В субботу утром Джульет лежала в постели, погрузившись в раздумья.

Она часами думала о Шеймусе Маккаррене, а ей бы следовало думать о коде.

Солдаты умирали в сражениях, а она мечтала о человеке, который добился ее увольнения с единственного места, где она могла им помочь. Джульет должна бы злиться на него, но после вчерашнего вечера, когда она видела его… чувствовала на себе его тело, касалась его…

И чем она собирается заняться теперь? Вышивать, пока не сотрет пальцы в кровь, рисовать, пока не ослепнет? Конечно, леди Первилл всегда могла бы пойти в актрисы, и весь высший свет презирал бы ее.

О, это доставило бы ей удовольствие.

Итак, если Джульет не можег заниматься французским кодом, что она будет делать…

Стоп! Почему это она не может заниматься кодом? Почему вообще необходимо это делать только в министерстве? Разве не может частное лицо расследовать подозрительную деятельность и передавать в министерство добытую информацию?

Джульет спустила на пол ноги и принялась рассматривать сложный рисунок ковра.

И как было бы чудесно, если бы ее расследование дало результаты раньше, чем его! В волнении Джульет вскочила с кровати и, позвав камеристку, записала свои распоряжения.

– Я хочу, чтобы ты посылала лакея за этими изданиями, – она протянула камеристке список газет, в которых появлялись сигналы, – каждый день.

– Хорошо, леди Джульет. – Энн присела и уже собиралась уйти, когда леди Первилл спохватилась.

– И никому об этом не говори, – сказала она. – Особенно моей матери. Просто приноси газеты прямо в мою спальню.

Приняв решение, Джульет оделась и спустилась в оранжерею, чтобы позавтракать вместе с матерью и кузиной.

– Доброе утро, – сказала она, придя последней.

– Сегодня у тебя блестят глаза, дорогая, – заметила мать, раскладывая на коленях салфетку.

– Да, у меня сегодня прекрасное настроение. – Джульет улыбнулась, не собираясь что-либо объяснять матери.

– Я так рада. – Фелисити, полночи слушавшая возмущенные тирады подруги, ответила ей улыбкой. – Я очень боялась за тебя, когда ты трудилась в министерстве иностранных дел. Поэтому я очень довольна, что ты будешь проводить дни дома вместе с нами.

– М-м… – кивнула Джульет, и мать с подозрением посмотрела на нее.

– Да, я думала, ты очень рассердилась, когда тебя уволили.

– Я тоже так думала, – сказала Джульет, уже научившаяся разговаривать с матерью. – Но, поговорив с Фелисити, я поняла, что работа в министерстве становится немного… – она подняла глаза к стеклянному потолку, – скучной, это правда.

– И мистер Маккаррен становился скучным? – все еще с подозрением спросила мать.

– Нет, – сказала Джульет. У нее было замечательное настроение, и она не хотела портить его воспоминаниями о том, как целовала Шеймуса. – Он становился просто невыносимым.

– О, а мне нравится мистер Маккаррен, – заявила Фелисити и добавила: – Хотя он немного мрачный. Я, кажется, никогда не смогу догадаться, о чем он думает.

– Да, мрачный, задумчивый и таинственный, очень забавный, Фелисити, – съязвила Джульет. – Нет, я скорее бы предпочла джентльмена, которого легко разгадать, такого как Кристиан Сент-Джон.

– Кристиан? – переспросила Фелисити, – Никогда бы не подумала, что он тебя интересует.

– Я тоже. – Графиня взглянула на дочь, прекрасно зная, что ее Кристиан не интересовал.

– Да, тут есть над чем поразмышлять, если мне безумно захочется выйти замуж. – Джульет вздохнула. – Почему-то мне кажется, что Сент-Джон не станет возражать против жены с сомнительной репутацией. По многим причинам, вероятно, он даже предпочел бы иметь такую жену.

– О, дорогие мои, – графиня улыбнулась их наивности, – не обманывайте себя, полагая, что джентльмен действительно хочет того, о чем говорит. Особенно в тех случаях, когда это касается женщин или детей.

– Это пустые разговоры. – Джульет покачала головой. – Ни один джентльмен, кроме Кристиана, на мне не женится.

– А я в этом совсем не уверена. – Фелисити подняла тонкие брови. – Много подходящих холостяков будут присутствовать на балу у леди Данлок, на который мы все приглашены.

– О, как мило. – Мать Джульет поднесла к губам чашку чаю. – Это будет прекрасный случай исправить твое положение.

– И еще один прекрасный случай выглядеть безнадежной дурой.

– Этого не будет, – возразила Фелисити. – Все мои знакомые леди ни на минуту не поверили, что лорд Харрингтон… – Она покраснела.

– Обесчестил тебя, – пришла на помощь племяннице графиня.

– Фелисити, никто из твоих приятельниц просто не сплетничает с тобой.

– Нет, я думаю, что твоя кузина права. Никто из моих друзей тоже не верит, а они наверняка бы донесли эти сплетни до меня или приставали бы ко мне, добиваясь правды.

Джульет улыбнулась, среди мрака ее позора блеснул солнечный лучик.

– Может быть, еще несколько недель, и все будет позади.

А тем временем она посвятит каждый свободный час попыткам раскрыть секрет «кода Э» раньше Шеймуса. Раньше этого проклятого Маккаррена.