Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
* * *

Ниже впервые публикуются по автографам письма В. Я. Брюсова к Д. С. Мережковскому, хранящиеся в фондах Брюсова в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки и в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, а также неотправленное письмо Д. С. Мережковского к В. Я. Брюсову, автограф которого, входящий в состав коллекции А. Я. Полонского (оп. 1, ед. хр. 7), хранится ныне в Архиве-библиотеке Российского фонда культуры (Москва).

А. В. Лавров (Санкт-Петербург)
БРЮСОВ — МЕРЕЖКОВСКОМУ
1

<b>12 ноября 1901 года, Москва.</b> <a name="read_n_563_back" href="#read_n_563" class="note">[563]</a>

1901.

Многоуважаемый Дмитрий Сергеевич!

Ю. Бартенев[564] спрашивает у меня еще, что именно хотели Вы читать: что-либо из уже напечатанного, или главу, которая напечатана лишь теперь, или нечто особое; в последнем случае было бы желательно иметь и «текст», возвращенный при бумаге. Иначе ему при его ходатайствах всегда могут возразить: — ведь Вы не знаете, что написал там «литератор Д. Мережковский». Он полагает, что дело вполне поправимое[565]. Я же, как и Вы сами, не очень надеясь, думаю все-таки, что будет полезно (и для Вашего чтения о Гоголе[566], и для разных чтений разных лиц), если Бартенев немного покричит на эту «попадью», как у нас называют попечителя[567]. А покричать Бартенев склонен и способен.

О смерти Толстого заговаривали и у нас[568]. Перед домом его собиралась толпа, добиваясь вестей. — О головке Леонардо я опять говорил С. А. Полякову; он напечатает непременно; только Ваш оттиск слишком бледен и много потеряет при воспроизведении[569]. — «Религиозно-философские собрания», конечно, что-то желанное очень[570]. Но ведь Вы наверное знаете наизусть, что скажет Перцов, Философов, Миролюбов и даже Розанов[571]. А им подобало бы угадывать во многом, что скажете Вы. Потому Победоносцев, синод, митрополит и разные другие светские и духовные лица действительно нужны[572]. А что я был бы рад примкнуть и так и иначе, что говорить. Редко же бываю в Петербурге уже потому, что как-то боишься за часы: хочешь докончить и то и другое и многое, столько книг, о которых думаешь, что они необходимы. А в конце концов бросаешь и дни и недели на слишком знакомые приманчивости. — Завтра Флексер читает в этом самом Историческом м<узее> о совре<ме>нной литературе и журналах[573].

Сердечно преданный

Валерий Брюсов.
2

<b>Середина ноября 1901 года, Москва.</b>

Многоуважаемый Дмитрий Сергеевич!

Новым козырем (если не обидно это сравнение) в Вашем деле — лекция Флексера, то есть то, что ее разрешили. Я буду очень на этом настаивать. Внешне чтение прошло (это Вам, вероятно, любопытно) блистательно. Зала была наполнена и переполнена, и желающим отказывали в билетах[574]. (А когда читал Бальмонт, все слушатели могли друг с другом здороваться[575].) Лекция — как вообще все писания Волынского, Вы их лучше меня знаете. Но ожесточеннее всего, кажется, бранил он именно Вас[576]. Когда дошел он до места, где поносит Михайловского, называя его жандармом, — начались свистки, сверху, из толпы студентов. Но они были совершенно заглушены хлопаньем[577]. Я рассматривал рукоплещущих — почти все молодые, и почти все не евреи. И по окончании чтения часть, небольшая, свистала, — а значительная группа бодро, упрямо стояла, глядя на них в упор, и аплодировала. Вспоминаю, что в прошлом году, когда я читал стихи на некоем «вечере нового искусства» (кстати, тоже давшем полный сбор), меня встретили аплодисментами, — наверное не из числа личных знакомцев[578]. Значит, в Москве есть какое-то количество читателей и слушателей, которых не пугает новое и нападки на Михайловского и которым не дико, когда слово «безумный» применяется как честь (а одна наша газета сегодня защищает Достоевского, думая, что Фл<ексер> разбранил его, назвав безумцем)[579]. Конечно, эти слушатели еще не знают различия между Волынским и Мережковским, а только помнят Северный Вестник, да знают слова Борьба за идеализм[580], — но они составят ядро на Вашем чтении, они будут не только слышать, но и слушать. Им Вы и Ваше чтение нужны. Итак, присылайте текст лекции, мы будем хлопотать всячески[581]. Ведь даже для цензуры и округа это нелепо — разрешать Флексеру и запрещать Вам.

