Размышления Джульет прервал звук открывшейся в коридоре двери. Она поспешно схватила книгу, раскрыла ее и, склонив над ней голову, притворилась, что уже несколько часов поглощена чтением.

Дверь в кабинет открылась, и тишина заставила ее улыбнуться. Накануне она заметила раздражение мистера Маккаррена, когда, войдя в кабинет, он застал ее уже за столом. Поэтому в это утро Джульет встала в восемь, чтобы наверняка оказаться в кабинете раньше его.

Она понимала, что поступает по-детски, но все равно это доставило ей удовольствие.

– Доброе утро. – Приветствие было произнесено холодным баритоном сквозь зубы.

Леди Первилл преувеличенно неохотно оторвала глаза от увлекательной книги, которую ей так хотелось почитать, чтобы поздороваться со своим запоздавшим коллегой.

– Доброе утро. – Ее лицо осветилось улыбкой, она взглянула в сторону двери с намерением сразу же продолжить чтение.

Однако, увидев Шеймуса, стоявшего в дверях, словно портрет в раме, – его зеленый сюртук, гармонировавший с каштановыми волосами, его необыкновенные золотистые глаза, обрамленные темными ресницами, его чувственные губы, – Джульет просто залюбовалась им.

Он почувствовал себя неловко под ее взглядом и, почтительно кивнув, направился к своему большому столу. Это ей тоже понравилось, мускулы его бедер, обтянутых бежевыми лосинами, играли, когда он сгибал ноги, усаживаясь в кожаное кресло. Джульет склонила голову набок и, бросив на эти ноги последний взгляд, неохотно вернулась к своей не столь интересной книге.

Она вздохнула.

На мужчин было так приятно смотреть, и Джульет думала, сможет ли она смирить свои похотливые наклонности, сумеет ли ограничиться лишь взглядами на многочисленных красивых молодых людей, служивших в министерстве иностранных дел.

Леди Первилл перевела взгляд со страниц книги на безобразное коричневое платье, которое она заставила себя надеть. Она неустанно убеждала себя, что это для ее же пользы.

Когда дело касалось мужчин, она проявляла слабость – так бывало всегда.

Она обожала целоваться с Робертом Барксдейлом, а он даже не был ее идеалом мужчины. Если бы она родилась такой же красивой, как Фелисити, она бы уже давно стала падшей женщиной.

Джульет издала короткий смешок, уверенная, что Бог создал ее некрасивой именно по этой причине.

– Вы что-то сказали?

Она почувствовала, как залились краской ее щеки, когда поняла, что рассмеялась вслух.

– О нет! – Леди Первилл покачала головой. – Прошу прощения, эта книга довольно забавна, а я не привыкла читать в обществе других людей.

– М-м… – В его бархатном голосе звучало сомнение и некоторое превосходство, что страшно возмутило Джульет, но мистер Маккаррен этим не ограничился. – И этот роман, который вы читаете, помогает вникнуть в суть взлома французских кодов?

Ее возмутило это замечание. Как будто она попусту тратит время на чтение какого-то фривольного романа!

– Нисколько, – призналась Джульет, повернувшись к надменному шотландцу. – Однако поскольку последний сигнал не появится раньше чем на следующей неделе, при условии, конечно, что у французов будет что передать, я решила немного развлечься кое-какими исследованиями.

Шеймус выпрямился во весь свой внушительный рост и сделал несколько шагов к Джульет. При каждом его шаге ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– И вы находите исследования дифференциальных исчислений… забавными? – растягивая слова, спросил он, приподняв бровь и снисходительно глядя на нее.

– В некоторой степени. – Теперь Шеймус возвышался над нею, и Джульет облизнула губы, чтобы легче было говорить. – Выводы, сделанные древними математиками, забавны своей простотой.

– Какие же? – Шотландец смотрел на нее в упор, и блеск его золотисто-карих глаз лишал ее дара речи.

Она пожала плечами, и мистер Маккаррен осторожно потянул к себе книгу, которую она держала в руках. Его длинные пальцы коснулись ее руки, и Джульет с замиранием сердца смотрела, как он подносит книгу к своему словно высеченному из мрамора лицу, образцу классической красоты.

Читая, Шеймус поднял голову, и леди Первилл боролась с желанием погладить его безупречные бакенбарды, подчеркивавшие еще более совершенную линию скул.

– Это написано на древнегреческом? – Неотразимо прекрасные глаза мистера Маккаррена снова устремились на нее, требуя объяснения.

– Да. Я нахожу, что многие тонкости математических теорий теряются при переводе с одного языка на…

– А здесь персидский текст. – Шеймус взял еще одну из ее книг.

– Да, персы были самыми лучшими матема…

– А это китайский? – осведомился он, удивленно поднимая брови.

Почувствовав необходимость защитить свои книги… и саму себя, Джульет вскочила и протянула руку за маленьким красным томом.

– Пожалуйста, осторожнее с этой книгой, мистер Маккаррен. Она очень старая, и я еще недостаточно знаю китайский, чтобы полностью разобраться в теориях. Недавно я попросила учителя, чтобы он помог мне сделать перевод…

У Джульет перехватило дыхание, когда ее речь перевили восхитительные губы Шеймуса Маккаррена.

Запустив пальцы в строгий пучок, он притянул ее голову к себе и прижался губами к шее. Но прикосновение его большой ладони к щеке взволновало ее не меньше, чем требовательные губы.

Джульет закрыла глаза, потрясенная тем, как этот поцелуй отличался от поцелуев Роберта Барксдейла.

Этот мужчина был самоуверенным и умелым. Он знал, как обольщать женщину, заставляя ее желать чего-то большего, какого-то одного заключительного штриха. У леди Первилл начинала кружиться голова, и не только от поцелуев… она совершенно растерялась.

Почему мужчина с таким опытом, как у мистера Маккаррена, захотел поцеловать ее? И ответ стал ей ясен.

– Прекратите!

Маленькая леди Джульет толкнула его в грудь с такой силой, что Шеймусу, чтобы не упасть, пришлось на шаг отступить. Он с изумлением смотрел на девушку, удивляясь тому, что он только что сделал. Его грудь и губы горели, словно обожженные прикосновением к ней.

Девушка вздернула подбородок, сжала челюсти и посмотрела на него: