Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Порода собачек, именуемых шпицами, в нынешнее время почти вся исчезла, тогда как лет двадцать тому назад была в большой моде у дам <…> Лучшими шпицами считались те, которые, имея умеренную длину корпуса, были поставлены на высоких тонких ногах; притом чтоб шерсть на них была мягкая и длинная, глаза черные навыкате, шерсть одинакового цвета без всяких пятен; мордочки ценились по остроте их и умеренной длине, уши хорошей породы шпицев должны быть стрелками подняты кверху и притом чтоб не были очень большие. Шпицы были почти все белой шерсти, хотя, впрочем, случалось видеть и черных. <…> Многие из комнатных собачек по своей верности к дому, где живут их владетели, бывают столь строги к чужим посетителям, что тотчас лаем своим дают знать не только о лицах, вовсе не бывалых в доме, но и о тех, которые даже часто вхожи в дом.[1169]

Хрестоматийная критическая формула «энциклопедия русской жизни»[1170], созданная В. Г. Белинским для характеристики главного памятника пушкинской поэзии, гораздо менее метафорична и намного более буквальна, чем об этом можно было думать еще в недавнем прошлом.

Ю. М. Прозоров (Санкт-Петербург)

К социологии инскрипта[**]

Авторская дарственная надпись на книге[1172], которая играет столь большую роль в литературном быту, очень редко становится предметом исследовательского внимания.

Инскрипты интенсивно публикуются[1173], нередко используются как важный источник информации о конкретной книге (уточнение времени выхода из печати, подлинная фамилия автора издания, вышедшего под псевдонимом, и т. п.) и ее авторе (круг его знакомств, характер взаимоотношений с адресатом надписи, время пребывания в том или ином месте и т. д.). Однако специальных работ об этом литературно-бытовом жанре — его поэтике, этикете, социокультурных функциях и т. п. — на русском языке, по сути дела, нет. Работы на данную тему представляют собой либо лирические библиофильские эссе[1174], либо предисловия к публикациям инскриптов, как правило, также не отличающиеся особой аналитикой[1175], либо тезисное обозначение возможных тем для исследования[1176].

При этом инскрипт рассматривается в «романтическом» ключе — как некоторое уникальное послание художника конкретному лицу, как изолированный акт. Например, Л. Озеров пишет об инскрипте: «Автору хотелось сохранить тепло руки на книге, как бы отчуждающей его от рукописи»; «Надпись — личная историческая зарубка на книге»[1177]. Е. И. Яцунок также полагает, что автор «как бы согревает вернувшееся ему в тираже собственное творчество, вновь авторизует его»[1178]. Для О. Д. Голубевой автографы на книгах — «микрописьма, обращенные к друзьям и знакомым»[1179]. Иным представляется инскрипт взгляду социолога литературы, изучающего социальное взаимодействие в рамках института литературы и в каждом компоненте литературной системы и в каждом артефакте этой сферы усматривающего прежде всего воплощение подобного взаимодействия.

При таком подходе инскрипт является весьма перспективным материалом для изучения, поскольку содержит это взаимодействие в явно выраженной форме.

Ниже мы хотели бы предложить конспективное изложение социологической трактовки инскрипта. Материалом дня статьи явились инскрипты литераторов второй половины XIX — начала XX века[1180]; для предыдущего и последующего периодов существования русской литературы характерны, на наш взгляд, те же закономерности, но с некоторыми особенностями, о которых пойдет речь в заключении.

Начнем с проблематизации некоторых положений об инскрипте, которые считаются аксиоматическими.

