Анна поморщилась от отвращения. И тут же удивилась такому отвращению к собственному телу, подумала, что это чувство, вероятно, вызывает укоренившаяся в ней установка общества – соответствуй стандартам, чтобы не остаться в одиночестве. Как раз о стандартах внешности она читала на днях статью, в которой говорилось о том, что бритые ноги стали для женщин обязательным пунктом ухода за телом вскоре после того, как в одном из номеров Harper's Bazaar за 1915 год была напечатана фотография модели с бритыми подмышками. Анна усмехнулась своей внушаемости и, прихватив бутылку и телефон, отправилась в ванную брить ноги.

Она села в ванну, лишь на четверть наполнившуюся очень горячей водой. Проведя ладонью по впалому животу, еще хранившему бледный след морского загара, она согнала с кожи мелкие пузырьки и откинулась назад, скользнула критичным взглядом от груди до щиколоток. И тут же брезгливо поморщилась, вдруг подумав, сколько человек мылось здесь до нее. Она перегнулась через край ванны и вытащила из-под нее дневник, так и лежавший там с того дня, как она впервые обнаружила его.

Пробежавшись взглядом по строчкам, она узнала, что жена не дает С. развода, о чем он сообщил владелице дневника прямо в офисе. «Мог бы и после работы сказать, испортил мне весь день, даже плакала в туалете, как дура», – прочитала Анна и перелистала пару страниц вперед. Здесь женщина писала о том, что не может больше «оставаться в этой квартире, и даже в этом городе. Ничего не получается, сын меня уже забудет скоро. Мама, конечно, говорит, что ей хорошо с ним жить, но это же мой сын… С ним должна жить я… Женой я не стала, и вряд ли уже стану, надо быть хотя бы матерью». Последняя запись от четвертого сентября заканчивалась решительно: «Все получится у меня. В Омске проще, чем в Москве, тем более я теперь уже опытная. Устроюсь и сразу заберу к себе Леньку. Соскучилась ужасно, так жалко, что я не была с ним первого сентября. Такой важный день, а я тут занимаюсь черт знает чем и зачем. Тоже мне ценность – мужик! Пусть еще найдет себе такую, как я… Дуру доверчивую. И терпеливую. Господи, три года, три года ему отдала!».

Вдруг устыдившись своего любопытства, Анна бросила тетрадь на пол и задумалась, где сейчас, в эту минуту, находится безымянная владелица дневника, и чем занимается, сбылись ли ее планы и надежды. В ванной было тихо, не журчала даже вода в трубах, и Анне стало жутко, показалось, что на нее неотрывно смотрит кто-то невидимый, но хорошо ощущаемый.

Звонок телефона ворвался в тишину и дернул Анну – она выплеснула воду из ванны на пол и на дневник и испуганно застыла, глядя на аппарат на краю раковины. Телефон она взяла в руки только через пять звонков и тут же с облегчением улыбнулась.

– Марта, привет!

– Здравствуй. Я не отрываю тебя?

– Нет-нет, нормально. Я сама думала позвонить тебе позже. Как ты?

– Все хорошо, спасибо. Новостей никаких, работаю в основном. Ты уже отошла, живот не болит?

– Ну, поныл немного несколько дней, но все в пределах нормы. Так, как и говорила София. Сейчас вот уже по собеседованиям мотаюсь.

– Успешно?

Анна вздохнула: «Не знаю. Думаю, что не особо. Да и предложения, честно говоря, не воодушевляют. Знаешь, шестьсот-восемьсот долларов, скромненько так».

– Думаю, позже подвернется что-нибудь стоящее, подожди. Это процесс небыстрый. От мужа известий никаких?

– К счастью, нет. Как-то не горю я желанием с ним встречаться, как ты понимаешь.

– Понимаю, – подтвердила Марта. – Но думаю, он с тобой хотел бы еще встретиться. Так что будь осторожней, ладно?

– Марта, не пугай меня!

– Нет-нет, я не пугаю. Просто, будь осторожнее с новыми людьми, на всякий случай. Ты в гости когда заедешь?

– Не знаю. Может, на выходных, если у тебя клиентов не очень много будет.

– Ну, позвони. Я сама еще не знаю.

– Ой, слушай, Март, – заторопилась Анна, – ты случайно не знаешь, в каких вузах не очень большой конкурс?

– Нет, даже представления не имею, что там с высшим образованием сейчас. Ты для племянника, что ли, хочешь узнать?