Преданный сердечно

Валерий Брюсов.
3

<b>Февраль 1903 года, Москва.</b>

1903.

Уважаемый и дорогой мне Дмитрий Сергеевич!

Получил Вашу рукопись и письмо[582]. Я писал Вам, что посылаю от Скорпиона двести рублей, не как полную «оплату» Ваших (и Зинаиды Николаевны) страниц в Сев<ерных> Цветах, но «в счет»[583]. Как-то однажды Зинаида Николаевна писала нам, что считает свой гонорар в 150 р. с печатного листа[584]. Так мы и продолжаем считать. И Вы хорошо знаете, что это гонорар довольно значительный. Северные же Цветы пока давали издателю только убыток.

Что до оценки сборников стихов, то 200 и 200 р. — цифры, опять указанные Зинаидой Николаевной[585]. Притом ее сборник будет так невелик, что за него нельзя назначить даже 1 р. в продаже. Сделайте расчет, и Вы увидите, что Скорпион едва-едва получит обратно свои деньги, если издание даже распродастся до конца.

Совершенно необходимо переменить заглавие Вашего отрывка. Поставленное Вами слишком длинно, слишком неопределенно. И в тексте его трудно уместить, и в оглавлении, и особенно (что всего важнее) — в объявлениях. Нужно что-нибудь более короткое, непременно с указанием на Ваш роман. Нельзя ли так:

Попойка

Из черновых набросков для романа «Петр и Алексей». —?

Или (если Вы не хотите слова «Попойка»):

Из черновых набросков

к роману

Петр и Алексей —?

Или еще:

Петр и Алексей.

(Черновые наброски для одной из глав романа).

Пожалуйста, исполните эту «издательскую» просьбу[586].

Ваш сердечно

Валерий Брюсов.
вернуться

563

Ответ на письмо Мережковского от 4 ноября 1901 г. (РЛЖ, V–VI. С. 281). Датируется по упоминанию лекции А. Л. Волынского.

вернуться

564

Юрий Петрович Бартенев (1866–1908) — сын археографа и издателя журнала «Русский архив» П. И. Бартенева; цензор в Московском цензурном комитете, коллежский асессор (см. о нем: Исторический Вестник. 1908. № 12. С. 1178). Брюсов состоял с Ю. П. Бартеневым в неформальных отношениях, бывал у него дома (см., например, записи от апреля 1899 г. и 21 апреля 1900 г. в кн.: Брюсов В. Дневники. 1891–1910. <М.>, 1927. С. 68, 85). В письме к Брюсову от 6 июля 1900 г. Ю. П. Бартенев признавался: «Мой долг стоять на защите мысли против нелепостей цензуры <…>» (РГБ. Ф. 386. Карт. 76. Ед. хр. 17).

вернуться

565

Подразумевается ходатайство Мережковского о цензурном разрешении чтения в Москве его лекции о Л. Н. Толстом. 4 ноября 1901 г. Мережковский писал Брюсову из Петербурга: «Мне запретили лекцию не только о Толстом, но и о Достоевском — уже напечатанную в „Мире Искусства“ и пропущенную цензурою. Это какая-то нелепость. Прилагаю при сем официальную бумагу, полученную мною. Если можете что-нибудь сделать через Бартенева — сделайте. Я Вас к тому вполне уполномачиваю. Но очень мало надеюсь на успех». (В комментариях Т. В. Воронцовой к этому письму (РЛЖ, V–VI. С. 316) — ошибочное указание на П. И. Бартенева.) Ср. дневниковую запись Брюсова (ноябрь 1901 г.): «А Мережковскому лекцию запретили, и о Толстом, и о Достоевском. Впрочем, я хлопочу за него при помощи Бартенева (Ю. П.)» (Брюсов В. Дневники. С. 107).

