Литмир - Электронная Библиотека

Глава 31

Прошло два дня с тех пор, как они покинули город, и сейчас Джульет сидела с матерью в гостиной, глядя в окно на луну.

Она вздохнула уже в сотый раз, и графиня нарушила двухдневное молчание:

– Ты ему сказала?

– Что? – Джульет не глядя перевернула сфаницу газеты.

– Что ты его любишь.

– Я не люблю его. – Она перевернула следующую страницу, так и не прочитав ее.

– Конечно, любишь. Ты даже не спросила, о ком я говорю.

– Я не влюблена в Шеймуса Маккаррена.

– Тогда почему ты поехала к нему?

– О чем ты говоришь, мама? – Джульет, смутившись, подняла глаза.

– Когда ты сбежала от похитителей, ты поехала к нему. – Мать с упреком посмотрела на нее. – Не ко мне, не к Фелисити…

– Он работает на министерство. И логично…

– Ерунда. – Графиня опустила глаза на свое вышивание. Джульет не ожидала от матери подобной грубости. – Мы обе знаем, почему в тот день ты поехала к нему и почему ты сбежала в деревню. Ты боишься.

– Я не боюсь мистера Маккаррена.

– Боишься своих чувств к нему, глупышка, – наставительно, но ласково сказала мать. – Ты так боишься, что он не ответит на твою любовь, что сбежала в деревню.

Да, она влюблена в него, и довольно давно, но такие мужчины, как Шеймус Маккаррен, не любят таких женщин, как она.

– Мама, я не хочу говорить об этом. Это причиняло слишком сильную боль.

Джульет взглянула на картинки, рекламирующие весенние моды, и попыталась отвлечься. Бальные платья, амазонки, повседневные платья… утренние туалеты. Она начала читать.

– Когда нас навестит Фелисити?

– На следующей неделе. – Мать выдернула нитку.

– Может быть, мы устроим бал, когда она приедет?

– Если это отвлечет твои мысли от мистера Маккаррена. – Графиня посмотрела ей в глаза, и Джульет отвела взгляд.

Она перевернула страницу и поморщилась.

– Мама, ты только послушай! – Джульет начала читать описание платья, изображенного на картинке: – «Модистка мадам Мария встречает весну в этом великолепном платье, в котором мода сочетается с его назначением. Множество воланов из первосортного муслина отделаны тончайшей яркой шелковой лентой. Прогуливаясь в этом платье у Серпентайна, вы заставите всех смотреть только на вас. При исполнении этого фасона могут использоваться все разнообразия тканей, подходящих для весны. Приходите, пожалуйста, к мадам Марии, и вы первыми в Лондоне наденете платья, сшитые по самой последней моде». Ты не замечаешь ничего странного? – спросила Джульет, глядя на статью.

– Мадам Мария, не так ли? – Графиня еще раз сделала стежок бледной шелковой нитью. – Бедная женщина, безусловно, иностранка, которая коверкает наш язык, навязывая свои товары бедным доверчивым провинциалкам, жаждущим приобрести модные городские веши.

– Что ты подразумеваешь под «коверкает наш язык»? Мать подняла глаза от вышивания с таким видом, будто она плохо воспитала свою дочь.

– Ну, дорогая, никто не говорит «все разнообразия тканей», это раз. Любая леди с минимальным образованием напишет «все разнообразие тканей». В данном случае «разнообразие» уже включает понятие множественности, поэтому зачем говорить «разнообразия», если только женщина не иностранка, не знающая тонкостей английскою языка.

– Что? – переспросила леди Первилл.

Но графиня уже утратила интерес к этому разговору и занялась своим сложным рукоделием.

– Я сказала, мадам Мария, несомненно, иностранка, скорее всего итальянка, незнакомая с тонкостями английского языка.

«Все разнообразия тканей». Джульет смотрела на абзац и думала. «Все разнообразия тканей».

– Мама, брось мне карандаш, – вдруг взволнованно попросила она.

– Я не бросаю вещи, Джульет. – Графиня углубилась в работу: она накалывала иглой на полотне метки, нанесенные карандашом, который держала в рабочей корзинке. – Если ты желаешь…

– Брось мне карандаш, мама! – крикнула Джульет, и мать подняла голову, услышав в ее голосе необычное волнение.

Их взгляды встретились, и графиня, взяв карандаш, бросила дочери. Та на лету подхватила его и, не меняя позы, дрожащими руками принялась за работу.

Не обращая внимания на мать, она быстро пробегала глазами от одной буквы к другой и от одного слова к другому. Она вспомнила о Шеймусе, который характеризовал шифровальщика как «приверженца порядка».

Человек, применявший «код Э», обладал дисциплинированным умом, он создал простую систему шифра, которую практически невозможно было обнаружить.

Джульет просмотрела текст еще раз и прошептала себе под нос: «Ничего удивительного, что Шеймус находил только сигнальные буквы». Она взглянула на мать:

– Мама, я должна вернуться в Лондон. Будь добра, пошли мои вещи Фелисити.

– Ты же не уедешь прямо сейчас? – ужаснулась графиня. – Сейчас глубокая ночь.

– Десять вечера, мама, и если я уеду сегодня, то буду в Лондоне завтра вечером. – Она поцеловала графиню в щеку. – Не беспокойся, я возьму с собой батальон слуг, которые будут меня охранять.

– О слугах я и беспокоюсь, – насмешливо подняла брови мать.

Энигма сидела за игральным столом и, когда в заведение вошел Шеймус Маккаррен, мысленно улыбнулась.

– А, мистер Маккаррен, – сказал Янгблад. – Садитесь, мы как раз начинаем.

Карты летали над столом, и мадам Ришар, заглянув в карты любовника, наблюдала за выражением лиц сидевших за столом мужчин. У старого джентльмена шансов не было, молодой думал, что выиграет, толстый мужчина сомневался, а мистер Маккаррен…

Вот этого она не знала.

Ее охватил азарт, и Энигма нажала двумя пальцами на бедро Янгблада, догадываясь, что не этой картой ему следовало ходить. Он выбросил карту, которую она приказала, а мистер Маккаррен слегка приподнял бровь.

Шеймус забрал взятку и выложил вторую карту, а Энигма боролась со своим воображением, рисовавшим его красивые руки, ласкающие ее тело. Влечение к человеку, взломавшему ее код, начинало мешать ей в момент, когда это было совершенно не к месту.

Но она ничего не могла с собой поделать.

Мадам Ришар прижала к бедру Янгблада четыре пальца и смотрела, как светятся умом золотистые глаза человека, сидевшего напротив. Она смотрела на его полные губы, аккуратно подстриженные виски. Этот человек любил власть, и она более чем охотно покорилась ему.

79
{"b":"23958","o":1}