Прежде всего рассмотрим — для кого пишется инскрипт. Принято считать, что ответ самоочевиден: для адресата, дня того, кому дарится книга. Например, Е. И. Яцунок утверждает, что «автограф сопровождает личный (не адресованный читателям) контакт двух людей, он направлен только определенному лицу»[1181]; В. Я. Мордерер и А. Е. Парнис также пишут: «Тиражированная книга обращена к широкому читателю — каждый ее экземпляр с надписью как бы „вторично авторизуется“ и почти всегда получает точный и с точки зрения автора глубоко осмысленный адрес» (блок, с. 5–6). Однако обратим внимание, что в инскрипте тот, кому дарится книга, как правило, указывается в полной форме, с фамилией. Вот, например, несколько инскриптов Блока: «Дорогому Валерию Яковлевичу Брюсову на добрую память», «Николаю Петровичу Ге от любящего автора» (Блок, с. 40, 45)[1182]. Но адресат прекрасно знает, что книгу дарят ему, и указание на того, кому дарится книга, могло бы вообще отсутствовать или даваться только в форме имени и отчества. Зачем же указывается фамилия? Ведь в письмах, действительно обращенных к конкретному адресату, проставляются только имя и отчество (или одно имя, или указание на родственную связь). И нельзя сказать, что подобные инскрипты не пишутся. Например, среди инскриптов Блока есть и такие: «Любе» (Л. Д. Блок), «тете» (М. А. Бекетовой), «Милому, нежно любимому брату Боре» (Андрею Белому), «Зинаиде Николаевич — от любящего автора» (З. Н. Гиппиус) (Блок, с. 38, 34, 35, 49) и т. п. Ср.: «Мушке Певучей. К. Бальмонт»; «Кате — память солнечных дней в Баньках. К. Бальмонт», «Танику — Волчище» (В. В. Маяковский), «Сергею. Пусть твое будет с тобой!» (В. В. Розанов) (Богомолов, с. 377, 387, 392). Но число подобных инскриптов невелико; например, в весьма репрезентативной подборке инскриптов Блока (около 400) число инскриптов, не содержащих фамилию адресата, составляет, по нашим подсчетам, лишь чуть более 10 %, и написаны они на книгах, подаренных родственникам или самым близким людям. О чем это говорит? На наш взгляд — о том, что инскрипт обычно пишется не только для того человека, которому дарится книга, но и для других, для потенциальных читателей, которым пожелает показать книгу с инскриптом ее владелец или которым текст с надписью станет доступен после смерти адресата. Инскрипты объективируют существующие отношения, делают их публичными и тем самым закрепляют их. Сам акт надписания книги уже указывает, что надпись обращена к публичности, представлена взгляду обобщенного третьего (неважно, прочтет ее кто-то в реальности или нет). В этом плане потенциально публичны даже самые интимные и краткие надписи. (Иначе зачем писать на книге «Маме», ведь она прекрасно знает, что книга подарена ей, и знает, кто подарил ее. А лаконичность здесь отнюдь не означает, что надпись чисто функциональна; просто отношения с матерью носят столь глубокий и всеобъемлющий характер, что никакая детализация, никакие конкретные слова тут не нужны.) Поэтому, как мне представляется, А.А. Блок проявлял непоследовательность, когда, как отмечают В. Я. Мордерер и А. Е. Парнис, «протестовал против оглашения некоторых своих надписей» на книгах, подаренных самым близким людям, как произошло с инскриптом М. И. Бенкендорф (Блок, с. 36).

Приведем еще несколько примеров, подтверждающих вывод об обращенности инскрипта к потенциальному Другому. Блок пишет на втором издании «Двенадцати»: «Николаю Эрнестовичу Радлову, автору заглавных букв — с искренним приветом — Александр Блок» (Блок, с. 116). Но ведь тот факт, что Радлов нарисовал заглавные буквы в этой книге, адресату надписи прекрасно известен, Блок отмечает это для других. Или он пишет: «Дорогому Тимофею Ивановичу Бережному, славному устроителю „вечера Александра Блока и Корнея Чуковского“ в Большом Драматическом театре 25 апреля 1921 года от душевно преданного и благодарного автора» (Блок, с. 37). Можно подумать, будто Бережной не знает, что это именно он и именно в этот день устроил данный вечер! Ср.: «Другу детства, товарищу по гимназии, ныне артисту Александру Леонидовичу Вишневскому от Антона Чехова» (Чехов, с. 270) — вся эта информация сообщается не для Вишневского, а для другого читателя, не осведомленного об этом.