вернуться

566

Отклик на слова Мережковского из цитированного письма: «Я погружен в Гоголя. М<ожет> б<ыть>, хоть о нем позволят читать в феврале во время Юбилея. Но, пожалуй, Гоголь будет еще нецензурнее, чем Л. Толстой». (Подразумевается 50-летие со дня кончины Н. В. Гоголя — 21 февраля 1852 г.).

вернуться

567

Попечитель цензурного ведомства, в ведении которого были публичные выступления.

вернуться

568

В цитированном письме Мережковский сообщал: «Я вчера слышал, что Толстой умер. Не верю, но если правда, то, разумеется, читать о нем нельзя сейчас». Слухи были порождены затяжной болезнью Л. Н. Толстого, находившегося тогда в Крыму.

вернуться

569

В том же письме Мережковский замечал: «Очень хотелось бы, чтобы Леонардова головка была воспроизведена в моей книжке. Убедите Сергея Александровича». Имеются в виду руководитель издательства «Скорпион» Сергей Александрович Поляков (1874–1943) и книга Мережковского «Любовь сильнее смерти; Наука любви. Две итальянские новеллы XV века; Микель-Анжело. Хроника XVI века; Святой Сатир. Флорентинская легенда» (М.: Скорпион, 1902). Следом за титульным листом в книге помещен чистый лист с обозначением «Ех libris»; в его левом нижнем углу — репродукция гравюры Леонардо да Винчи без подписи и пояснений.

вернуться

570

4 ноября 1901 г. Мережковский сообщал Брюсову: «А мы здесь основываем „Религиозно-философские собрания“ — официально через Победоносцева и Синод и Митрополита. Мы, т. е. — Розанов, я, Философов, Перцов, Меньшиков, Миролюбов („Журнал для всех“) и разные другие светские и духовные лица. Мы рассчитываем и на Вас, как на члена». Религиозно-философские собрания в Петербурге открылись 29 ноября 1901 года докладом В. А. Тернавцева «Русская Церковь перед великой задачей».

вернуться

571

Критики и публицисты Петр Петрович Перцов (1868–1947), Дмитрий Владимирович Философов (1872–1940), Василий Васильевич Розанов (1856–1919), а также редактор-издатель «Журнала для всех» Виктор Сергеевич Миролюбов (1860–1939) входили, наряду с другими лицами, в число членов-учредителей Религиозно-философских собраний.

вернуться

572

Константин Петрович Победоносцев (1827–1907) — государственный деятель, правовед, публицист; с 1880 года — обер-прокурор Синода. Митрополит — Петербургский и Ладожский (с 1898) Антоний (в миру Александр Васильевич Вадковский; 1846–1912), настоятель Александро-Невской лавры. В результате визита уполномоченных членов-учредителей Религиозно-философских собраний 8 октября 1901 года к Победоносцеву и вечером того же дня — к митрополиту Антонию было принято предварительное решение об их открытии. См.: Половинкин С. М. На изломе веков. О Религиозно-философских собраниях 1901–1903 годов // Записки петербургских Религиозно-философских собраний. 1901–1903. М., 2005. С. 499.

вернуться

573

Флексер — Аким Львович Волынский (наст. имя Хаим Лейбович Флексер; 1861–1926) — литературный критик, историк и теоретик искусства. Его публичная лекция «Современная русская беллетристика и журналистика» состоялась в аудитории Исторического музея 13 ноября 1901 года в 8 часов вечера; объявление о ней появилось в этот день в большинстве московских газет.

