Коля «Огонек» Из пятидесяти пяти – тридцать лет отсидки, Вот кумекай да смекай, в чем твоя лафа. Но в голенище сапога – набраная финка, И блатной авторитет жив еще пока. Но мы ж его учили, мы ж его просили: «Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок. У тебя же просто не осталось творческого роста, И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек». Но Коля с детства строгий, Коля двинул ноги По центральной площади, где большой вокзал. И в мужском сортире импортный мобильник, Просто вынув набраную финку, взял и отобрал. Но мы ж его просили, мы же говорили: «Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок. У тебя же просто никакого творческого роста, И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек.» Не сфартило Коле мобильнуть на волю — Выперлась с каптерки вдруг бабулька – божий василек. С шайкою и шваброй, и с больной подагрой, Но бабка смело засвистела в ментовской свисток. Но мы ж его просили, как мы говорили: «Уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок. У тебя же просто никакого творческого роста, И погоришь по мелочи ты, Коля Огонек.» ПМГ, наручники, ноют ноги-рученьки, АКМ к башке прижатый холодит висок. Понятые-дворники, потерпевший скромненький, Так сгорел-пропал навеки Коля Огонек. С ним недолго ботали ментовскими ботами, И сгорел-пропал навеки Коля Огонек. Но как мы говорили, как его просили: «Уходи, уходи в завязку, Коля, Коля, ты уже дедок. У тебя же просто не осталось творческого роста,» И погорел на мелочи наш Коля Огонек». Сколько был я зол (карама) Но сколько был я зол, сколько был не прав, Сколько истоптал я по пьянке трав. Сколько слез пролил, сколько слов забыл, Сколько надурил, сколько натворил. Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня, не возьмешь меня. Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня и не возьмешь меня. Ты не ходил со мной, хоть зову с собой. Не люби меня, хоть прошу любить — Ведь я сам себе и не сват и не брат, Очень часто я сам себе не рад. Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня, не возьмешь меня. Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня и не возьмешь меня. Не проси меня – не допросишься, Не носи даров – не наносишься, Не смотри в глаза – тебе в них пропасть, Будешь плакать по мне, будешь ночью звать. Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня, не возьмешь меня. Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня и не возьмешь меня. Так не зови меня – я же не приду, Ты привяжи меня – я все равно сбегу, Ты ударь меня – я рассмеюсь в ответ, Уродился я уж таким на свет. Хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня и не возьмешь меня. Да хоть ты режь меня, хоть ты ешь меня — Не поймешь меня и не возьмешь меня. Хоть ты режь, хоть ты ешь — Не поймешь и не возьмешь Хоть ты ешь, хоть ты режь — Не поймешь и не возьмешь меня. Сре-тен-ка
Я бегу через окна забитых домов, Через плесень дворов, сквозь пыль переулков, Я бегу сквозь трясины пророков и снов Через жесть гаражей и пеплы окурков, Через граффити – все на зеро! Сквозь взгляд невпопад, сквозь шелесты платьев Я бегу сквозь нож под ребро Сквозь до боли шальные и злые объятья Сре-тен-ка, сре-тен-ка, сре-тен-ка, а-а-а… Сре-тен-ка, сре-тен-ка, Мой маленький и ласковый зверь, сретенка… Я бегу сквозь дурную, ненужную смерть В луже бурой мочи под лестничной клеткой Я бегу сквозь кору тополей Через перья синицы, сидящей на ветке, Через чьи-то следы на песке, Сквозь опоры мостов, сквозь игольное ушко Я бегу через что-то еще И мне душно, мне душно, мне душно, мне душно. Сре-тен-ка, сре-тен-ка, а-а… сре-тен-ка… Сре-тен-ка, сре-тен-ка, Мой ласковый и нежный зверь… Я бегу сквозь свистки постовых, Сквозь палатки газет, сквозь игральные фишки, Я бегу сквозь асфальт мостовых, Сквозь морщины старух, сквозь рекламные вспышки. Я бегу сквозь притихший партер, Сквозь закрытый web-сайт, сквозь гудок телефона. Я бегу сквозь кошку в траве Прямо в дыры озона, в дыры озона, Сре-тен-ка, сре… а-а… сре-тен-ка-ка… сретенка Сре-тен-ка, сре-тен-ка, Мой ласковый и нежный зверь… Сре-тен-ка, сре-тен-ка, сре-тен-ка, ка-ка-ка… Сре-тен-ка, сре-тен-ка… Сре-тен-ка, ааааа… Трусики «бобо» Каждый вечер одно и то же, Все тот-же какао, все в той же чашке. Все те же в коробке спицы, клубочки, Те же на полке в горшочке цветочки, Как бы ромашки, но не ромашки. Белые слоники, желтые рыбки, Все в той же пятилитровой банке Медная лампа под антикварку, Все та же тахта в начес наизнанку Та же пижама в тюремную клетку И тапки, дурацкие тапки. Хватит, хватит, хватит, хватит, хватит… Я помню эти трусики, трусики «бобо» С красными бантиками по бокам С синей резиночкой, нежной резиночкой Под ней был ажурный шелковый кант. Они так похожи на мои морщины, На мой дряблый живот или на анурез. На мой целлюлит и мою отдышку Мою мерзкую похоть при слове: «Секс, Секс, секс, секс!!!» Хватит, хватит, хватит, хватит, хватит… На столе лежит нож с эбонитовой ручкой, Ты режешь им хлеб, но лучше себя б. На столе пузырек, в нем твоя валерьянка. Но я налью в него завтра крысиный яд. И твои драные трусы с надписью «бобо» С когда-то красными бантами по бокам И мои потные руки, поганые руки Тянутся к этим поганым трусам Хватит, хватит, хватит, хватит!!! Хватит, хватит, хватит, хватит!!! Хватит, хватит, хватит, хватит!!! Хватит, хватит, хватит, хватит!!! Хватит, хва-хва-хватит! Хватит, хватит, хватит! |
