Бунин сидел в углу дивана своего купе, предоставив Цвибаку право отвечать на все вопросы. Согласно вышедшим на следующий день отчетам местной прессы, он успел положительно отозваться о Сельме Лагерлёф и Августе Стриндберге — «сильный человек, твердый и суровый, не так ли, но великий человек»[1602]. Он также похвалил шведскую еду и шведский самогон «брэннвин» (на всякий случай произнеся слово по-шведски), который он впервые попробовал на пароме[1603].

Репортер газеты «Sydsvenska Dagbladet» рассказал о толчее и возбуждении, на короткое время возникших в маленьком купе, отметив примечательную деталь:

В каком-то смысле это было именно так — именно благодаря ему стала возможной эта первая русская Нобелевская премия по литературе.

Лев Кобылинский (Эллис) умер в больнице в Беллинцоне на юге Швейцарии 17 или 18 августа 1947 года. Официальная дата смерти — 17 августа. Но по документам администрации Кладбища Локарно он скончался 18-го[1605]. Может быть, он умер во сне, и поэтому было трудно точно установить день.

Кобылинский похоронен на Кладбище Локарно при когда-то монастырской церкви Санта-Мария-ин-Сельва на окраине старого города, у самого подножья горы св. Троицы, где он жил последние годы — более четверти века своей жизни. В течение шести лет за могилой присматривала его спутница жизни, Иоганна ван дер Мойлен. Но когда она при довольно неясных обстоятельствах внезапно скончалась во время отдыха на Сицилии в декабре 1953 года, в живых не осталось никого из родных, кто мог бы ухаживать за могилой и платить за ее содержание. Сама ван дер Мойлен была похоронена в Палермо[1606].

По прошествии без малого двадцати лет со дня смерти Кобылинского, в декабре 1966 года, администрация кладбища приняла решение о том, чтобы сровнять с землей как его могилу, так и могилы еще тридцати одного «неимущего», что и произошло в феврале 1967 года[1607]. Останки Кобылинского были перенесены в братскую могилу, так называемый оссарий, костехранилище, в одном из уголков кладбища. Вместе с тысячами других там он теперь и покоится.

Жертв сталинского террора — Павла Флоренского, Осипа Мандельштама — нередко погребали в коллективных могилах. В благополучной Швейцарии Кобылинского в конце концов постигла та же участь, поскольку после него не осталось ни родственников, ни близких друзей, которые могли бы позаботиться о сохранении его могилы.

В год принятия решения об «очистке могил» на том же кладбище Локарно был предан земле дадаист Ханс Арп. Надгробие над его могилой ныне привлекает к себе немало посетителей и даже упоминается в туристических проспектах, тогда как оригинальный русский символист, вдохновитель Андрея Белого и Марины Цветаевой, обрел свой последний покой в анонимном костехранилище.

Сегодня имя русского композитора начала прошлого века Владимира Метцля почти полностью забыто. Если кто-то его и помнит, то лишь благодаря фантастической симфонии «Потонувший колокол». При упоминании Метцля в трудах по истории музыки как год его рождения указывается 1882-й, в то время как вместо даты смерти стоит вопросительный знак. Представляется, что пришло время его упразднить.

Отец и дядя Метцля были немецкоговорящими иммигрантами из Праги, по всей видимости, еврейского происхождения. В 1870-х годах они основали первое рекламное агентство на территории России и со временем стали владельцами огромных богатств. И материально, и духовно отец Метцля, Людвик, принимал активное участие в музыкальной жизни Москвы. В этой среде вырос и сформировался юный Владимир, закончивший Московскую консерваторию, где его учителями были Сергей Танеев и — позднее — Василий Сафонов. Дипломной работой стала одноактная опера, в основу которой легло сказание о затонувшем в Балтийском море городе Винете. В первые годы XX века Владимир Метцль переехал в Берлин, чтобы там начать карьеру композитора и дирижера (находясь под сильным влиянием друга семьи Артура Никита). Определенный успех ему принесло еще одно произведение на тему воды, симфоническая поэма «Потонувший колокол», созданная по мотивам одноименной драматической сказки в стихах Герхарта Гауптмана («Die verunkene Glocke»). Сказка повествует о литейщике, который не в силах сделать выбор между верной женой и волшебной нимфой, повседневностью и мечтами[1608]. Это столь характерное для своего времени, насыщенное символами произведение позднее было исполнено Никишем в Москве и Сафоновым — на гастролях в Лондоне. За ним последовала еще одна симфоническая поэма под названием «Traumgebilde» («Сновидение»), Надо полагать, с наступлением заката эры символизма карьера Метцля пошла на спад. А в 1913 году в манифесте футуристов «Садок судей II» название фирмы «Метцль & К» появляется как метафора бездушного капитализма[1609].

Метцль остался в Германии, предпочтя карьеру пианиста и дирижера карьере композитора. После ужесточения политического режима в стране он, судя по всему, перебрался в Лондон, где к концу жизни развлекал музыкой богатых пенсионеров в доме для престарелых «Beacon Home for Elderly People» в Челвуде, между Брайтоном и Лондоном. Умер Метцль 25 марта 1950 года и похоронен в Натли. По неизвестной причине на могильной плите указана ошибочная дата смерти — 26 марта[1610].

Россия-Родина в поэзии А. Ахматовой // Тезисы докладов научной студенческой конференции: История. Филология / Новосибирский государственный университет. Новосибирск, 1972. — С. 91–92.

[Заметки без заглавия и подписи в разделе «Из почты „Библиофила“» о книговедческих терминах и книге «Басни А. Н.»] // Книжное обозрение. 1976. 23 июля.

[Заметка без заглавия и подписи в разделе «Из почты „Библиофила“» о библиотеке Г. В. Юдина] // Книжное обозрение. 1976. 6 августа.

Диалог с исследователем [рец. на кн.: И. Гринберг. Три грани лирики. М., 1975; И. Гринберг. Полет стиха и поступь прозы. М., 1975] // Литературное обозрение. 1976. № 12. — С. 75–76.

Поэзия Октября. М.: Изд. Московского университета, 1977 [Подгот. текста и комм. к разделу «1917–1941», преамбула к комм.]. С. 509–522.

Луч солнца русской поэзии // Книжное обозрение. 1977. 4 февраля.

Бесценная коллекция [рец. на кн.: Библиотека русской поэзии И. Н. Розанова: Библиографическое описание. М., 1975] // Москва. 1977. № 12.-С. 213–215.

Библиография поэта [рец. на кн.: Библиография Валерия Брюсова / Сост. Э. С. Даниелян. Ереван, 1977] // Вопросы литературы. 1978. № 3. — С. 243–248.

Сквозь призму сатиры [Рец. на кн.: Л. А. Спиридонова (Евстигнеева). Русская сатирическая литература начала XX века. М., 1977] // Вопросы литературы. 1978. № 6. — С. 281–285.

Чему нас учат книги [рец. на кн.: Е. Г. Киселева. Московские друзья книги. М., 1978] // Москва. 1979. № 2. — С. 217–218.