вернуться

574

Об огромном стечении публики и «солидном внешнем успехе» сообщалось в газетных отчетах о лекции Волынского (см. примеч. 11 к п. 1), хотя в оценках выступления преобладали скептические ноты: «Своим декадентствующим, вычурным языком лектор охарактеризовал, более или менее ярко и более или менее пристрастно, всех столпов русской литературы» («Лекция A. Л. Волынского» // Русское Слово. 1901. № 314. 14 ноября. С. 2); «Мысль г. Волынского то неслась „в вакхическом экстазе“ над трупами побежденных врагов, то облекалась дымкой скорбного лиризма, при воспоминании о „своих“, то гремела нотами трагического пафоса, рассыпая угрозы еще не побежденным врагам, то улетала в туманную даль общих рассуждений, когда наступало время отдохнуть „от битвы“. Это был какой-то сплошной Sturm und Drang, и лектор никак не мог заставить свою речь принять тот тон эпического спокойствия, в котором обыкновенно произносятся публичные лекции. И следить за его беспокойной мыслью было очень трудно» (А. С. Лекция г. Волынского // Новости Дня. 1901. № 6619. 15 ноября. С. 2). В анонимной заметке под заглавием «Странная лекция» изложение выступления Волынского завершалось, однако, так: «Лекция у публики успеха не имела» (Московский Листок. 1901. № 317. 14 ноября. С. 2). Свидетельством широкого общественного резонанса, вызванного лекцией Волынского, является публикация в газете «Русское Слово» (1901. № 315. 15 ноября. С. 3) двух фельетонов, в которых содержание лекции было представлено в пародийно-ироническом изложении (Г. Н. Так говорит… Волынский; Яблоновский С. Свет и тени. XLIV. Бедный Поприщин (Посвящается A. Л. Волынскому)). Проблематика лекции в развернутом виде отражена в разделах «Современная русская журналистика», «Современная русская беллетристика», «Современная русская поэзия» (датировка: «Апрель 1901») в кн.: Волынский A. Л. «Книга великого гнева». Критические статьи. Заметки. Полемика. СПб., 1904. С. 133–217.

вернуться

575

О каком публичном выступлении К. Д. Бальмонта идет речь, неясно. (Оно не могло состояться после мая 1901 года, когда по решению Департамента полиции Бальмонту, как политически неблагонадежному, было запрещено проживать в обеих столицах, столичных губерниях и университетских городах. См.: Нинов А. Так жили поэты // Нева. 1978. № 7. С. 99–103).

вернуться

576

Ср. в газетном изложении лекции Волынского: «Мережковский — как флюгер вращается по воле ветров, дующих в разные стороны и с разных сторон. Лектор хлестко разносит этого писателя за „Леонардо да Винчи“, произведение, сшитое из клочков различных авторов, без ссылки на них. Этот писатель — декадент рассудочный» (Русское Слово. 1901. № 314. 14 ноября. С. 2).

вернуться

577

В дневниковой записи о выступлении Волынского («Лекция была полна личных выходок, но не лишена красивых характеристик») Брюсов отмечал: «Когда дело дошло до того, что „Михайловский — либеральный жандарм, стоящий на своем полустанке и пропускающий мимо поезда современности“, — начались свистки; свистали две курсистки, но свист „заглушен был“ аплодисментами» (Брюсов В. Дневники. С. 107). См. также письмо Брюсова к Волынскому, написанное после 13 ноября 1901 г. (Неизвестный Брюсов (публикации и републикации). Ереван, 2005. С. 373–375. Публикация и примечания М. В. Покачалова и Л. А. Сугай). Ср. газетные отзывы: «…Лектор г. Михайловского назвал закапсюлировавшимся в своем величии, непреклонным человеком, пропускающим поезда с „новыми струями“. В его писаниях все верхоглядно, хлипко, балагурно и самодовольно» (Русское Слово. 1901. № 314. 14 ноября. С. 2); «Характеристика, сделанная лектором „Отечественным Запискам“ и Н. К. Михайловскому, вызвала в части аудитории шумный протест, покрытый аплодисментами остальной части аудитории» (Курьер. 1901. № 315. 14 ноября. С. 2). В заведомо предвзятом отчете, насыщенном антисемитскими нотами, в той же связи говорилось: «С бессильной яростью и еврейской наглостью накинулся Волынский на Михайловского, назвав его бодрым либеральным жандармом, пропускающим мимо себя литературные поезда. И попало же за это Волынскому! Оглушительный свист и крики: „довольно! довольно!“ пронеслись по аудитории. Волынский побледнел, но обычная самоуверенность взяла в нем верх, и он зачитал опять картаво и крикливо, чтобы закончить под новые шикания» (О. Лекция А. Л. Волынского // Русский Листок. 1901. № 313. 14 ноября. С. 2–3). «Русское Слово» опубликовало письмо в редакцию некоего студента IV курса Алек. Фовицкого (1901. № 316. 16 ноября. С. 3), который, пытаясь опровергнуть заключение репортера той же газеты (№ 314) о «внешнем успехе» лекции, ссылался опять же на реакцию публики, вызванную оценкой Михайловского: «Завязалась борьба двух мнений. Г. Волынский должен был молчать, пока, наконец, все не утихло»; в том же письме отмечалась четкая поляризация аудитории: «…Борьба между свистом и аплодисментами <…> так обострилась и была так упорна со стороны возмущенных слышанным от г. Волынского, что последний так и не решился показаться для обычных „раскланиваний“».