вернуться

1169

О комнатных дамских собачках. Соч. М. А. В. СПб., 1852. С. 7–8, 28.

вернуться

1170

Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1955. Т. VII. С. 503.

вернуться

**

Благодарю Б. В. Дубина за полезное обсуждение рада основных положений данной работы.

вернуться

1172

В данной статье с целью упрощения изложения мы именуем инскриптом только ее, хотя, разумеется, на книгах могут быть и другие виды инскриптов (дарственные надписи лиц, не являющихся их авторами, владельческие и читательские пометы, постановочные пометы на пьесах и т. д.).

вернуться

1173

См. библиографический список публикаций: Ильина О. Н. Изучение личных библиотек в России: Материалы к указателю литературы на русском языке за 1934–2006 годы. СПб., 2008. С. 128–139.

вернуться

1174

См., например: Озеров Л. Надпись на книге // Встречи с книгой. М., 1974. С. 228–242; Ласунский О. «На память и в знак уважения…»: О культуре книгодарения// Библиофилы России: Альманах. М., 2005. Т. 2. С. 53–62.

вернуться

1175

См., например: Иванов-Разумник. Надписи на книгах (Из воспоминаний об А. А. Блоке) // Иванов-Разумник. Вершины. Пг., 1923. С. 233–246; Голубева О. Д. О чем говорят автографы? // Голубева О. Д. В мире книжных сокровищ. Л., 1988. С. 156–170; Марков А. Ф. Магия старой книги: Записки библиофила. М., 2006. С. 5–7.

вернуться

1176

См., например: Голубовский Е. М. Библиофильское изучение инскриптов // Актуальные проблемы теории и истории библиофильства (тезисы сообщений научно-практической конференции). Л., 1985. С. 26–28; Будагова Л. Н. Дарственные надписи на книгах как источник культурноисторической информации // Книга в пространстве культуры: Тезисы науч. конф. Москва, 1995. М., 1995. С. 10–13; Сидоренко Л. Н. Дарственная надпись на книге как предмет научного исследования // Книга и сцена. М., 1999. С. 182–187.

вернуться

1177

Озеров Л. Надпись на книге. С. 228, 232.

вернуться

1178

Яцунок Е. И. [Вступительная статья] // Автографы поэтов Серебряного века: Дарственные надписи на книгах. М., 1995. С. 4.

вернуться

1179

Голубева О. Д. О чем говорят автографы? С. 156.

вернуться

1180

В работе использованы несколько крупных подборок инскриптов; ссылки на них даются в тексте, при этом использованы следующие сокращения: Автографы. — Автографы поэтов серебряного века: Дарственные надписи на книгах. М., 1995; Библиотека Чехова. — Балухатый С. Библиотека Чехова // Чехов и его среда. Л., 1930. С. 197–423; Блок. — Мордерер В. Я., Парнис А. Е. Дарственные надписи Блока на книгах и фотографиях // Лит. наследство. М., 1982. Т. 92. Кн. 3. С. 5–152; Богомолов. — Богомолов Н. Писательские инскрипты в букинистических каталогах // Новое литературное обозрение. 2010. № 105. С. 373–406; Лесман. — Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. Аннот. каталог. Публикации. М., 1989; Рейтблат. — Рейтблат А. И. Инскрипты писателей в фонде Сектора редких книг Российской государственной библиотеки по искусству // Новое литературное обозрение. 2007. № 86. С. 458–487; Чехов. — Дарственные надписи на книгах и фотографиях / Предисл. и примеч. Н. А. Роскиной // Лит. наследство. М., 1960. Т. 68. С. 265–292.

вернуться

1181

Яцунок Е. И. [Вступительная статья]. С. 4.

вернуться

1182

В приводимых в статье инскриптах мы опускаем указание на дату и место надписания, чтобы не загромождать изложение. Подобные обозначения, которые присутствуют далеко не в каждом инскрипте, — интересный, но второстепенный аспект обсуждаемой темы, поэтому здесь по недостатку места мы его не затрагиваем.

102
{"b":"239785","o":1}