– Ну да. Сестра попросила. Надеется, что если у него получится здесь поступить, то он быстрее возьмется за ум, научится сам для себя зарабатывать.

– Кто знает, может, она и права, – протянула Марта. – Я попробую спросить у клиенток своих, вдруг знает кто.

– Да ладно, я сама поищу. Спасибо.

– Ладно, Анют, не теряйся. На выходных попробуем увидеться, да?

– Ага. Созвонимся. Хорошего вечера.

Тронутая заботой Марты, Анна повеселела. Она быстро, неаккуратно побрила ноги, вытерла пол – вернув на старое место дневник, и устроилась на диване рисовать уже третий вариант своего фикуса в надежде перенести в этот раз его характер на бумагу.

Высыпав содержимое очередной коробки на стол, Миша решил отвлечься чашкой чая от однообразности своего занятия последних нескольких часов. Он разбирал бумаги, канцелярские принадлежности и присланные французским офисом образцы косметики уже второй день подряд, но до рабочего порядка новому офису еще было далеко.

Миша вышел в коридор и направился в общую с соседями по этажу кухню. Одни из соседей шумно и с размахом отмечали этим вечером какое-то корпоративное событие, и работники бродили парами и в одиночку по коридорам и лестницам. Одна из парочек флиртовала и на кухне. Миша сдержанным кивком поприветствовал мужчину, с которым познакомился здесь же вчера, и тот, отодвинув в сторону девушку, потянул Мише руку.

– Ну, как идет обустройство? – деловито поинтересовался он.

– Все в порядке, спасибо. А вы что-то отмечаете сегодня?

Девушка тихо шепнула «извините» и вышла из кухни, не глядя на мужчин.

– Да, у нас у парня из финансов день рождения сегодня. Начали скромно с торта, но ты ж понимаешь, тортом такое дело закончиться не может!

Не подавая вида, что его резануло «ты», Миша улыбнулся и с пониманием покачал головой: «Да уж. Обычная история».

Мужчина наклонился к Мише и, обдав его пиво-сигаретным запахом изо рта, сообщил: «А девочки наши тоже разгулялись. Заметил, кстати, какая задница у этой, которая вышла сейчас?».

Миша опустил чайный пакетик в чашку и обхватил пальцами ручку забурлившего водой чайника.

– Э-э, нет, честно говоря, не обратил внимания.

– Ну ты что! Мимо такой пройти невозможно! Я тебя с ней познакомлю, девочка что надо.

– Спасибо. Я в общем-то не…

– Да ладно, – махнул ладонью мужчина. – У меня тоже жена! Но ты ж понимаешь, ничто не укрепляет брак так, как хороший левак!

И он громко рассмеялся, одобрительно похлопывая себя по полному бедру.

– Да, пожалуй, – ответил Миша и взял в руки чашку. – Извините, Александр, мне еще кое-что надо сделать. Хорошо вам отдохнуть.

– О, тут не сомневайся. Отдыхать мы умеем!

В своем кабинете Миша сложил бумаги, проспекты и ноутбук в сумку, выпил несколькими глотками чай и, закрыв дверь, направился к лифту. Коридор, к его облегчению, был пуст.

Дома он оказался спустя час – зайдя по пути в магазин – и сразу прошел на кухню, чтобы выложить покупки. Спавшая на диване кошка лишь лениво приподняла голову, и Миша пожурил ее:

– Ты, Бьянка, свинья, а не кошка. Могла бы и встретить, спишь тут! Вот заведу собаку и буду ей покупать вкусняшки, а не тебе! Смотри, что я тебе принес.

Он бросил на диван рядом с кошкой желто-красную банку кошачьей еды.

– И только попробуй откажись!

Он выложил на стол два небольших куска сыра, бутылку оливкового масла, листья шпината и полкирпичика черного хлеба. Некоторые блюда Миша никогда не готовил для себя одного, например, мясо и супы, но что-то простое и не занимающее много времени делал регулярно. В числе его любимых вариантов ужина числились паста с разнообразными соусами и овощные салаты.

Миша поставил вариться яйца для салата со шпинатом, повесил в шкаф пиджак и брюки и отправился в ванную. Прежде чем стать под душ он внимательно оглядел лицо в зеркале, отмечая одновременно и морщины и засохшие брызги на зеркальной дверце шкафчика. Сначала он пригляделся к морщинам и пробормотал с досадой, растягивая пальцем одну на лбу: «Жизнь стремительно теряет смысл». Потом посмотрел на поверхность зеркала и подумал, что вечер, вероятно, придется посвятить уборке квартиры.