вернуться

578

Подразумевается «Вечер Нового Искусства» в Москве в зале Охотничьего клуба, состоявшийся 15 февраля 1900 года; Брюсов описал его в дневнике, отметив: «Зал был полон, собрались (и без моего приглашения) почти все мои знакомцы. Когда я вышел на сцену, мне хлопали» (Брюсов В. Дневники. С. 81). 16 февраля 1900 года в газете «Новости Дня» сообщалось, что вечер «привлек многочисленную публику и прошел с большим успехом» (Примечания Н. С. Ашукина // Там же. С. 170).

вернуться

579

В репортаже о лекции, подписанном криптонимом «О.», утверждалось, что Волынский позволил себе «полное поругание кумиров и тех лиц, которыми может гордиться Россия», «сравнив Толстого с лошадью и назвав Достоевского сумасшедшим на православно-народнической подкладке» (Русский Листок. 1901. № 313. 14 ноября. С. 2–3). Почти дословно этот же текст повторен в отклике на выступление Волынского, озаглавленном «Лекция „инородца“» (Родная Речь. 1901. № 45. 18 ноября. С. 2).

вернуться

580

«Северный Вестник» — петербургский ежемесячный литературно-научный и политический журнал (1885–1898), фактическим руководителем и идеологом которого (с 1881 г.) был Волынский. «Борьба за идеализм» — книга критических статей Волынского (СПб., 1900).

вернуться

581

Обсуждению темы и предполагаемой даты выступления в Москве посвящены письма Мережковского к Брюсову от 18, 22, 25, 28 и 29 ноября 1901 г. (РЛЖ, V–VI. С. 281–283). 8 декабря 1901 года Мережковский выступил на заседании Московского Психологического общества с рефератом «Русская культура и религия» (Вопросы Философии и Психологии. 1902. Кн. 1 (61). С. 633). См. также: Брюсов В. Дневники. С. 111–112.

вернуться

582

Упоминаемое письмо Мережковского в архиве Брюсова не сохранилось. Рукопись — фрагмент из романа Мережковского «Антихрист. Петр и Алексей», предназначенный для публикации в 3-м альманахе издательства «Скорпион» «Северные Цветы» (М., 1903).

вернуться

583

В 3-м альманахе «Северные Цветы» был напечатан цикл из трех стихотворений З. Н. Гиппиус «Числа». Предположительно 21 февраля 1903 года Брюсов писал С. А. Полякову: «Если печатать отрывок из „Петра“ Мережковского, то надо ему теперь же послать за него деньги. Решите» (Литературное наследство. Т. 98. Валерий Брюсов и его корреспонденты. М., 1994. Кн. 2. С. 74. Публикация Н. В. Котрелева, Л. К. Кувановой и И. П. Якир).

вернуться

584

Письмо З. Н. Гиппиус с указанием этой гонорарной ставки нам неизвестно.

вернуться

585

Речь идет о печатавшихся в издательстве «Скорпион» книгах — «Собрании стихов. (1883–1903)» (М., 1904) Д. С. Мережковского и «Собрании стихов 1889–1903 г.» (М., 1904) З. Н. Гиппиус; первая вышла в свет в декабре 1903 года, вторая — в октябре 1903-го. 3 ноября 1902 года Гиппиус писала Брюсову «о наших книжках»: «Насчет условий — Д. С. поручил мне сказать следующее: он желал бы получить по 250 р. за книжку, если же это дорого — по 200 р., а если и это дорого — то уж назначьте сами» (РЛЖ, V–VI. С. 297).

вернуться

586

Публикация в 3-м альманахе «Северные Цветы» (С. 162–174) была осуществлена под заголовком: «Из черновых набросков к роману „Петр и Алексей“»; к нему дано подстрочное примечание: «Этот отрывок, в сильно измененном и переработанном виде, войдет в III главу романа».

42
{"b":"239785","o":1}